Дети Горного Клана (СИ)

- Я.
- Понятно. Ну, что я тебе скажу, Рик. Конечно, немного тривиально, примитивно, но зато действенно, да и в твоей то ситуации, пожалуй, и я бы лучше придумать не смог!
Рик, до этого обречённо повесивший голову, вскинулся и с непониманием уставился на Шустрого: это он что его, хвалит?!
Шустрый рассмеялся, завидев подобную реакцию, и лишь вдоволь отсмеявшись, утёр слёзы и заговорил:
- Вот что, малец. Ты мне нравишься, а мою симпатию, поверь мне, ещё нужно заслужить. Мы поступим вот как. Тебя наши не тронут, об этом я позабочусь, ну и ты тоже, понятное дело, особо не высовывайся. Здесь, при мне будешь. А я тебя в обиду не дам. Ну как, идёт, пацан?
Долго думать мальчик не стал и, словно боясь потерять так неожиданно свалившуюся на него удачу, быстро-быстро закивал.
С этого самого дня Шустрый взял над Риком некое шефство. Они начали проводить очень много времени вместе, в караване стали ходить похабные шуточки по поводу этой пары, но и одному и другому было плевать. Рику - потому что Шустрый начал учить его как управляться с ножами, мухлевать в кости и бей-карту, очень многое рассказал о ядах и о противоядиях, о быте людей в городах, и о их абсолютном различии с деревенским бытом, явив себя как неплохой знаток человеческого и рангунского мышления. А Шустрому - потому что он нашёл действительно умелого и достойного ученика.
Рик всё схватывал на лету. Не успевал Шустрый рассказать ему о главных принципах шулерства, или о том, как незаметно украсть ту или иную вещь у самого носа её владельца, как буквально через пару недель мальчик выигрывал у него в бей-карту три раза из семи, а ещё пару дней спустя Шустрый удовлетворённо обнаруживал что его кошель, который он всегда носил на поясе, вдруг невероятным образом исчез, и на вопрос о том, куда он делся, Рик пожал плечами и выложил этот самый украденный кошель на стол.
Но Шустрый не мог не заметить, что во время ежедневного ужина тарелка Рика пустела невероятно быстро, что для такого, на первый взгляд, щуплого мальчишки, было невероятным достижением, будь он хоть сотню раз голоден, а голодать Шустрый ему не давал. И пустела его тарелка в основном тогда, когда наставник отворачивался или был слишком занят поеданием собственной пищи. И становилось абсолютно ясным: Рик ворует еду. Вот только зачем? Попрактиковаться? Таким дурацким способом? Не-е-эт, здесь было что-то другое, и потому через несколько дней после того, как подобное повторилось, он задал этот вопрос Рику напрямую. И тот привычно не стал скрывать правды.
Как выяснилось, мальчик носил еду другим рабам. Он вообще слабо себе представлял, как за столь долгий срок - а караван шёл уже целый месяц - работорговцы собирались избегать вопроса кормёжки своего товара? Возможно, они настолько экономили запасы, что собирались давать им еды только тогда, когда те уже будут на грани смерти, или ещё что - это Рик так понять и не смог. Но, в любом случае, он решил воспользоваться этим себе в плюс. Он пока слабо представлял, для чего это нужно и во что может вылиться, но всё-таки стал носить к превратившимся в подобия скелетов с кожей рабам еду. Те разве что не превозносили его как бога, хотя сначала даже попытались убить, ибо, почему кто-то, кто ещё совсем недавно был таким же как мы, сладко спит и ест, да ещё и в тёплой повозке, а мы должны терпеть голод, боль и ночные холода? Но в итоге до них дошло, что он - их единственный источник пропитания, а работорговцы махали руками на неожиданно переставшие урчать животы рабов: ну, сытые и сытые, а откуда еду берут - плевать.
На это Шустрый привычно рассмеялся, как делал всякий раз, когда Рик его удивлял, а происходило это довольно часто, что можно было назвать своеобразным феноменом, ибо удивить Шустрого было очень сложно.
- Ну, пацан, ты даёшь! Ты хоть сам-то понял, что только что сделал?!
- И что мне теперь за это будет? - буркнул, уткнув взгляд в пол, Рик.
Тем самым заставив Шустрого развеселиться ещё сильнее:
- Да ты чего?! Никто тебе за это ничего не сделает, пацан! Ты ж только что сделал то, до чего доходит умишко не каждого графа! - Тут Шустрый замолчал, выдержав паузу, и выдал: - Ты прикормил тех, кто теперь стал зависим от тебя, и они невольно стали кем-то вроде твоих... кхем... вассалов? Нет, пожалуй, не то слово. В общем, мой юный друг, ты поймал неплохой момент и сделал всё абсолютно правильно для того, чтобы этот момент сыграл тебе на пользу. Вот только нужно эту пользу выжать по полной. И тут я тебе помогу. Итак, слушай...
Этим вечером остаток, привычно жавшийся к одной из повозок, ждал Рика дольше обычного. Рабы уже было подумали, что сегодня придётся лечь голодными, как из темноты вынырнула фигурка мальчика, и остаток, признав в нём Рика, радостно оскалился, а один из них буркнул:
- Чего, принёс?
Рик, присев перед ними, достал из заплечной сумки несколько кусков мяса и картошки. Рабы заулыбались ещё шире, и уже было начали вставать в очередь за угощением, как вдруг Рик раскрыл рот и... со вкусом откусил солидный кусок от мясной тушки. Рабы недоумённо переглянулись, кто-то уже было вскинулся и собрался кулаками пояснить мальцу что тут к чему, но более благоразумные из их остатка удержали его, усадив на место, и молча наблюдали за тем как поедается ИХ пища.
Обглодав тушку до кости, Рик потянулся к следующей, с удовольствием закусывая картошкой, пока другие недоумённо пялились на него, не понимая, что происходит. Лишь когда мальчик покончил со всей едой, от которой осталась лишь пара косточек, он соизволил заговорить:
- А теперь внимательно слушайте сюда. Я вам не мальчик на побегушках, хотите, чтобы была еда - ведите себя смирнее и уважительнее. А то в один прекрасный день я перестану быть таким уж добрым. И прежде чем обратиться ко мне, сначала уважительно уточните, дозволено ли вам это, а уже потом...
- Слышь, ты! - перебил его голос, принадлежавший одному из рабов. - Ты кто вообще такой, чтобы так с нами говорить?! Когда это успел выше нас подняться?! Да я тебя...
Рик усмехнулся. И смешно ему было отнюдь не от выходки этого придурка. А от того, что Шустрый всё это предвидел. Причём так точно, что даже удивительно! Он предсказал, что кто-нибудь, в лучшем случае один, а то и больше, обязательно оспорит его право на лидерство. И о том, что делать дальше, Шустрый его также проинструктировал.
Одним из ежедневных испытаний с Шустрым, которым подвергался Рик, было метание ножа в подвешенную на уровне глаз карту из бей-колоды, что своим размером не достигала даже детской ладони, на расстоянии десяти шагов. В первые дни Рик даже не мог толком бросить нож - тот почти всегда ударялся о стену рукоятью, и даже так не приближался к цели ближе, чем на вытянутую руку. После выматывающих тренировок, от которых он заработал множество мозолей и дико гудящую от боли руку, Рик наконец приноровился правильно кидать оружие, и теперь его нож всегда попадал как нужно, с треском вонзаясь в дерево. Но точность всё равно хромала: нож попадал в лучшем случае в краешек карты, да и это можно было считать большим успехом. Но, как сказал Шустрый, это был невиданный прогресс, ибо он сам достиг подобных успехов намного позже. Это невероятно воодушевило мальчика, и после того случая он не расставался с новой игрушкой, и к исходу месяца наконец-таки попал в центр карты, повторив подобное четыре раза из десяти, а остальные шесть попадал хотя бы в край карты.
Ему ещё нужно было оттачивать мастерство, но сейчас настал тот момент, когда стоило рискнуть. Убьёт кого-то из них - всё, кранты. Потеряет то уважение, что зарабатывал весь этот срок, и получит страх. А страх, как сказал Шустрый, самый дерьмовый способ власти. Ибо того, кто тебя боится, ты можешь смело помещать в первую строчку списка под названием "Кто жаждет вонзить мне нож в спину или подлить яд в напиток". Так что сейчас надо было быть как никогда точным.
Он глянул туда, где восседал тот самый больно наглый тип. Прямо возле повозки, у колеса - лучше и не придумаешь.