Гладиатор. Возвращение (СИ)

И для него, конечно, не новость моё пренебрежение. Но мне правда было одиноко, когда его «настоящая любовь» из ревности стала устраивать истерики. И ради неё он перестал со мной общаться.
- Садись, хитрая рожа, - открывает он дверь, которая задирается передо мной вверх расправленным крылом. - Никогда нормально не ответит. Вечно всё вопросом на вопрос.
Показываю ему язык и прячусь в салоне.
- Куда едем? - качает он головой, устраиваясь за рулём. - На твою Алеутскую?
- Нет, в нашу общагу.
Его удивлённо взметнувшиеся вверх брови говорят красноречивее слов.
- Твой муж - студент? Малолетку, что ли, захомутала? - косится он, пока я отрицательно качаю головой. - Заочно учится?
И здесь у меня такой соблазн кивнуть, но я этого не делаю. Каланчу всё равно не обманешь, он всегда словно видел меня насквозь.
- Так, - недовольно поджимает он губы. И я хватаюсь за ручку, чтобы не влететь головой в боковое стекло - такой он закладывает вираж. - Ну рассказывай, Матрёшка, во что ты вляпалась.
- Господи, Слава, - запоздало тяну я за ремень безопасности. - Я уже и забыла, как же опасно ты водишь. И вообще давай поаккуратнее, я девушка беременная.
Пристёгиваюсь я вовремя. В этот раз он тормозит так, что, если бы не ремень, приборная панель оставила бы приличную шишку на моём лбу.
- Калашников, чёрт побери! Высади меня, я лучше на автобусе доеду.
- Спокойно мать, - подмигивает он. - Вернее, будущая мать. Доставлю в лучшем виде, - и, расправив плечи, словно он приготовился к приятному времяпровождению, добавляет: - Давай рассказывай! И пока всё не расскажешь, так и будем кататься по городу, имей в виду.
Ну вот и как с ним спорить, с этим обормотом?
Выкладываю всё, как на исповеди.
- И ты продала квартиру, чтобы заплатить за операцию? - хмурится он.
- И отдала ему долг, который считала своим, - киваю.
- Как это похоже на тебя, Вик, - он вздыхает сокрушённо, с глубоким знанием моего характера. Искренне. - Вспылить. Наделать глупостей. Пожертвовать всем, чтобы позаботиться о тех, кто тебе дорог. И цена не имеет значения. Значит, ты теперь замужем за Бергом?
- А может, уже и нет. Может, документы о разводе дожидаются меня в почтовом ящике, я просто ещё не знаю об этом.
Вытаскиваю из кармана телефон. Нет, он не сел, просто молчалив, как и прежде.
- Не отвечает?
- Гудки проходят, - чутко прислушиваюсь, словно могу услышать, что происходит там на другом конце. - Но трубку он не берёт.
- Звони в офис, на работу, домой. Где он там ещё у тебя может быть? Я за всей этой вознёй с «Айсбергами» не следил, но в новостях порой натыкался. Видел только воочию, как ближайший к моему дому клуб горел.
- Бесполезно, - откидываюсь я на спинку сиденья, когда ни один номер «Гладиатора», указанный на сайте, так и не отозвался.
- Поехали, значит, лично его навестим, - разворачивает он машину быстрее, чем я успеваю возразить.
- Нет! Нет! Слава, нет! - только его жёсткая рука, преградившая путь, не позволяет мне вцепиться за руль, и тогда я впечатываю пальцы в его железное предплечье. - Я никуда с тобой не поеду! Ты не представляешь, какой он ревнивый!
- Ну, расскажи мне ещё, что такое ревность, - усмехается он и вида не подаёт, что от моих ногтей ему приходится не сладко. - Срать! Ты не потащишься туда на метро. А если там всё закрыто?
- Потащусь! Плевать! Хоть на край света потащусь за ним. Пешком.
- Припрёт - ради бога! И без меня. А пока домчу тебя с ветерком, - включает радио и демонстративно потирает оставшиеся на руке следы этот сраный альфа-самец. - Расслабься и получай удовольствие.
- Я тебе уже говорила, что ты меня бесишь? - зло складываю на груди руки, пока по радио звучат позывные.
- Раз сто, каждый день. И это только за первый курс, - лыбится он.
- Подожди, - обрываю я его на полуслове, вслушиваясь в бодрый голос ведущего. - Сегодня двадцать седьмое апреля?
- А ты с Луны, что ли, прилетела? - хмыкает он. - Да, деточка, двадцать первый век на дворе.
- Да заткнись ты, - отмахиваю я и отворачиваюсь к окну. - Сегодня ровно три месяца как мы женаты.
- А-а-а, - кивает он многозначительно. - Ну, поздравляю! Извини, что без подарка.
И пользуясь тем, что мы стоим на светофоре, он сгребает меня в охапку и делает вид, что тянется с поцелуем.
- Вот всё расскажу твоей жене, - отталкиваю я его наглую смазливую рожу.
- Бе-бе-бе, - дразнится он. - А ещё у меня дочь. И я их обеих безумно люблю. Вот вернутся от тёщи, я тебя познакомлю. Расскажешь, как им со мной повезло. А я посочувствую твоему Бергу. Нет, правда, - ржёт он, - где были его глаза? А мозги? Ты даже не Беда, ты - стихийное бедствие.
Он, конечно, получает удар кулаком в плечо и даже морщится, и ругается, но так уж мы с ним общались все студенческие годы. Может быть, именно благодаря Каланче и не было у меня ни одного парня. Ну, кто бы рискнул ко мне подойти ближе, чем на три метра, когда рядом всегда маячила эта махина? А когда он отдалился, я и хотела пуститься во все тяжкие, но, к счастью, не срослось.
- Так ты, значит, женился не на своей Лане? - получив в ответ брезгливо сморщенный нос, задаю следующий вопрос: - А сколько твоей дочери?
- Скоро год.
- Где вы познакомились с женой?
- Вот ты любопытная. Потом расскажу. Иди, - останавливается он далековато от подозрительно безжизненного знакомого здания, и крылья-двери взметаются вверх как по волшебству. - Я тебя здесь подожду. Если что, делай вид, что меня не знаешь. И телефон мне свой скажи.
Сообщение приходит, когда я уже поднимаюсь на крыльцо.
«А у тебя шикарная задница».
Не поворачиваясь, я показываю ему за спину «фак».
3. Алекс 
Дорогие мои!
Очень рада видеть вас по эту сторону подписки. Большое спасибо за покупку! За искренний интерес к судьбам героев книги и за оказанные автору доверие и поддержку!
Отдельное сердечное спасибо за награды!
С уважением, Алекс Чер и\или Елена Лабрус.
Этот новый телефон с девственно чистой сим-картой - слишком дорогой подарок для меня. И жестокий. Мне некуда звонить. Мне некому звонить. И ни одного номера наизусть я не помню. Что мне с ним делать?
Как-то Маринка пыталась научить меня пользоваться всякими «облаками», да всё было не до этого. Я даже пару разных мессенджеров себе установил, но позвонить мне всегда было проще, чем своими, непривыкшими к крошечным клавишам, пальцами набирать какие-то сообщения, смайлики ставить. Это всё для девочек. И, глядя на пустой экран, я пожинаю плоды своей дремучести.
В почту зайти. А зачем? Спам поудалять? С лживо соболезнующими коллегами по бизнесу пообщаться? Они всё вынюхивают, не задул ли ветер в другую сторону. Не потянуло ли пропастинкою с той кучи мусора, что ещё зовётся «Гладиатор»? Не пора ли поделить то, что от неё осталось?
В новости заглянуть. Что нового я узнаю там? Последние сплетни о своих бывших подружках? Со скабрёзными подробностями, с откровениями о том, кого и как я имел? «Бывшая жена какого-то телевизионщика, утверждает, что я домогался её на каком-то приёме. Не дала». Хм... Не помню такого, чтобы не дала. «Дочь бывшего мэра поделилась, что Берг сделал ей предложение. Тайное». Мог, не спорю. Но исключительно - неприличное. «Любовница известного олигарха призналась, что изменила ему со мной». Кто ты, милая? Может, секс и был, но я точно спросил твоё имя?
Какая только шваль ни пытается пиариться за чужой счёт. За мой счёт. Больше с меня уже нечего взять. Но, как говорится: с паршивой овцы хоть шерсти клок.
Что ещё? Может, в интернете полазить? Почитать, как всё ещё плюют в хозяина «Айсбергов»? Закрытых. И неизвестно, будет ли возможность их открыть. И кто плюёт? Службы, которые скрепя сердце, а давали разрешения. Ведь ни пожарным, ни электрикам, ни Росздравнадзору просто не к чему было прикопаться. Всё по нормам. По их нормам. Мы им принципиально не платили. Сделали всё на совесть. Потому что должна быть хоть у кого-нибудь совесть. И что? Они со страху за свои кресла всё равно блеют о каких-то мнимых нарушениях.