Жизнь после Жары (СИ)

— Так это и есть твой номер-люкс, который ты мне обещал? — разочарованно хмыкнула она, швыряя сумку на покрытую слегка потёртым покрывалом двуспальную кровать, — Больше похоже на «эконом»...  
— Да ладно тебе, Янго, нормальный номер, — сказал Салтыков, — Что тебя не устраивает? Кровать широкая, бельё чистое постелено. Как в лучших домах, — и, пытаясь перевести всё в шутку, брякнулся на кровать и рывком притянул девушку к себе.  
— Так, руки убрал! — Яна со злостью толкнула его в грудь.  
— А чё ты психуешь-то? — начал терять терпение он.  
— А ничего! Трепло ты потому что! Обещал мне номер-люкс, а сам привёл меня в какую-то дыру...  
— Да в какую дыру-то? Ты дыры не видела! — разозлился, в свою очередь, Салтыков, — Номер как номер, не дешёвый, между прочим. Тебе что — золотой унитаз, что ли, нужен?  
— Тогда нечего было языком трепать!  
— Яна, тебе поругаться захотелось? Или мне извиниться перед тобой, что я не олигарх и что я на станке миллионы не печатаю? А, ну да, правильно, я же не Негодяев, который во дворце живёт с джакузи и двумя сортирами...  
Ох, лучше бы он этого не говорил!  
— Всё, разговор окончен. Я хочу спать, — заявила она.  
Салтыков, надувшись, прилёг на кровати с другой стороны.  
— Андрей, ты не понял? Я хочу спать. Одна, — уточнила Яна, со злостью дёрнув одеяло, — Так что давай, дуй отсюда.  
— И не подумаю, — хмыкнул он, демонстративно заложив руки за голову, — Мы так не договаривались.  
— Вот именно, что не договаривались.  
Салтыкова охватило бешенство. Он, как тигр, прыгнул на Яну, и больно схватил её за запястья рук.  
— Охрана!!! — пронзительно завизжала она.  
— С-сука, — задыхаясь, прошипел Салтыков, выпуская её.  
Яна вскочила и, оттолкнув его, ринулась к выходу и распахнула дверь в коридор.  
— Убирайся, а то ещё не так заору! Или, может, сдать тебя ментам за попытку изнасилования? А мне ведь ещё много есть, что им рассказать!  
Угроза эта, как пощёчина, ошеломила Салтыкова, и в то же время подействовала на него отрезвляюще.  
— Да пошла ты, — зло пробормотал он и, схватив своё пальто, выскочил вон.  
«Ну и стерва!» — думал он, уже на улице. Злость и гнев обуревали его; хотелось выломать дверь гостиницы, ворваться туда снова и наказать её, проучить, подавить, сломать ей волю… Пусть царапается, орёт, вырывается, сильная, гневная, он всё равно сильнее… Но не хватало куража; для такого требовалось выпить, дойти до нужной кондиции.  
«Ничего, погоди — я тебя ещё в бараний рог согну...» — подогревая себя, думал Салтыков. И — странное дело! — наряду со злостью и негодованием, бурлящими внутри, он ловил себя на том, что ничего в этот момент не желал он так сильно и страстно, как близости с нею... 
  
Глава 8
 
Яну всё ещё колбасило от бешенства, когда, вскоре после ухода Салтыкова, ей пришла эсэмэска от Юли, в которой она извещала, что едет на Московский вокзал. Яна немедленно нажала кнопку вызова.
— Тебе что — делать больше нечего?  
— Ян, я еду домой. Только не спрашивай меня ни о чём… Это не телефонный разговор.  
— Тогда приезжай ко мне в гостиницу и расскажи. Да нет, нету здесь Салтыкова. Даже не напоминай мне про этого чмошника...  
Через сорок минут Юля, красная и растрёпанная, влетела в гостиничный номер к Яне.  
— Янка, что у вас случилось?  
— А ты не видишь?! Ты посмотри, посмотри вокруг, — Яна со злостью пнула ногой подушку, которая слетела на пол, — И этот тараканник ты называешь номер-люкс?  
Юля растерялась.  
— По-моему, номер как номер...  
— Вот именно — стандарт, эконом, или как там он ещё у вас называется! Это всё, что этот лох архангельский смог мне предложить! Я вообще не понимаю, какого чёрта он меня сюда потащил! Ну, да хрен с ним, — Яна нервно сдула прядь платиновых волос с разгорячённого лица и села на тахту, — У тебя-то чего с Мишкой не покатило?  
— Ян, это ужасно… Я так разочарована… — Юля закрыла руками лицо, — Зря мы сюда вообще с тобой приехали.  
— Вот и я говорю, что зря. Но чем тебя так разочаровал наш Медвед?  
— Во-первых, внешний вид… Эта его шапка-ушанка меня окончательно добила — как только мы сошли с поезда...  
Яна прыснула смехом.  
— Ты это серьёзно? А без шапки он тебе что — больше нравился? Так попросила бы её снять...  
— Во-вторых, — продолжала Юля, загибая палец, — Я как-то рассчитывала, что он придёт с цветами, всё-таки, второе свидание, девушка едет к нему в город… Но тоже нет...  
— Мда, — согласилась Яна, — А в-третьих?  
— В-третьих, когда мне не хватило на обратный билет в купе, он предложил мне одолжить у него денег! Понимаешь? Не взять, а одолжить!  
— Ну, жлобы, что с них возьмёшь...  
— Но это ещё не всё, — продолжала Юля, — Ты слушай дальше — будет ещё хуже!  
— Да куда уж хуже… Что ж он ещё-то такого сделал?  
— Он меня п о ц е л о в а л! — выпалила она и краска залила её лицо.  
— Что, так сильно не понравилось? Неужели всё было настолько плохо?  
— Отвратительно! — Юля аж покривилась, — Нет, сначала он привёл меня к себе домой. Сидели на диване, разговаривали. Причём, он всё время пытался придвинуться ко мне поближе… А от него, извини, потом как от козла… А потом как поцеловал — б-р-р-р! Навалился как медведь, обслюнявил всю — насилу вырвалась...  
— Да лохи они оба, — подытожила Яна, — Ну, что за жизнь такая: говно всякое — вот оно, плавает, бери, не хочу… А кто реально нравится, тот...  
И, оборвавшись на полуслове, безнадёжно махнула рукой.  
  
Глава 9
 
Долгота дня заметно прибавилась, и в Питере это тоже было ощутимо. В шестом часу вечера было ещё светло, и это как-то уже рассасывало зимнюю хандру, когда от длительной беспросветной темноты в голову лезут всякие мрачные мысли о пустоте и никчемности жизни. Вот правда что, мысли эти мрачные даже теперь, в светлое время суток, полностью завладели Майклом. Было так обидно, что впору было нажраться. Он снова и снова перебирал в памяти эту встречу с Юлей, её гримасу отвращения после поцелуя, то, как она, схватив сумочку, убежала почти сразу — и мучительно рылся в себе, пытаясь понять, что он сделал не так, и почему ему по жизни так не везёт.
«Сначала Волкова, тепехь вот она... — бессвязно думал он, — Чем я им всем не угодил? Ну, внешность не очень, согласен... Но вот у Салтыкова-то как-то пхоще всё получается, хотя тоже ведь не пхинц...»
Впрочем, и Салтыкову было ничуть не лучше — после Яниных выкрутасов. Злой, как чёрт, он ввалился в квартиру Майкла.  
— Ты один? — спросил он его.  
— Как видишь. Ты, я смотхю, тоже.  
— Сучка недотраханная! — Салтыков со злостью пнул кушетку в коридоре, как будто именно ей предназначался этот эпитет, — Номер ей, видите ли, не угодил. Тоже мне, московская барыня нашлась!  
— Юля тоже вела себя как-то стханно… — поддакнул Майкл.  
— Ну и хуй с ними, с этими москвичками. Давай, Майкл, коньяку тяпнем. Я по пути купил, — он достал из своего неизменного портфеля бутылку, — Где у тебя стаканы? Или так будем?  
— Погоди, я отвечу, — Майкл зашарил рукой по дивану, пытаясь отыскать в ворохе белья звонивший где-то рядом мобильник.  
— А то люкс ей, видите ли, хуюкс… — продолжал бурчать Салтыков, всецело занятый своей бутылкой. Потому-то он и не видел, какое выражение лица было у Майкла, стоявшего с мобильником за его спиной.  
— Ну чё, Майкл, кто там звонил? — спросил он, когда Майкл закончил разговаривать по мобильному и подсел обратно к компьютеру.  
— Негодяев, — отвечал он каким-то странным тоном. 
Салтыков оглянулся на приятеля — тот был бледен как полотно.  
— Ты чё, Майкл? Чё он тебе там такого сказал-то, что на тебе лица нет? Случилось чё?  
— В общем, да. Случилось. Олива...  
У Салтыкова так и ухнуло всё внутри.