Румпельштейн (ЛП)
— Это первая беременность твоей жены? — спросила она.
— Да, это наш первый ребёнок. Мы надеемся, что это девочка, — улыбнулся я. Я всегда хотел дочку, которая станет самой прекрасной прядильщицей в стране. Существовало пророчество, в котором говорилось, что однажды вырастет красивая девушка, которая сможет прясть золото из соломы. Не то чтобы я в это верил, но разве может отец не мечтать о самом лучшем будущем для своей дочери?
— О, это точно девочка, — произнесла Дама Готхель, снова приложив руку к сердцу, а затем, не прощаясь, направилась к дереву, в котором жила. И тогда я увидел резную деревянную табличку, на которой было написано:
«Всё имеет свою цену».
Глядя на растения рапунцель, я удивился почему, она дала мне их бесплатно, но отодвинул эту мысль подальше и пошёл домой.
Моя жена ела растения каждый день, и они ей очень нравились. Я попытался однажды его попробовать. Фу! Ужасный вкус! Но жене я этого сказать не смог.
Хоть у меня было много растений, жена их быстро все съела, будто у неё была какая-то зависимость. Но я не доверял Мадам Готхель и не рискнул снова к ней идти. Что-то в этой женщине было злое.
Однажды, когда моя жена пряла, лист рапунцеля попал в прялку и прокрутился вместе с соломой. И тогда произошло кое-что странное: оттуда полезли новые растения. Теперь у моей жены был нескончаемый запас этого растения, которые можно было не сажать в землю, а просто прокручивать на прялке.
Я пытался предупредить жену, что такие заколдованные листья — явно дело рук тёмной магии — но она не стала слушать. И, в конце концов, я сдался, узнав, насколько эти растения могут быть полезны.
Мы поняли, что рапунцель может стать нашей пищей на оставшийся год, поэтому нам больше не приходилось работать ради пропитания. Жена готовила рапунцель с любым блюдом. Я с трудом проглатывал отвратительную на вкус пищу, но вымученно улыбался жене. Иногда мужчина должен терпеть вещи, которые нравятся его семье. Я должен сделать их счастливыми.
Дни шли за днями, а в Королевстве Скорби становилось всё холоднее. Я слышал от жителей деревни, что Дама Готхель предсказала, как на наши земли падёт проклятие: семь лет непрекращающегося снега и мороза. Крестьяне утверждали, что это случилось как раз после того, как Королева Скорби родила своего первенца-девочку, которую она назвала Белоснежкой.
А ещё через пару недель родилась и наша дочь…
Мы с женой назвали её Рапунцель, в честь растения, спасшего нас от голода в метели и морозы. А ещё это растение было редким, поэтому я верил, что моя дочь тоже станет особенной. Вспоминая то время, я считал свою дочь своим созданием, точно так же, как и мой создатель думал обо мне. Но к этому я вернусь позже, когда раскрою имя своего создателя.
Семилетнее проклятие превратило нашу жизнь в деревне во мрак, замаскированный белым снегом. Мы не могли выращивать зерно, а без этого мне не было почти никакой работы. Дороги были завалены, и люди голодали, отрезанные от внешнего мира.
А мы втроём жили под дырявой крышей на единственной скрипучей кровати благодаря силе нашей любви, связующей нас вместе.
Моя жена пряла растения внутри хижины, а улыбка Рапунцель наполняла маленькую комнату радостью и теплом.
Волосы Рапунцель росли неимоверно быстро. Сначала мы считали это признаком хорошего здоровья. Её мама постоянно обрезала их, но это почти не помогало. И тогда мы нашли применение для срезанных волос. Мы заткнули ими все дыры и углы в хижине и разжигали на них огонь, спасаясь от пронизывающего холода. Я ведь говорил вам, что моя дочь станет особенной. Без неё мы уже давно бы, скорей всего, умерли от голода, как и многие другие.
Спустя несколько лет снега стало меньше, и над нашей деревней даже иногда начало подниматься солнце. Дороги были голыми и запущенными за столько лет без использования. Да и ландшафт нашей местности значительно изменился. Оказалось, что нашу деревню теперь окружает озеро, которого раньше не было и в помине. Нам стало сложнее перебираться на другую сторону к большим городам, продавать товары и зарабатывать деньги.
Нам надо было закупать солому в Скорби, но мы не могли переправиться через озеро, а когда построили лодки и переплыли на другой берег, то выяснили, что Королева Скорби решила изгнать нас из королевства. Моя деревня была одной из самых бедных местностей, и Скорбь решила, что после стольких лет ледяного плена от нас не будет никакой пользы. Мы превратились в изгнанников, ненужных королевству, а из-за озера всё стало только хуже. Если кто-то пытался переплыть на другой берег, охотники Королевы расстреливали или вешали его.
Нас попросту заперли на нашем острове, снова покинув на голодную смерть.
Мы еле выживали на растениях рапунцель, и их перестало теперь хватать. Мы растили ребёнка, и однообразная пища не подходила для растущего организма — хотя её волосы по-прежнему росли сами по себе. Спрядённые растения больше не были так хороши, как раньше, словно они, как и мы, старели с годами.
Если бы мы только смогли раздобыть где-нибудь солому, нам было бы что предложить Скорби. Может, тогда они бы вернули нас в состав королевства или, по крайней мере, покупали бы у нас товары.
Но снежные завалы на нашей стороне озера никуда не исчезали, будто деревня до сих пор находилась под проклятием. Однажды утром я проснулся и увидел, как над Королевством Скорби сияет солнце, но к нам не пробивалось ни одного лучика, а небо всё ещё было затянуто серыми тучами.
Я попытался отправиться к Мадам Готхель, но она ушла в Королевство Скорби и стала там предсказательницей самой Королевы. Кто знает, как ей удалось пересечь озеро.
А позже мы узнали о захватчиках, приплывших сюда из Европы и нацелившихся на Королевство Скорби. Ходили слухи, что они не были людьми, что это армия демонов с длинным зубами, пьющих кровь, чтобы выжить. Моряки рассказывали нам о каком-то Вампирском Безумии, накрывшем в то время Европу, и мы подозревали, что захватчики имеют к этому какое-то отношение. Поговаривали, что они собираются напасть на Скорбь и схватить ребёнка Королевы.
Зачем им ребёнок Королевы? Меня это не интересовало. Я был беспомощным человеком, желавшим спасти свою семью, но изоляция и растущая внутри слабость просто убивали меня каждый раз, когда я смотрел на свою прекрасную дочурку.
Я узнал, почему Королева закрыла нам проход в другие земли. Захватчики из Европы нападали на Скорбь со стороны нашей деревни. И Королева предпочла пожертвовать нами вместо целой страны. Меня всегда озадачивали действия Королевы. Вот и сейчас я не знал, что мне делать: проклинать её за то, что она бросила одни земли ради спасения других, или аплодировать её мужеству, потребовавшемуся ей для принятия столь радикального решения по спасению остального королевства?
Мы в деревне заперли двери, спрятали пожитки и притворились мёртвыми, когда пришли захватчики. Поговаривали, что если захватчик заглянет тебе в глаза, то ты не проживёшь и минуты. Сохранить жизнь можно было только одним способом: помогать им.
Многие из нашей деревни стали помогать захватчикам, показывая, как перебраться через озеро или попасть в Королевство Скорби по дорогам, по которым мы сами не рисковали ходить. Крестьяне рассказали разбойникам истории Скорби, и кто какую роль играет в её существовании. Они рассказали захватчикам всё, что им было нужно, в обмен на сохранение жизни.
А я тем временем спасал себя и свою семью, выкопав в земле подобие погребка и редко вылезая на поверхность. Моя жена, любимая дочь, растения, кровать, волосы, прялка и, конечно же, я сам прятались в этом секретном убежище.
Моя жена пыталась убедить меня помочь захватчикам и спасти наши жизни, но я не собирался предавать своих земляков. Кто такая Королева Скорби, чтобы решать, кто принадлежит её землям, а кто — нет? Я всё ещё входил в Королевство, и пусть родился я не в этих землях, но здесь я создал семью, и это место я зову домом. И никакая злобная правительница не изменит этого! Я часто представлял, как в один прекрасный день нахожу дорогу домой.