Затерянный мир и мертвецы (ЛП)

В дупле мы просидели всю ночь. Почти все время молчали, иногда перешептывались, стараясь не шуметь. Жанель и Дик спали, Хорхе лежал с закрытыми глазами, но открывал их всякий раз, когда из лесу доносился какой-нибудь звук. Дик плакал во сне, но я ему об этом не сказал. Ведь я тоже плакал, причем с открытыми глазами.
— Что это за чудовища? — спросила Жанель на следующее утро.
— Ящерицы, — ответил Дик. — Только чертовски здоровые.
— Это я сама видела. Но откуда они взялись?
— Есть у меня одна идейка, — заметил я. — Вы ж знаете про громадные кости, что иногда из земли выкапывают?
— Ну да. — Дик кивнул. — Толстосумы за них неплохие денежки отваливали.
— Они называются «окаменелости», — добавила Жанель. — Это останки динозавров.
— Ага, оно самое, — подтвердил я. — Кажется, мы встретились с живыми родственниками тех окаменелостей. Это и есть динозавры.
— Ну, преподобный бы с тобой не согласился, — возразил Дик. — Он-то считал, что это чудища из Библии. Чего-то я не припомню, чтобы в Священном Писании упоминалось о динозаврах.
— Увы, преподобного уже съели, и вряд ли ему теперь стало яснее, кто его сожрал и откуда взялся.
— Вам, мистер Хоган, следовало бы уважительней отзываться о мертвом, — попеняла мне Жанель.
— Я всегда относился к смерти с уважением, но в последнее время с покойниками сладу нет. С чего я стану их уважать, если они пытаются мною закусить?
— Но наш преподобный не как те мертвецы!
— Да уж. Ему повезло…
— Ты упускаешь одну мелочь, — напомнил мне Дик. — Динозавры-то вроде как давно вымерли.
— Этим, наверное, забыли сообщить.
Хорхе смотрел на нас, отчаянно пытаясь вникнуть в разговор. Я улыбнулся, чтобы его подбодрить, он улыбнулся в ответ и указал наружу.
— Я с ним пойду, — согласился Дик. — Нужно отсюда выбираться.
— Да, нужно отыскать путь назад, в пустыню, — подтвердил я.
— Но там же мертвые! — возразила Жанель.
— Они теперь и здесь, в долине, — напомнил я. Но в пустыне, по крайней мере, нет динозавров. Если уж выбирать, так я бы предпочел удирать от одних покойников, а не от покойников и ящеров в придачу.
Дик поскреб щетину на подбородке.
— А ты помнишь, как вернуться к выходу в каньон?
— Нет. — Я покачал головой. — Мы здесь слишком много петляли. Я надеялся, кто-нибудь из вас запомнил дорогу.
Но ни Дик, ни Жанель дороги не помнили. Пробовали расспросить Хорхе, но он только смотрел на нас растерянно и показывал пальцем наружу.
— Попробуй компас, — предложил я Дику. — Посмотрим, где у нас север, и прикинем, в какую сторону идти.
Он вытащил компас, стер влагу со стекла и уставился на него в недоумении.
— Что не так? — спросила Жанель.
— Не работает, дрянь такая, — пробормотал Дик. — Все крутится и крутится, словно север отыскать не может.
— Дай-ка мне, — попросил я.
И в самом деле, стрелка описывала круг за кругом. Я отдал компас назад:
— Сколько ты за него заплатил?
— Пять центов.
— Это на пять центов больше, чем он стоил.
— В пустыне работал.
— А здесь не работает.
Хорхе снова указал наружу.
— Мы не можем ломиться наобум через долину, — сказал Дик. — Сожрут с потрохами.
— Может быть, — согласился я. — Но и здесь оставаться нельзя.
— И что ты предлагаешь?
— Предлагаю держать вверх по склону. Долину окружают горы. Выберемся наверх, посмотрим и оттуда найдем дорогу в пустыню. Без лошадей легко пролезем.
— Допустим, мы выберемся, но нас быстро догонят мертвецы, — напомнил Дик.
— Мертвецы идут медленнее, чем живые люди. — Я пожал плечами. — Судя по состоянию вчерашних койотов, в пустыне им приходится еще хуже, чем нам. Они вообще скоро развалятся.
— А если не развалятся? — спросила Жанель.
Я не ответил. Что тут можно сказать?
Когда рассвело, мы со всяческими предосторожностями выбрались наружу Из кустов никто не выскочил, и мы вздохнули с облегчением. Я вскарабкался на дерево, огляделся по сторонам. На горизонте виднелись холмы, окружавшие долину, над ними плыли бледные облака, почти касавшиеся вершин. Несколько динозавров, длинношеих чудищ с тупыми, коровьими глазами и квадратными плоскими зубами, обдирали верхушки деревьев. Ну вылитые коровы! Однако я содрогнулся, настороженно наблюдая за ними. Такие здоровущие — меня бы достали в мгновение ока. Хорошо, что люди им не по вкусу.
Мы двинулись через долину: я впереди, остальные за мной, Хорхе замыкающим. Шли неспешно, переговариваясь жестами. Лес наполняли голоса зверей, мне незнакомых: карканье, хриплое ворчанье, протяжное шипение, верещание, лишь отдаленно напоминавшее птичьи трели.
Первый звук, который мы распознали, был треском ломающегося дерева — словно линейка школьного учителя раскололась, шлепнув по заднице нерадивого ученика. Мы сразу не поняли, откуда звук прилетел, но затем дерево рухнуло, да так, что земля содрогнулась. Треснуло еще одно дерево, и мы мельком увидели тварь, которая все это делала: один хвост длиной с дилижанс, а задние лапы так и вовсе с амбар. К счастью, она удалялась, и мы поспешили своей дорогой, вовсе не желая привлекать ее внимание. Мы почти бежали, не глядя по сторонам, и не замечали мертвого динозавра, пока тот не вывалился из кустов прямо перед нами.
Над долиной разнесся истошный визг Жанель. Мы с Диком бросились в сторону, а Хорхе замер, оцепенев со страху. Тварь нависла над ним, тараща единственный здоровый глаз. Я этого монстра узнал сразу — виделись вчера. Шрамы на морде, глаза нет — не спутаешь. Но вчера он был еще жив. Похоже, мертвый койот не пошел чудищу впрок: оно заразилось «гамельнской местью», умерло и восстало мертвым! Что ящер неживой, было ясно по мерзкому запаху тухлятины, вокруг вился рой мух. Движения его стали медленными, неуклюжими, однако поймать оцепеневшего Хорхе гад все же сумел. Парень запоздало кинулся наутек, но ящер вонзил когти ему в спину и оторвал от земли. Бедняга задергался, затрясся, словно пьянчуга, танцующий на городской площади. Открыл рот, хотел закричать, но изо рта вырвался поток крови. Когти ящера пробили ему спину и вышли из груди, а затем ящер разорвал его пополам.
Я схватил Жанель за руку и потащил прочь. Дик несся рядом, сопя на бегу; он был красный как рак. Я хотел спросить, что с ним такое, но не мог и слова вымолвить. Мы ломились сквозь подлесок, не разбирая дороги, не глядя по сторонам. Одноглазый топал за нами. Мы его не видели, но хорошо слышали, как его лапы бухают по земле.
Местность пошла вверх, деревья стали тоньше и реже, затем вовсе кончились. Жанель споткнулась и покатилась было по склону, но я вовремя подхватил ее на руки, понес. Дик уже стал краснее свеклы, одежда промокла от пота.
— Немного осталось! — выдохнул я. — Лезьте, лезьте!
Жанель похлопала меня по плечу — захотела идти сама. Встав на ноги, пошатнулась. Она ступала сперва неуверенно, но быстро опомнилась. Мы уже не шли, а карабкались по каменистой почве среди низкого кустарника, пробирались между торчавшими тут и там огромными камнями. Я оглянулся: деревья в лесу раскачивались, обозначая путь одноглазого. Вот он выбрался на открытое место и затопал вверх по склону, даже не остановившись передохнуть.
— Бесполезно! — пропыхтел Дик, вытирая лоб полой рубашки. — Это ж труп. Он не устает. Будет топать, пока мы не выбьемся из сил, а потом сожрет.
— Не сожрет. Я не дам, — ответил я.
— И как ты собираешься ему помешать? Дик посмотрел на динозавра, который был еще далеко, но упорно карабкался вслед за нами. — У нас же оружия нет.
— У нас есть вот это! — Я улыбнулся, похлопывая по ближайшему камню.
— Хоган, ты вовсе ума лишился? — Дик вскочил, пошатываясь. — Что ты собрался делать? Плевать ему в морду?
— Нет. Когда ящер подберется ближе, я сброшу этот камень ему на голову. Ты сам предлагал вчера камни кидать сверху, не помнишь уже?
— А будет ли толк? — усомнилась Жанель.
— Зависит от того, попаду я или нет.