Эпическое крушение Джини Ло (ЛП)

собаки?
- Как ты заставил их так себя вести? – прошептала я, садясь на скамейку. Мы с Юни
еще ни разу быстро с ними не справлялись.
- Контроль разума, - сказал он. Он сел рядом со мной и вручил мне книгу. – Можешь
начинать в любой момент, лаоши.
Он вел себя вежливее необходимого, но мне было все равно.
- «Отец ел яичницу, - читала я. – Мать ела яичницу. Глория сидела на высоком стуле
и тоже ела яичницу. Франческа ела хлеб с вареньем».
- Ням-ням, чавк, - сказал Квентин.
Я хотела пронзить его взглядом, но дети захихикали.
- «Какая хорошая яичница, - сказал отец, - читала я. – Именно то, чем нужно
начинать день, - сказала мать. Франческа… не съела свою яичницу».
Квентин охнул, словно судьба мира зависела от яичницы. Дети тоже так сделали.
Он был как куклой на шоу. Я невольно улыбнулась и продолжила:
- «Франческа негромко пела…»
Мы так и продолжали, я читала слово в слово, а Квентин издавал звуки и не давал
всем уснуть.
- Та гусеница была голодной? – кричал он.
- ОЧЕНЬ! – ответили двадцать детских голосов.
Это работало. Было шумнее обычного, но и веселее. Мы даже не хотели прерываться
на обед.
Библиотекари повели детей есть пиццу, которая изначально заманивала их сюда.
Столы для пикника стояли у библиотеки, их установили, чтобы читатели отдыхали.
Квентин сел подальше от меня, когда я вытащила свой обед. Он посмотрел на меня
через расстояние, словно говорил: «Видишь? Этого ты и хотела».
- Твоя подруга попросила помочь ей, - сказал он. – Она не сказала, что ты будешь
здесь.
Я поверила ему. Я знала, как Юни любила доставать меня.
Я заметила, что он с пустыми руками.
- Ты не принес еду? Это на весь день.
- Я не подумал. Я обойдусь.
Ага, он мог изображать важного сколько хотел, но я видела, как он с желанием
смотрит на фрукты, что я взяла с собой.
- Вот, - сказала я, протягивая его. – Бери.
- Спасибо! – он поднял подарок на миг обеими руками, словно принимал
подношение. – Персики – моя самая любимая еда. Но этот выглядит иначе?
Он попробовал, его глаза стали огромными.
- Это гибрид, - сказала я. – Персик со сливой или абрикосом. Нравится?
- Это прекрасно! – пробормотал он, откусывая большие куски, стараясь не пролить
сок.
Я наблюдала, как он поглощал угощение. Это было мило. Если бы у него был хвост,
он бы вилял им, как щенок.
Я решила, что можно и поговорить немного.
- Ты хорошо разобрался с Майком и его бандой, - сказала я. – Где ты изучал вушу?
- Нигде, - сказал Квентин. – Я никогда не учился сражаться.
- О? А с детьми ты сидел? Или это само получилось?
- У меня много маленьких кузин, племянников и племянниц дома, и я заботился о
них. Мне нравятся дети. Так что я с радостью вызвался.
Он прижал косточку персика к щеке изнутри и недовольно смотрел на меня.
- Насколько я узнал от твоей подруги, вы делаете это, только чтобы получить доступ
к волшебному королевству под названием Гарвард.
- Пфф. Йельский университет тоже сойдет.
Ему не понравилась шутка. Он посерьезнел.
- Ты прыгаешь через слишком много колец, чтобы порадовать каких-то бюрократов,
- сказал он.
Я рассмеялась. Я еще не слышала, чтобы это так описывали.
- Так работает система, - сказала я. – Думаешь, мне просто важны оценки? Думаешь,
мне просто нравится писать сочинения?
Его наивность поражала. Ученик с континента не мог быть таким. Многие из них
только и делали, что старались улучшить оценки и попасть в лучшую школу.
- Я делаю так, потому что не хочу быть бедной, - сказала я. – Я не хочу оставаться в
этом городе. Я хочу двигаться дальше, и мне нужен колледж. Чем престижнее, тем лучше.
Я скомкала бумажную упаковку и бросила в урну.
- Если ты такой, как думает моя мама, то ты и не поймешь. У тебя, наверное, уже все
есть.
Он был недоволен моим ответом.
- Надеюсь, тебе повезет с системой больше, чем мне, - сказал он.
У Квентина был странный далекий взгляд на лице, словно он вспоминал свои дни в
академии. Он, наверное, с детства умел считать. Может, и английский потому у него был
хорошим.
Я вздохнула.
- Хочешь половину бутерброда? С ветчиной.
- Спасибо, - сказал он. – Но я вегетарианец.
* * *
 Мы продолжили чтение. К концу дня толпа родителей была очарована, как и дети,
которых они пришли забирать.
- «Джордж молчал, - прочитала я. – Он дрожал. Он знал, что утром произошло что-то
грандиозное. На пару мгновений он прикоснулся кончиками пальцев к волшебному
миру».
- Конец, - сказал Квентин. Сложность книг возросла по ходу чтения. Мы встали и
поклонились по просьбе миссис Томпсон. Все хлопали.
Комната медленно пустела, взрослые задерживались и общались друг с другом, дети
бегали, наслаждаясь мгновениями свободы.
- Как скоро вы вернетесь? – сказала миссис Томпсон с улыбкой. – После
выступления сегодня я готова повторять это каждую неделю.
Милая кроха потянула за штанину Квентина.
- Где красивая девочка? – сказала малышка. – Ты должен читать с красивой
девочкой, а не с ней.
- Бет! – охнула мисси Томпсон. – Твоя мама зовет. Иди, - она прогнала ребенка,
успевшего устроить неловкую паузу.
Мы с Юни проводили много времени вместе, и люди чаще всего обращались к нам в
целом. Никто не считал ее красивее меня. Она была хрупкой, худой, с естественной
красотой.
А у меня этого… не было.
Она была маленькой, а я большой. Она была дружелюбной ко всем, а я была с
резким характером и острым языком. Она была привлекательной, и понятно, что
оставалось мне.
- Ага… кхм… это было на один раз, - сказал Квентин.
- Эх, - сказала миссис Томпсон. – Но вы так хорошо… - она скрестила пальцы.
- Веселый контраст? – мой голос был слишком резким. – Ага, только бы посмеяться.
Увидимся в следующем месяце.
Я развернулась и вышла из библиотеки через задний ход, чтобы не толкаться с
родителями и детьми.
 7 
Я не слышала шаги, когда пошла домой, и не видела тень за собой, но все равно
заговорила.
- Хочешь сказать, что это было грубо? – сказала я. – Что не стоило так говорить с
взрослой?
Я мысленно пинала себя. Я была грубой. Миссис Томпсон не заслужила едкости от
меня. Она была как миссис Клаус и Мария вон Трапп вместе.
- Я не буду ничего говорить, - сказал сзади Квентин. – Но ты выбрала долгий путь
домой.
Я повернулась к нему.
- Как так вышло, что ты знаешь больше одного пути в мой…
За Квентином стоял неподвижно огромный мужчина.
Таких крупных я еще не видела. Он, наверное, был не меньше двух метров ростом.
Он был в костюме из шелка, такого черного, что напоминал волосы человека. Его
выпирающие глаза казались косыми, и было что-то не так с его огромными руками,
словно они скрывали еще один сгиб.
Квентин заметил мое удивление и оглянулся. В мгновение ока он оказался рядом со
мной и отодвинул меня от незнакомца.
- Хо, кроха, - сказал ему великан. – Ты размяк, раз позволил мне подойти так близко.
Что случилось с твоим знаменитым зрением?
- Хуншимованг! – закричал Квентин. – Так это тебя я ощутил в этом городе! Как ты
смог выбраться из ада?
- О, хочешь узнать? – мужчина в черном издал смешок. – Назовем это «хорошим
поведением». Важнее то, что я – Хуншимованг, демон-король смятения – вернулся в мир
живых, - он шумно вдохнул огромными ноздрями.
О боже. Юни была права. Квентин был бандитом, и это был какой-то его друг из
тюрьмы. Я нашла телефон, чтобы позвонить хоть кому-нибудь, но теряла минуты из-за
потных ладоней.
- Ммм, это запах человеческого дитя? – сказал мужчина. – Я убью тебя, вернусь и