Отважная лягушка (СИ)

Но вспомнив рассказы Риаты о прежних хозяевах и их отношениях к рабам, девушка заподозрила, что та, зная мягкий характер госпожи, пытается сыграть на этом, внушив чувство вины.
Поэтому, старательно делая вид, будто ни скорбно опущенные уголки рта, ни тоскливая обида и немой укор в глазах собеседницы её нисколько не волнуют, Ника продолжала отдавать распоряжения:
- Потом постираешь рубашку, сегодня тепло, до вечера высохнет.
- Да, госпожа, - смиренно вздохнула невольница, поспешно доложив. - Ваше платье я уже выстирала.
- Вот это ты правильно сделала! - как ни старалась Ника сохранять равнодушие, приличествующее владелице говорящего орудия труда, похвала вышла все же несколько более эмоциональной, чем ей хотелось. Видимо, она все же невольно пыталась вернуть былую душевную близость. Всё-таки такое поведение Риаты несколько... напрягало.
Спустившись, путешественница подошла к хлопотавшим у фургона жёнам артистов, и поздоровавшись, спросила, как долго они намерены здесь пробыть?
- Не знаем пока, госпожа Юлиса, - пожала плечами Приния. - Муж ушёл к консулам.
И понизив голос, продолжила доверительно:
- Сами видите, госпожа Юлиса, город маленький. Вряд ли стоит задерживаться здесь надолго...
- А вот и они! - прервала её Дипта Золг.
Обернувшись, девушка увидела приближавшихся актёров, возбуждённо переговаривавшихся между собой.
- Добрый день, госпожа Юлиса, - первым делом поприветствовал её глава урбы. - Рад видеть вас в добром здравии.
Ответив на поклон, Ника поинтересовалась:
- Что вам сказали консулы, господин Гу Менсин?
Огорчённо крякнув, толстяк почесал начавшую заметно лысеть макушку.
- Нам разрешили показать представление на рынке или на площади народных собраний...
Девушка краем глаза заметила, как просветлело лицо Принии.
- Но только с помоста, - с сожалением закончил старый актёр.
- Обязательно? - с робкой надеждой спросила какая-то женщина.
- Да! - жёстко отрезал глава урбы. - Здешний хранитель городского порядка почему-то возжелал, чтобы все жители Меведы хорошо рассмотрели наше выступление.
- Разве это плохо? - спросила Ника, с недоумением оглядев враз посмурневших артистов.
- Ах, госпожа Юлиса, - скорбно покачал головой толстяк. - Нам придётся заплатить за помост и за его разборку местным мастерам, и это не считая обычных городских сборов. Мы больше потратимся, чем заработаем.
- Если давать по два представления в день, - пробормотал Корин Палл. - И менять пьесы...
- Всё равно ничего не получится! - фыркнул Анний Мар. - В этой дыре слишком мало народу. Мы за три дня успеем всем надоесть...
- Вам виднее! - громкий голос Ники заставил спорщиков замолчать. - Я готова ехать хоть завтра.
С этими словами она ушла, оставив урбу решать столь животрепещущий вопрос. Риата тут же у колодца занялась стиркой, а её хозяйка отправилась осматривать местные достопримечательности.
Путешественница знала, что девушкам благородного происхождения не полагается появляться в общественных местах без рабыни или служанки, но в данном случае решила наплевать на условности. Вряд ли кто в Меведе узнает, что она принадлежит к древнему роду младших лотийских Юлисов.
Ей понадобилось менее часа, чтобы обойти центр города, заглядывая во все встречные лавки и внимательно разглядывая каждое мало-мальски примечательное здание.
По результатам прогулки Ника сделала вывод, что все города Западного побережья, где ей удалось побывать, построены по одному плану. Храм бога-покровителя, площадь народных собраний, от которой расходятся центральные улицы, большинство из которых не превышают шести-семи метров в ширину. На пересечениях с боковыми, ещё более узкими переулками встречаются святилища других небожителей или небольшие площади с источниками воды - колодцами либо фонтанами, как в Канакерне.
Пока она изображала праздную туристку, артисты решали, оставаться им в городе или нет? По словам Риаты, решающим аргументом в пользу продолжения путешествия стали неудачные переговоры с мастерами, заломившими, если верить Луксте Мар, просто сумасшедшую цену за помост.
Выслушав её, девушка с тайным облегчением убедилась, что невольница почти перестала на неё дуться. Видимо, за время отсутствия хозяйки она пересмотрела своё поведение и теперь говорила лишь чуть почтительнее, чем до банного недоразумения. Хотя прежнего взаимного расположения друг к дружке между ними уже не чувствовалось. Но, наверное, в отношениях рабов и хозяев так должно и быть? А Нике стоит подыскать друзей среди свободных людей.
Однако, чтобы лишний раз подчеркнуть своё доверие к невольнице, девушка вручила ей кошелёк и отправила на базар, купить в дорогу что-нибудь вкусненькое и долго хранящееся: сыр, колбасу, изюм, яблоки.
Перед тем, как распрощаться с хозяином постоялого двора, артисты приобрели у него немного фасоли, крупы и муки, чем сильно удивили свою попутчицу. Ника знала, что на рынке эти продукты дешевле. Но, видимо, у актёров имелись какие-то свои резоны.
Погода испортилась. Зарядивший с утра ленивый дождь перешёл в клубящуюся в воздухе мелкую водяную пыль, оседавшую каплями на блестящей шерсти осла. Под копытами и колёсами противно зачавкала грязь. Риата сидела на скамеечке снаружи, закутавшись в тёплый плащ, а её хозяйка предпочла валяться на разложенных внутри шкурах.
К полудню воздух прояснился, но небо по-прежнему оставалось затянуто плотным слоем светло-серых облаков.
Только, даже сегодня урба не изменила распорядок дня, встав на отдых под сенью невысокого, но раскидистого дерева.
Ника, предусмотрительно запасшаяся сухим пайком, с интересом наблюдала за суетой на стоянке, гадая, сумеют ли её спутники разжечь костёр после такого дождя. Но бродячие артисты оказались приспособлены к трудностям путешествия не хуже дикарей-аратачей.
Пока Анний Мар и Балк Круна, вооружившись топорами, лазили по зарослям в поисках сухих дров, прочие мужчины деревянными лопатами срезали верхний сырой слой почвы на площади примерно в квадратный метр.
Не успели они закончить яму, как появились дровосеки, с трудом волоча толстую, блестевшую от влаги лесину. Девушка разочарованно отвернулась, дальше смотреть нечего. Сейчас кто-нибудь расколет бревно пополам и нарубит из сердцевины сухих щепок.
Уяснив, что жевать в сухомятку не придётся, она пожертвовала в общий котёл одну из колбасок, а Приния густо заправила разваренную фасоль оливковым маслом из большой, разрисованной амфоры.
"На помост денег нет, а такую прорву масла купили", - недоумевала Ника, провожая взглядом двух женщин, со смехом тащивших двадцатилитровый сосуд обратно в фургон. Немного разбираясь в ценах, она предположила, что артистам где-то удалось достать по дешёвке залежалый товар. Однако, осторожно попробовав, убедилась в свежести и качестве продукта.
Кулинарные сюрпризы на этом не закончились. Лукста Мар принесла из повозки целый подол крупных яблок.
- Кушайте, госпожа Юлиса.
- Спасибо, госпожа Мар, - поблагодарила она женщину, с хрустом вгрызаясь в фрукт и тут же зажмурившись от удовольствия, чувствуя во рту кисловато-сладкую мякоть.
Долго не рассиживались, торопясь засветло добраться до деревни Внажки.
Не в силах выбросить из головы странную историю с оливковым маслом, путешественница поделилась своими смутными сомнениями с рабыней. Риата насмешливо фыркнула, но тут же испуганно втянула голову в плечи.
- Не бойся! - раздражённо махнула рукой хозяйка. - Говори, что я не так сказала?
- Да своровали они эту амфору, госпожа, - понизив голос, невольница кивнула на тащившийся впереди фургон. - Все знают, что артисты любят брать то, что плохо лежит. Вот и масло спёрли. Может, на базаре, а, может, и прямо на постоялом дворе, пока хозяин им фасоль да муку продавал. Яблоки точно оттуда. Вчера вечером какой-то крестьянин две корзины привёз.
Хмыкнув, девушка покачала головой, ещё раз похвалив себя за предусмотрительно сшитый пояс.