Вольная птица

Нет, он Ромео от и до. Дасти вернулась к постели и задула лампу. Уж она-то не попадет в расставленные им силки. Обозвал ее неискушенной и несерьезной, чтобы она почувствовала свой промах и постаралась доказать, какая она женственная на самом деле. Дудки, ничего не выйдет. Но в голове всплыло воспоминание о той реакции, которую вызвало у нее легкое прикосновение его губ, и она покраснела. Ее-таки влекло к Мигелю… И сильно. Может, ее реакция была чрезмерной. Слегка. Не очень-то она опытна в таких играх. Должна ли она извиниться перед ним, когда они увидятся во вторник?
Дасти застонала. Извиняться она не любила. И во всем виноват отец. Если бы он, как прежде, держался своих руин в Стране Каньонов, она бы не попала в такое неприятное положение. Не оказалась бы в Пайнкрике.
Но ей предстоит новая встреча с Мигелем. Через два дня. Все-таки передышка.
Мигель припарковал машину у дома Дасти. Он и сам не знал, зачем тратит время на не расположенную к нему женщину. Из-за нее он плохо спал и проснулся очень рано. Из его памяти не изгладилось отчаяние в голосе Дасти, когда она говорила о пропавшем отце. Она сильно любит его. Мигелю хорошо было известно, что значит любить и потерять отца. Она нуждается в помощи, но не знает никого в этом городке. Опасаясь, что завязает глубже, чем намеревался, он, тем не менее, не сдержался, позвонив своему механику, и договорился о ремонте ее джипа. Потом поехал к Кармен и подвергся ее насмешкам, поскольку она сразу поняла, что Дасти отказала ему.
Ее муж Хуан также не проявил сочувствия. Он с радостью согласился дать свой грузовичок-вездеход в обмен на спортивную машину, но заставил Мигеля выслушать историю о том, как долго он ухаживал за Кармен и как понял, что именно на ней ему нужно жениться.
Отделавшись в конце концов от него, Мигель заехал в булочную и купил сладких булочек и кофе, чтобы облегчить примирение. Какой бы гордой, упрямой и самостоятельной ни была Дасти, он был ей нужен. Не мог он бросить ее без помощи.
Дасти собралась подскочить к «Маргарите» и посмотреть джип при дневном свете. Она уже была готова к выходу и потому открыла дверь, как только он постучал.
— Могла бы спросить прежде, чем открывать, или хотя бы накинуть цепочку, — укорил ее Мигель.
— Если бы знала, что это ты, ни за что бы не открыла. — Только сейчас она осознала, что откладывала поездку на стоянку при ресторане из нежелания наткнуться там на него.
В обтягивающих джинсах он смотрелся даже лучше, чем в рабочем костюме. Вязаный пуловер обрисовывал его широкие плечи и мускулистую грудь. Короткие рукава не могли скрыть прекрасно развитые бицепсы. А темно-красный цвет пуловера оттенял смуглость кожи и блеск черных волос.
Мигель улыбнулся.
— Я приношу дары. — Он протянул пакет с булочками и бумажные стаканчики с кофе. — Можно войти?
— Я собиралась проведать «виллис».
— «Виллис» уже забрали в гараж.
— Это я могла сделать сама.
— Разве я это отрицаю? Но проснувшись, я подумал, что лучше всего начать день, вызволив леди из беды. — Он хохотнул. — Если уж не проснуться в одной постели с ней, разумеется.
Дасти даже испугалась, не догадался ли Мигель, в какой роли выступал в ее снах, но он всего лишь шутил по поводу их размолвки накануне. Почувствовав облегчение и одновременно наслаждаясь ароматом свежесваренного кофе, она отступила, пропуская его в дверь. Он прошел через комнату, поставил стаканчики с кофе и пакет на холодильник и сел на пол, что свидетельствовало о его невинных намерениях и вроде как обмануло ее надежды.
Дасти опустилась на постель в ожидании объяснений.
— Мы оба устали прошлой ночью, — заговорил он, передавая ей стаканчик с кофе, — и нами овладело раздражение. Не простить ли нам друг друга и не начать ли все заново?
Дасти улыбнулась: он уберег от извинения не только ее, но и себя самого. Она согласно кивнула.
— Возьми, — предложил он, передавая ей свежую булочку. — Колесница с четырьмя ведущими колесами ждет тебя. — Он сделал паузу. — И никаких условий, кроме одного: поведу я.
Дасти схватила кофе и сделала большой глоток, чтобы было легче вместе с ним проглотить и собственную гордыню. Прожевав половину пончика с шоколадом, она проронила:
— Спасибо за желание помочь.
— Я джентльмен даже в отношении свободной леди. — Он проглотил одну слойку с кремом и потянулся за второй.
— Разве эти термины не противоречат друг другу?
— Свободная леди? — Мигель покачал головой. — Это зависит от определения терминов.
— «Свободный» означает, что думаешь и действуешь самостоятельно. Не нуждаясь ни в ком. Независимость в противовес зависимости, — сказала она.
— А «леди»?
Выражение его лица подсказывало, что он готов схохмить, но Дасти продолжила:
— Леди всегда говорит тихо, сидит со скрещенными щиколотками, носит платья и — из-за высоких каблуков — не ходит, а семенит ногами.
— Ну, если ты так считаешь. — Мигель бросил пустые стаканчики в пустой бумажный пакет и скомкал его. — Поехали.
Дасти смотрела на него с открытым ртом.
— Ты, что же, согласен со мной?
— Не совсем. — Он ухватил ее за руку и поднял на ноги. — Но не спорить же целый день по этому поводу.
Его рука была гладкой в сравнении с ее грубой рукой, покрытой мозолями от летнего скалолазания. Дасти высвободила свою руку и подхватила рюкзак.
— А каково твое определение «леди»? — все же не удержалась она, выйдя вслед за ним и запирая дверь.
— Женщина, наслаждающаяся своей женственностью.
— Это не про меня. — Дасти поспешила за ним по коридору.
— Почему? — спросил он, открывая перед ней входную дверь, но она проскользнула мимо, не ответив. Как объяснить, что она чувствовала себя отгороженной своим полом с того дня, когда отец сказал ей, что место девочки с ее матерью?
— Спасибо, — поддел он, выйдя за ней на тротуар.
— Я не просила тебя открывать передо мной дверь.
— Но я сделал это из учтивости. Неужели свободная леди… женщина не может быть взаимно вежлива?
— Все это кажется мне вышедшим из обихода вздором.
— Значит, я старомодный мужик.
— Но я-то не старомодная женщина, нуждающаяся в заботе мужчины.
— Ну, разумеется. — Они подошли к красному пикапу. На его двери красовалась надпись: «Разбивка садов». — Поэтому-то и не тянет выручать дамочек в беде, ведь…
— Разве Хуан сможет работать на твоей спортивной машине? — поспешно прервала она его.
— Это его собственный грузовичок с рекламой бизнеса.
Мигель открыл дверцу, и Дасти взобралась в кабину и пристегнула ремень безопасности. Поскольку он стоял и ждал, она повернулась к нему и подчеркнуто вежливо произнесла:
— Спасибо.
— Пожалуйста. — Мигель был сама искренность.
Дасти собралась объяснить ему, куда ехать, и тут только вспомнила, что оставила свою карту в джипе. Им пришлось заскочить за ней в гараж, и только потом они выехали из города.
Асфальтированные дороги с выстроившимися вдоль них величественными старинными домами сменились проселками и лесом. Сосновый дух заполнил кабину. Пробивавшиеся сквозь верхушки деревьев солнечные лучи прерывали светлыми пятнами затененную землю.
— Если ты называешь независимостью то, что ни в ком не нуждаешься, не одиноко ли тебе? — вдруг спросил Мигель.
— Необязательно нуждаться в ком-то, чтобы наслаждаться компанией.
— Так ты признаешь, что нуждаешься в компании?
Дасти с подозрением взглянула на него.
— К чему ты ведешь?
Мигель ухмыльнулся:
— Сегодня нет настроения спорить?
— О чем спорить, если не знаешь, к чему ты ведешь?
— Твой сарказм выдает твое беспокойство. — Он лукаво взглянул на нее, но тут же перевел взгляд на ухабистую дорогу. — Любой человек — мужчина ли, женщина — нуждается в людях. Согласие на помощь не делает тебя слабой или зависимой.
— Приятно слышать.
— Означает ли это, что ты согласна с моим определением свободы?