Разреши себе меня

- Нравится? – Кажется, меня рассекретили.
- Так себе, - хрипло проговорила я. Затем прокашлялась и продолжила, - Видала и получше. Ты не пробовал голову не брить?
- Пробовал. Но у меня цвет волос к цвету бороды не подходит. – Признался он и шагнул в ванну, задергивая за собой прозрачную штору, которая не оставляла места для моего воображения. Тяжело вздохнула, решив, что не буду ему говорить, что крылышки на спине выполнены несмываемыми маркерами.
На работу я опоздала впервые за шесть лет. На целых десять минут. А все, потому что никак не могла выставить этого мужлана из собственной квартиры. Даже полицией пригрозила, на что на меня укоризненно посмотрели, видимо, сомневаясь в наличие мозгов в моей голове.
- Свет, ты чего такая хмурая? – Илонка, племянница шефа, служащая у нас штатным астрологом, внимательно вглядывалась в мою хмурую моську, пока я включала компьютер.
- Да так. Не выспалась. – Отмахнулась я.
- Точно? А то ты выглядишь так, как будто тебя специально не выспали. – Прыснула она.
Танька, ведущий специалист по работе с клиентами, тоже громко фыркнула.
- Да ну вас. Лучше б подсказали, как мужика из дома вывести? – Пожаловалась я.
- А что? У тебя мужик завелся? – Девчонки тут же подобрались поближе.
- Завелся. Не выводится никак. Из квартиры сегодня выгнать не смогла.
- Альфонс? – На меня сочувствующе посмотрели.
- Да, нет. – Я отрицательно покачала головой. – Вроде вполне обеспеченный.
- Урод? – Танька брезгливо поморщилась.
- Ну, почему сразу урод? Симпатичный даже. – Я тут же встала на защиту своего гостя.
- Женатый?
- Холостой.
- Руку поднимает? – Илонка сочувственно на меня посмотрела.
Я потерла пострадавшую утром ягодицу и отрицательно помотала головой. Если бы мог на женщину руку поднять, валялась бы я уже хладным трупиком.
- Родители против ваших отношений?
- Да не знаю я его родителей! – Психанула я.
- А вот это зря. – Илона передернула плечами. – Мало ли какие там динозавры водятся в семье.
- Лучше бы советом помогли. – Грустно усмехнулась я, вспоминая, давно ли стирала белье, на случай если Дубенков в корзину сунется.
- А зачем тебе избавляться от нормального мужика? – Не поняла Таня.
- Затем, что мне и без мужика хорошо. А то от них столько вреда. Носки по квартире раскидывают, тарелки за собой не моют. Готовь им. Детей рожай. Нетушки, не хочу я так.
- Может, твой не такой. – Девчонки были непреклонны.
- Детей я ему все равно родить не смогу. – Криво усмехнулась я. – А без детей он через год-два свалит от меня. Лучше уж пусть сейчас.
- Дурочка ты у нас, Светка. – В дверях появился явно подслушивающий Потап Мартинович, директор наш родной. – Если мужчина любит, то никакие дети не помеха.
- Ну-ну, - не поверила я.
- Ты не нукай, а делом занимайся. Через час важный клиент приедет, а у вас еще жена ему не подобрана. – И он, насвистывая, посеменил в свой кабинет.
Вообще Волчинский Потап Мартинович был душкой во плоти: зарплату не задерживал, агрессивных клиентов отгонял сам, был похож на колобка на ножках и нежно любил свою жену, которая старше его почти на десять лет. Мы с девчонками вздохнули и принялись трясти базы на предмет подходящей спутницы жизни для местного рыночного барыги с редким именем Ашот.
Домой идти не хотелось, так как я не была на сто процентов уверена, что мой наглый ночной гость свалил из моей квартиры. Потому я задержалась на работе еще на час, подбивая в базы дополнительную информацию. В итоге меня выгнал с рабочего места Потап Мартинович, который и закрыл на ключ нашу богадельню.
Офисное здание, в котором и располагалось наше брачное агентство, находилось всего в одном квартале от моего дома, поэтому домой я возвращалась всегда пешком. Зашла в магазин, купила пельменей на ужин. Поправится я не боялась, так как при моей комплекции пара-тройка лишних килограмм была бы благом, а не проблемой. Моей маме шестой десяток, а все тоща, как поллеща, как любит выражаться отец, наглаживая любимую жену по худому заду.
В итоге домой я попала лишь к восьми часам вечера. Тяжело поднялась по ступенькам на третий этаж, открыла дверь, и тут же встретилась с рассерженным Дубенковым, видимо, охранявшим хату до моего прихода.
- И часто ты столько работаешь? – Прищурившись, вопросил он, стягивая с меня дубленку.
- Так, древесина, если будешь меня пилить, лучше сейчас заткнись и катись куда подальше. – Буднично огрызнулась я.
- Можешь хоть раз меня по имени назвать? – Тяжело вздохнув, попросил он, подталкивая меня в сторону ванной.
- Алексей?
- А поласковее.
- Алешенька?
- Понежнее.
- Лешик?
- Вот Лешик, будет самое то. – Согласился он, подавая мне полотенце, чтобы я руки вытерла.
- Может быть, тебя Буратинкой называть в минуты страсти. – Не смогла я удержаться от легкого стеба.
- Ну и какое же я имею отношение к данному персонажу? – удивился он, усаживая меня на кухне за стол и ставя передо мной тарелку с горячими чебуреками и стакан молока.
- Это что? – ткнула я пальцем в пожаренную до золотистого цвета еду.
- Чебуреки. – Выдал он истину, закидывая пакет с пельменями в морозилку.
- Ты в магазин ходил? – Подозрительно спросила я и принюхалась к ароматному запаху мяса.
- Нет. Кусок мяса в морозилке нашел. Мука и яйца тоже были. Вот и сделал. – Развел он руками. Понятно. Значит, мама опять забегала на прошлой неделе в попытке меня накормить. – Правда, свою порцию я съел еще, когда тебя ждал.
- Так. А мясорубку где надыбал? – Я откусила приличный кусок и зажмурилась от удовольствия.
- У соседки твоей одолжил на полчаса. Которая напротив живет.
- Эта грымза тебе что-то дала? – Я чуть не подавилась от удивления.
- Чего грымза-то? Нормальная тетка.
- Так может ты у нее пока и поживешь? А что, тетке еще и сорока лет нет, так что вы можете еще проникнуться светлым чувством и красиво уйти в закат. – Предложила я.
- И что я в тебе нашел? – Тоскливо спросил Леха, усаживаясь на стул напротив.
Медведь при этом был выдворен на подоконник.
- Я вот тоже задаю себе этот вопрос. Может тебе жить негде? – Сочувственно спросила я.
- Есть. Квартира в центре города. – Обломал он меня.
- Может у тебя жена – мегера?
- Нет у меня жены. И не было никогда. – Порушил он мои надежды. А я-то надеялась, что у него дети есть. Эх, мечты-мечты.
- Тогда ты чего здесь со мной торчишь? – вяло спросила я, объевшись, и тоскливо смотря на последний чебурек на тарелке.
- Может, я любви хочу. Большой и светлой. – Усмехнулся он.
- Неа. – Я решительно помотала головой. - Со мной получится только маленькая и темная. Найди себе девочку лет двадцати, которая еще верит в светлые чувства и крути с ней эту самую светлую.
- Дура ты, Некрасова. – Припечатал меня он. – Я к ней со всей душой, а она…
- Чего дура-то сразу? – Обиделась я. – У меня, между прочим, образование высшее имеется.
- А причем здесь образование? – Не понял он. – Дурость от образования не зависит.
- А от чего зависит?
-От генетики, наверное?
- Ничего подобного. У меня мама милейшая женщина.
- Не верю я в милых тещ.
- Папа так просто образец святости.
- Вот с тестем придется контактировать чаще.
- Чего это?
- А как я твоей руки просить буду, без тестя то?
- Какой руки? Ты с Дуба рухнул что ли? – Я даже на ноги вскочила.
- Говорю же, влюбился я. – Он тоже поднялся.
- Ты идиот! – Припечатала я, начиная метаться по кухне. – В меня нельзя влюбляться.
- Почему? – Алексей схватил меня за плечи, прерывая мою беготню.
- Потому что у меня не может быть детей. – Призналась я неожиданно даже для себя.
- Ты уверена? – Он аккуратно прижал меня к себе, успокаивающе поглаживая по пояснице.
- Две внематочные. Удалены обе трубы. – Глухо пробормотала я ему в ключицу.