И вновь приходит любовь
Эйли, не глядя на смотрителя, молча кивнула, так как не могла отвести взгляд от Рори Маклауда. Тут Дункан тронул ее за плечо, и она, вздрогнув, пробормотала:
— Ох, простите, иду…
Бросив последний взгляд на красавца горца, Эйли вышла из комнаты следом за Дунканом. А тот, оглянувшись, с улыбкой сказал:
— Я собираюсь доставить вам особое удовольствие. — Смотритель подмигнул гостье, снимая с крючка красную бархатную веревку, преграждавшую проход на широкую лестницу. — Но вы должны, дорогая, пообещать мне, что никому ничего не расскажете.
Эйли улыбнулась:
— Хорошо, обещаю.
Пока они поднимались по лестнице, Дункан рассказывал еще кое-что из истории семьи Маклауд, но Эйли слушала его вполуха — все думала о Рори и Брианне, и ей казалось, что если она сейчас закроет глаза, то увидит их обоих, молодых и влюбленных, бродящих по залам замка Данвеган. Дотрагиваясь до дубовых панелей, скользя ладонью по широким перилам, Эйли все сильнее чувствовала свою близость к ним, чувствовала себя… причастной к их жизни. Сотни лет назад они поднимались и спускались по этой же самой лестнице, прикасались к тем же перилам и к тем же стенам…
Невольно усмехнувшись, Эйли покачала головой, дивясь своим причудливым фантазиям, совершенно ей несвойственным. «По-видимому, всему виной — долгий перелет», — подумала она.
— Прошу сюда… — Дункан распахнул перед ней дверь. — Здесь — покои лэрда.
Эйли приподняла брови:
— Вы уверены, Дункан? Не хотелось бы, чтоб у вас из-за меня были неприятности.
— Даже и не думайте об этом. В наши дни лэрд здесь не спит, но Рори Маклауд когда-то спал. А вам, наверное, будет интересно взглянуть…
— Да, конечно, — с улыбкой ответила Эйли. — О, это изумительно! — воскликнула она, переступив порог спальни.
Дункан, тащивший чемодан гостьи, поставил его рядом с широкой кроватью под пологом.
— Здесь довольно прохладно, — сказал он, присев на корточки перед очагом напротив кровати. — Сейчас я разведу огонь и оставлю вас, Эйли. Можете прилечь и немножко отдохнуть, если хотите. Вы наверняка устали после долгой дороги. Потом поужинаете вместе со мной и моей женой, после чего я отвезу вас в гостиницу. Если пожелаете, конечно.
— Ну, если вы уверены, что это вас не затруднит, то я с удовольствием, — ответила Эйли. Она повернулась к окну — от вида, открывавшегося из него, прямо-таки дух захватывало. Данвеган располагался на вершине скалистой горы, у подножия которой находилось озеро, а вдалеке виднелись горы, окутанные облаками.
— Ну вот… Все готово, — объявил Дункан, вытирая ладони о свои коричневые вельветовые штаны. — Отдыхайте, — добавил он, направившись к двери.
Как только дверь за ним закрылась, Эйли сняла с себя одежду и, взяв в изножье кровати полотенце, расстелила на обитом ситцем стуле4 чтобы не испортить его своими мокрыми вещами. Стул, судя по всему, довольно дорогой. Да и все в замке выглядело так, словно принадлежало музею. Собственно, это и был музей. Так что ей следовало проявлять осторожность, чтобы ничего тут не испортить.
Положив чемодан на широкую кровать с роскошным алым покрывалом и горой подушек, Эйли открыла его. Вытащив длинную черную футболку, она тут же надела ее и, чтобы поскорее согреться, подошла к камину и села на маленький коврик перед ярко пылавшим огнем. Проводя щеткой по волосам, она разглядывала гобелен, занимавший большую часть стены в противоположной стороне комнаты. На гобелене было изображено сражение во всем его чудовищном великолепии, и Эйли порадовалась, что не родилась тогда — во времена, когда кровопролитие было делом обыденным, а жизнь человека, как ей по крайней мере казалось, почти ничего не стоила.
При мысли об этом Эйли вздрогнула, но дрожь, пробежавшая по ее телу, не имела никакого отношения к холоду — просто она терпеть не могла насилие в любом его виде.
Поспешно отвернувшись от гобелена, Эйли провелала донью по волосам и, обнаружив, что они уже высохли, подошла к кровати. Забравшись под чистые накрахмаленные простыни, вздохнула с облегчением. О, божественно…
Несколько минут спустя она, ужасно уставшая, погрузилась в сон.
— Мм… — пробормотала Эйли во сне, когда чья-то тяжелая рука погладила ее по бедру.
В следующее мгновение рука мужчины скользнула ей под футболку и стиснула ягодицы. Эйли протяжно застонала. Это был замечательный сон, и ей ужасно не хотелось пробуждаться, хотелось только одного — избавиться от футболки, мешавшей наслаждаться ласками Рори Маклауда. А он, словно прочитав ее мысли, осторожно потянул вверх футболку, и Эйли тут же подняла руки, помогая ему. Освободившись от своей «ночнушки», она положила ногу поверх его ноги и снова застонала.
Низкий хрипловатый голос что-то прошептал ей на ухо, но она не поняла, что именно. Впрочем, ей было все равно — только бы он ласкал ее. Когда же Рори провел ладонью по ее груди, Эйли со стоном приподняла бедра — ее тело молило о большем. И тотчас же послышался хриплый смешок, а потом губы горца прижались к ее губам. Его поцелуй был жарким и страстным, и Эйли затрепетала, предвкушая дальнейшее. Когда же он, прервав поцелуй, коснулся пальцами разгоряченной плоти между ее ног, Эйли тихо вскрикнула. Все тело ее сотрясла дрожь желания, и она то и дело приподнимала бедра; никогда еще у нее не было такого чудесного эротического сна, и она боялась проснуться. Да-да, ей ужасно не хотелось просыпаться, хотелось, чтобы этот сон длился вечно. А Рори вдруг снова засмеялся, потом сказал:
— Ах, Бри, любовь моя, я так по тебе соскучился…
Эйли замерла.
Черт возьми, что он сказал?!
Мало того что все мужчины в ее жизни постоянно изменяли ей с другими, так теперь, в довершении всего, они даже во сне ее не узнают. Что же с ней не так?
Но прежде чем она успела задуматься над своими любовными неудачами, Рори впился поцелуем в ее грудь, затем легонько прикусил сосок. Из горла Эйли вырвался стон, и она снова приподняла бедра, стараясь прижаться к нему покрепче. Опасаясь, что он исчезнет, она ухватилась за него — схватила его то ли за плечо, то ли за бок.
Увы, возлюбленный из сна громко выругался и отстранился от нее. Эйли заморгала и медленно повернула голову. В тусклом свете свечи она увидела его — большого и сильного. Но лицо его исказилось — словно от боли. Крепко зажмурившись, Эйли сделала глубокий вдох и сказала себе: «Он ненастоящий».
Он просто не мог быть настоящим.
«Да-да, это всего лишь сон. Просто я думала об этом мужчине, прежде чем уснуть, вот он и приснился».
Эйли открыла сначала один глаз, потом — другой. Горец по-прежнему сидел перед ней на кровати. Собравшись с духом, она ущипнула его за руку — и вскрикнула в испуге, когда с губ его сорвалось ругательство. О Боже, он настоящий! И — в ее постели!
Эйли взвизгнула, попыталась выбраться из постели, но запуталась в простынях и свалилась с кровати.
Глава 2
У Эйли не было времени задуматься над тем, что же все-таки с ней происходит, потому что из-за двери послышался топот ног — кто-то бежал к ее комнате. Разумеется, ей ужасно не хотелось, чтобы Дункан обнаружил ее на полу с голым задом, и Эйли, ни секунды не раздумывая, заползла под кровать — у нее просто не было выхода.
В следующую секунду дверь спальни с треском распахнулась, и Эйли увидела, как в комнату вбежали двое мужчин. Однако Дункана Макинтоша среди них не было. Опасаясь, что они ее заметят, Эйли заползла еще дальше под кровать и затаилась в своем убежище. Мужчины же, стоя в дверях, о чем-то вполголоса заговорили. Полагая, что ее вот-вот обнаружат, Эйли осторожно пошарила вокруг в поисках футболки. К своему величайшему облегчению, она почти сразу ее обнаружила и, затаив дыхание, стараясь не шуметь, кое-как натянула.
Внезапно почувствовав ужасный холод, Эйли потрогала пальцами пол. Как странно… Ведь ей казалось, что Дункан привел ее в комнату с деревянным полом. А сейчас он был каменный. Или — из каких-то плит.