Вышибалы (СИ)
Тим думал, что чумные перестали бросаться потому, что они перекрыли обзор Кощею. И понял, как ошибался, когда в его запястье мёртвой хваткой вцепилась Вега. Сначала Тим решил было, что она испугалась чего-то. Кощей перестал сопротивляться, а у Веги были белые глаза, без зрачков. Слабо, но она тянула Тима на себя. Он попытался вырваться — но ногти глубже впились в руку. Тим пробовал и её перебороть, и Кощея не отпускать. Он полностью полагался на Акросса в его битве. Обычно, когда к концу эти двое сходились, остальные могли только наблюдать.
— В прошлый раз было довольно низко натравить на меня охрану, — проворчал Легион, подбирая оружие к себе.
— Ну да, ведь это ты всегда так делаешь. Натравливаешь на меня город. Чумных. Своих телохранителей.
— Да, интересная была реальность, — Легион даже позволил себе сдержанную улыбку. Акросс заметил секундную заминку, когда остановились и коса, и противник. В следующее мгновение лезвие резануло полукругом воздух горизонтально, замерло в том месте, где Акросс отскочил с его пути и, перевернувшись, атаковало вертикально, и снова мимо.
Дублёнка вдруг стала пустой, и Тим почувствовал, как обволакивает его чёрный дым, похожий на воду. Ещё раз стрельнул взглядом в сторону Акросса и сдался — перехватил руки Веги, не давая ей ударить. Когда дым поглотил его, Тим всё ещё держал Вегу. Видимо, стадия болезни напрямую зависела от длительности контакта с Кощеем — ослабли руки, почернели пальцы, тело ослабло. Тим и не пытался победить, только удерживал эту силу от Акросса подальше.
Капитан не замечал, от каких проблем его спасают. Он по-прежнему не спешил, да и когда у Легиона появилось больше простора — Акросс мог только уворачиваться и отступать. Споткнулся об одного из чумных, налетел спиной на каменную кладку. Чумного Легион разрезал, из стены вышиб каменное крошево. Следующим ударом лезвие вновь погрузилось в грязь, на секунду увязло. Акроссу этого хватило для рискованного шага — приблизиться почти вплотную к Легиону. Пока тот дёргал рукоятку косы, Акросс воткнул меч в грудь до середины лезвия. Тут же выдернул, второй удар пришёлся в подбородок и должен был стать смертельным — металл торчал из нижней челюсти, выглядывал из открытого рта.
Акросс посторонился, чтобы мёртвая туша Легиона не придавила его.
У входа в дом клубился безразличный ко всему Кощей. Он посмотрел на Легиона, заливающего чёрную глину двора своей кровью, потом на Акросса, предложил:
— Я могу помочь тебе вернуться.
Акросс отрицательно покачал головой, приставил к горлу лезвие меча, отозвался:
— Я сам.
5. После окончания игры, не зависимо от победившей или проигравшей стороны, чтобы вернуться в штаб, игроки должны уничтожить тело, в котором играли, завершив самоубийство.
Тёмная улица, где-то гремели трамваи. Фонари светили через каждые несколько метров, и в их свете было видно, как уже моросило что-то, что стыдно было назвать дождём. Парень улыбался, потому что в наушниках заиграло: «Большие города. Пустые поезда…». И он только что победил в игре, убив Легиона.
А потом перед ним появились они: два парня в спортивных костюмах, и он зачем-то вынул наушники, хотя и ясно было, что не точным временем они тут интересовались.
— Ну если курить нет, то давай плеер, — щерился тот, что повыше. Его приятель был чуть сбоку, и они оба не ожидали сопротивления.
Парень нажал на кнопку, выключив, без спешки достал из кармана плеер. Он думал о том, что он дрался против человека в полтора раза шире и больше этих ребят, и победил. Столько всего было испытано за время игр, но там не было страха, какой бы жуткой не оказывалась ситуация. А сейчас на тёмной улице боялся двоих, по комплекции таких же, как он, но привыкших делать людям больно, чтобы получить желаемое. В этом мире он никогда не дрался, и он так же медленно, боясь, что резкое движение может вызвать агрессию, положил плеер на протянутую ладонь. Его сжали холодные пальцы, но его собственные не слушались. Всё ещё глядя перед собой, он не разжал руки, чтобы окончательно отдать свою вещь, и чем дольше он держал, тем сильнее его начинало трясти, и после стольких нервов удар в переносицу показался спасением — наступившей расправой, которую отчего-то так боялся.
Домой он вернулся без плеера, в грязной куртке, и сразу ушёл в ванную, чтобы остановить кровь из носа.
Глава 4
Некоторое время между играми они проводили в штабе, где у каждого в комнате были даже кровати. Сон не нужен, но когда спишь — время проходит быстрее. Когда они не спали, могли заниматься чем-то своим: читать книги, смотреть фильмы, выходить в общую комнату, чтобы обнаружить там кого-то из команды. Это было похоже на общежитие или санаторий с общей залой.
— Зачем ты дразнишь Тима? Ты же понимаешь, что тебе потом прилетит. Даже я знаю предел, после которого его лучше не трогать, — спросил Акросс, переключая каналы на экране, занимавшем половину стены. У Барса в руках была книга: «Теоретическая механика», но он отложил её, устало потёр переносицу. Если Барс хотел почитать, он не пошёл бы в общий зал. Потому что в чужие личные комнаты они почти не заходили, никто не стал бы ему мешать, останься он в комнате.
— Не знаю. Кто-то должен его расшевелить. Ну и просто вроде как хочется сказать «Эй ты! Думаешь, ты тут самый крутой?»
— Доказывай свою крутизну на ком-нибудь другом, — глядя в большой экран на стене, почти попросил Акросс.
— Да ладно. Он не обижается.
— Он может сломать тебе рёбра случайно. Или сломать палец, которым ты будешь в него тыкать.
— И что же? Ты его за это не отругаешь? Ты ему не скажешь, что нельзя калечить своих же? В приказном порядке.
— Я не могу ему приказать такое с учётом, что «свои» сами нарываются. А что толку в том, что я буду ругаться, если у тебя уже будет что-то сломано? К тому же — я вам кто? Воспитатель детского сада? «Тим, ломать что-то своим же друзьям — плохо. Не надо так себя вести, если не хочешь, чтобы я злился».
— Он роняет твой авторитет. Когда он в очередной раз бросит пушку и побежит убивать врагов голыми руками против ножа, ты будешь бежать за ним и как дурак орать: «Фу, Тим! Фу, я тебе приказываю! Нельзя!».
— Он спаситель команды, — пожал плечами Акросс.
— Ну да. Гиена ему как-то говорила, что его накололи. Он самый сильный, а мы тут такие… никакие. Я не говорю, что согласен с ней, но не знаю, что по этому поводу думает Тим.
На всякий случай они оба обернулись, но в дверях в общую комнату не стоял Тим, готовый всё разъяснить. Там даже навострившейся с любопытством Веги не было, и, вернувшись к своим занятиям, они продолжили: один щёлкать по каналам, другой читать учебник. Акроссу вспомнилась тёмная улица, отнятый плеер, за который до сих пор было обидно, и он как бы про себя прибавил:
— Интересно, Тим только тут такой крутой?
Барс перевернул страницу, только после этого ответил:
— Да. Настолько крутые люди только в фильмах. С другой стороны… Что стоит нам с тобой вдруг поверить, что вот сейчас мы вынесем толпу этих отморозков одним махом? Значит, есть ещё что-то. Подозреваю, что знание, как этих «отморозков» выносить. Ничего фантастического он, по сути, не делает. Обычный Чак Норрис.
— Он слабее.
Они услышали шаги и вернулись к своим делам так, ровно за всё время в этом зале не перекинулись и парой слов, но на пороге комнаты появилась Вега с чашкой чая, села с той стороны стола, с которой сидел Акросс. Чай ей тоже пить было необязательно, и никто бы не смог сказать точно, откуда она взяла кипяток. Наверное, даже сама Вега растерялась бы, задай ей кто-то такой вопрос.
— Скучно, — пожаловалась она. — Не люблю затишье. Тут же совсем нечего делать.
— Не хватало ещё, чтобы мы тут пытались друг друга перестрелять, — пожал плечами Барс, глядя на неё поверх книги, и обложка, до этого повёрнутая к экрану, теперь находилась прямо напротив девушки. Акросс задумался на секунду, заканчивала ли Вега высшее, чтобы оценить, насколько трудный учебник читал сейчас их друг.