Моя и точка! (СИ)

Ия угадала со второй попытки. Сейф пискнул и открылся.
Деньги. Пачками. Немного.
Загранпаспорта. Четыре. Другие документы, самые обычные, но сейчас Ие больно их было даже держать в руках: свидетельства о браке и рождении детей, ламинированные карточки пенсионного страхования, документы на дом, купленный Маратом, на машины, тоже купленные на его деньги и оформленные на него.
Она выложила всё это на стол. Сверху придавила двумя большими флеш-накопителями. На один из них она собственноручно скидывала фотографии. А на второй, кажется, записывали свадьбу и другое домашнее видео.
Нет, сейчас она не могла об этом думать. Сейчас она должна думать о другом. Не о том, что не смогла сберечь и чего уже не вернёшь. А о том, что рискует остаться совсем ни с чем, если Марат обескровит остатки папиной компании.
Глава 27
В сейфе действительно лежали какие-то рабочие документы. Договора, банковские выписки, счета — то, что, бегло листая, увидела Ия. И когда делала фотографии на телефон, торопясь, озираясь, особо не вчитывалась во все эти бумажки: на гербовой бумаге или обычной, с печатями или без, на английском или русском языках. Зацепился её взгляд только за один документ — нотариально оформленная бессрочная доверенность, подписанная Ией на право Марата распоряжаться её долей компании.
Тогда, много лет назад, когда влюблённая по уши Ия вышла замуж за мужчину своей мечты — Марата Гараева, она даже слегка повздорила с отцом из-за этой бумаги. Да и Марат дулся, что отец вроде вручил ему свою компанию как приданое, но при этом оставил половину за Ией.
«Оформишь на него генеральную доверенность и всё, — отмахивался отец от её нападок. — Глядишь, ещё спасибо мне скажешь когда-нибудь. Это бизнес, девочка моя, просто бизнес. Просто деньги. За деньги не купишь ни любовь, ни верность, ни преданность. Но деньги любят порядок. Ничего, с контрольным пакетом акций переживёт твой муж как-нибудь такую обиду».
Больше к этому вопросу они никогда и не возвращались. Да он и не возникал.
Да и сейчас Ия ничего не собиралась с этим делать. Просто сфотографировала всё и сложила на место.
Не откладывая в долгий ящик, отправила Регине.
— У вас там как? — спускаясь по лестнице в кухню, разговаривала она с перезвонившей Региной.
— Да как обычно. Работаем. Бегаем. Суетимся. Аринка как себя чувствует?
— Хорошо.
— Ия, мне жаль. Мне правда очень жаль, что так вышло. И знаешь, я же записалась с Русланом к врачу. Мне и в саду говорили, что у него повышенная агрессивность. Но тогда врач сказал: возрастное, перерастёт. Ты же знаешь, он с детства был таким: капризным, вспыльчивым, излишне возбудимым. Но я не плохая мать. Не такая идеальная, конечно, как ты, — вздохнула Регина. — Но и не плохая. Это не потому, что я его плохо воспитываю.
— Регин, я знаю, что ты хорошая мать. И что дети разные, кто-то добрый и послушный, а кто-то злой и не терпит, когда ему указывают. С детства. И ничего с этим не сделаешь, как их не воспитывай. Прости, если я в сердцах наговорила лишнего, — остановилась Ия на последней ступеньке лестницы и прислушалась — радостные детские голоса теперь раздавались из кухни.
— Нет, нет, ты всё правильно сказала, — не унималась Регина. И хоть Ия прекрасно понимала, что эта любезность исключительно временная и исключительно потому, что Регина получила что хотела, сейчас Ие было совершенно не до её проблем.
— Давай я потом тебе перезвоню, если хочешь, и поговорим, — перебила её Ия на полуслове. — Или приезжай, поболтаем.
— О, нет, спасибо! Твой муж сказал, чтобы ноги моей больше в вашем доме не было. Приехал злющий, узнал, что вы в больницу поехали, да ещё Руслан, пока я в душе была, на вашей кровати попрыгал. В общем, он его за ухо оттаскал и велел проваливать. Я, конечно, послала его куда подальше и сказала, что меня приглашал не он, не ему и выгонять. Но знаешь, что самое поразительное? Руслан даже не заныл. И как-то притих. Мужской руки ему не хватает, — снова тяжело вздохнула она и засмеялась. — Только какой же мужик рядом со мной удержится!
— Регин, ты прости за вопрос, но кто его отец? — присела на ступеньку Ия, понимая, что просто так от Регины всё равно не отделаться.
Глава 28
— Да не знаю я, Ия. Не-зна-ю, — произнесла она по складам. — По пьяни дело было. Я и трезвая себе особо ни в чём не отказываю. А уж когда под шафе — тем более. А там в баре были такие мужики. Как на подбор. Да не один. Вот я со всей этой футбольной командой и перетрахалась. Или волейбольной. Кароче, они у нас на сборах были, или на соревнованиях. Как в анекдоте. И хер его знает кто из них отец Руслана, и откуда они приезжали, и куда уехали — тоже. И мне-то по большому счёту плевать что обо мне подумают. А вот ребёнку не хотелось, чтобы в глаза говорили, что мать его нагуляла. Поэтому он у меня для всех от донора. А имя донора скрывает тайна договора. Так что вот. Ладно, пойду. Совещание у меня, — и не поинтересовавшись, а слушает ли её ещё кто, выдохнула Регина. — Твой сегодня прямо радостный какой-то, — хмыкнула она, словно Марат только что попался ей на встречу. — Ты ему, наконец, дала что ли?
— Радостный? — вроде и нечему было уже обрываться, а всё равно что-то как оборвалось внутри. — В смысле «наконец дала»?
— Ой, ну что ты как маленькая. Шучу я. Обычно так язвят, когда видят, что мужик злой: жена, видать, не дала. А когда приходит довольный на работу, хорошо ему, говорят: наконец дала.
«Значит, хорошо ему? Ну, ясно», — кивнула своим тяжким мыслям Ия.
— А твой бегает, только что не подпрыгивает. О, бля, а какой букетище заказал! Только что принесли. Ой! Прости, прости, за спойлеры, — опомнилась она. — Испортила тебе, чёрт побери, сюрприз.
— Ничего, Регин, ничего, — вздохнула Ия и встала. Проглотила подступивший к горлу комок. Она сильно сомневалась, что эти цветы предназначались ей. — Ладно, давай, работай! Я тоже пошла. Пока!
Убрав телефон в карман, повернула в кухню. Да так и застыла в дверном проёме.
— А вот и мама! — первым встретил её улыбкой Марко.
— Мама! Мама! Мамочка, как ты себя чувствуешь? — кинулись к ней обниматься девчонки. — Марко сказал, что ты заболела. И что тебя не надо будить.
— Хорошо я себя чувствую. Хорошо, — перецеловала она их в русые макушки. — Ариш, ты как? — посмотрела внимательно на поджившую царапину.
— Тоже хорошо, — послушно выстояла та, опустив голову, а потом радостно развернулась, чтобы Ию поцеловать.
— Вы поели? — выдохнула Ия, осматривая кухню. Какой бардак!
— Давно, — улыбнулась Натэлла Эдуардовна и правильно оценив Иин взгляд, поторопилась добавить: — Да вы не переживайте, Анастасия Павловна, я всё приберу.
— Да! Давно поели, — бегом вернулись к столу дети и принялись рассказывать, перебивая друг друга. — Натэлла Эдуардовна сварила кашу. А Марко сделал нам неправильные бутерброды. А теперь мы тебе делаем салат.
— Мне? — едва сдержала она подступившие слёзы. Непрошенные. Неожиданные. — Салат?
— Эй, эй, — загородил её широкой спиной Марко, чтобы никто их не видел и коснулся руки. Погладил пальцем. Сжал. — Ну ты чего? Всё хорошо?
«Хорошо? — удивилась Ия. — А ещё может быть хорошо?»
— Давай отойдём, — кивнул он на улицу и уже выходя, обернулся к девчонкам. — Аккуратней с ножами! Маме ваши пальцы в салате не нужны. Натэллочка Эдуардовна, гляньте за ними.
И буквально выставил Ию за дверь.
Глава 29
— Ты вообще в своём уме? — зашипела Ия, понизив голос. — Ты что себе…
Но он не дал ей закончить, прижал к стене.
— Нет. Я же Луд, помнишь? — и впился губами, не давая договорить. Жадно. Ненасытно.
— Прекрати! — отвесила ему Ия такую пощёчину, что заболела рука. Она перехватила её за запястье другой рукой и прижала к себе. — Да как ты смеешь! При Натэлле. При детях.
Он потёр щёку, рукой подвигал челюсть и мрачно глянул на Ию.