Королевские шахматы (СИ)

Я благодарен Вам за помощь, которую вы мне оказывали. Никогда не забуду ту теплоту, с которой вы относились ко мне. Если что-то понадобится в ..., где я сейчас, то с готовностью и радостью помогу вам, на прежних условиях.
Ваш верный друг..."
Папа открыл глаза, налил нам вина, чокнулся, сделал глоток. Положил порцию мяса мне и себе, стал закусывать.
-- Я понимаю, что "Арно" -- это ты?
-- Я. Насчёт денег. И, что? Перечислили?
-- Ага. - у отца был полный рот пищи. - И напоминание тоже отправили. Отрезанную голову обезьяны на порог его домика.
-- Он на бойне работает, смерть каждый день видит.
-- Оторванные языки не каждый день у отрезанной головы. - он парировал.
-- А страна?
-- Африка. Одна из франкоговорящих стран, откуда нет выдачи. Может, и привлекут к сотрудничеству. Посмотрят, понаблюдают. Так, что, сейчас всё проверят во Франции, в Африке, и через недельки три, глядишь и выведут из "спячки" тебя.
-- На месте французов я бы не оставил это тело в покое. Мир не такой большой, как кажется. Как бы он "сольную партию в опере" не исполнил. - заметил я.
Отец неопределённо пожал плечами:
-- В Центре прорабатывали этот вопрос. Отправится вслед за мартышкой, что на пороге он нашёл.
Я усмехнулся:
-- Кто бы сомневался. Я это так, на всякий случай спросил. Может, в Конторе порядки изменились. Санкции на Россию наложили, а наши притихли. Делать-то нечего, вот и всякая ерунда в голову и лезет. - пояснил я.
Отец смотрел чуть снисходительно, с небольшой иронией в голосе:
-- А то, смотрю, тебе свою энергию девать некуда, так своё заведение раскрутил, что кулинарные и туристические сайты только и забиты информации. "Ах, как прекрасно!" "О! Это так необычно!" "Это так познавательно! И атмосфера того времени и рецепты блюд! Я взяла рецепт у барменши. Не совсем полезно, но очень сытно. Семье понравлюсь! Кому надо - могу поделиться этой маленькой тайной!" Ну, сообщения, считай как лозунг: "Вау! Супер! Круто!" -- сотни, если не тысячи. Так, ты подумай, стоит ли тебе возвращаться на Родину и к основной работе. Станешь знаменитым ресторатором. Начнёшь расширяться. Скупишь ближайшие кафешки. Сделаешь их тематическими: "Первая Мировая война", "Вторая Мировая война", "Холодная война" и так далее. Улица большая. А? - он хитро смотрел на меня.
-- Издеваешься? У меня это заведение, во где! - я чиркнул себя ногтём большого пальца по горлу. - Надо же было чем-то занять сознание. Вот и занимался продвижением "Бегемота". Очень боялся, что "законсервируют" меня до "особого периода".
-- Я изучал в интернете. Знаешь, мне понравилось. Кафе "с изюминкой", с "душой", так про тебя написали. И я согласен.
-- Так, давай, сходим поутру ко мне. Я всё покажу.
-- Нет. - он отрицательно покачал головой. - Не могу, утром в путь.
Посмотрел на часы, скоро светает. Так мало времени! А надо поговорить о многом! Как жалко!
-- Хватит о делах. Расскажи как дома? Как мама?
-- Мама твоя как всегда, востребована, не сидит на месте. Всегда в делах. То люди, то переводы. Ну, и дом на ней. Были у твоих недавно, буквально накануне отъезда.
-- И как они? - в душе всё замерло.
Он понял всё. Улыбнулся широко:
-- Не переживай! Всё хорошо. Жене, конечно, говорить я не стал, что к тебе еду, а то бы напекли корзину пирожков для подарка. А сам знаешь, на таможне сложно это объяснить. Нормально всё! У твоих всё хорошо. Жена тоскует, хлопочет. Старший тоже был дома в увольнении. Так получилось. - папа хитро улыбнулся. - За высокие достижения в учебно-политической подготовке поощрён внеочередным увольнением.
Перехватив мой взгляд, пояснил:
-- Конечно, Центр всё устроил. Знали же, что ты будешь спрашивать. Ну, и мне тоже интересно. Сидим обедаем. Уплетает за обе щеки, за ушами трещит. Худой, высокий, в нашу породу. Спрашиваю: "Как дела?", отвечает, что нормально. Пытаюсь проникнуть в детали, отвечает: "Извини, дед, но могу! Всё секретно!" И щёки важно надувает. Ну, ничего, второй курс "бурсы". Язык неплохо им ставят. Поболтали немного. Дочка тоже язык подтягивает. Бабушка как приезжает, так спуску не даёт, всё только по-французски или немецком языке. Сам знаешь, с ней не забалуешь!
-- Знаю. - кивнул, закурил, выпустил дым. - А жена как? - затаённо спросил.
-- Как, как? Ждёт тебя. Трудно ей. Мы с матерью твоей всю службу вместе работали. Бок о бок. В идейном и физическом смысле. А как вы езё до сих пор не разбежались - ума не приложу! Приезжаешь раз в полтора-два года на месяц. Из них неделю торчишь в Центре. Потом вас забрасывают на Байкал или в тайгу на "объект". Вот и вся жизнь. Как она тебя не бросила ещё? Романтика такая по молодости еще, куда ни шла, а сейчас? Предупреждал же тебя, когда ты влюбился. Потом предлагал под легендой её к тебе вывезти. Сам же отказался, чтобы не подвергать её опасности. Короче! Любит! Ждёт! Был бы я бабой - бросил такого мужа на хрен!
Ну, и хорошо! Я тоже её люблю. И нельзя же фотографию носить, на столе поставить. Ни позвонишь, не услышишь, по видеосвязи тоже нельзя. Хотя все говорят и пишут, что всё зашифровано! Вы говорите, пишите, шлите, а мы всё запишем и проанализируем.
-- Папа, расскажи мне обо всём! О мелочах. Чтобы я хоть через тебя вздохнуть дым Отчизны, как будто дома побывать.
И отец начал рассказ.
Я слушал, варил кофе, курил, пил вино. Представлял, как будто ходил по городу, по дому, Обнимал жену, сына, дочь. Порой комок в горле вставал. Дочь ломала руку зимой, когда на коньках каталась. Я не знал. Рядом не было, чтобы помочь, подхватить, поддержать.
Каждое слово я впитывал, гвоздями забивал в голову, чтобы не забыть. У отца пискнул телефон. Я уже понял, что пора. Снова почувствовал себя мальчишкой.
-- Пора, папа?
-- Да! Нам и так дали много времени пообщаться.
-- Понимаю. Передай, что я благодарю. Передам. Чую, сын, что у тебя начнётся тяжёлая работа.
-- Поцелуй дома всех. Понимаю, что ничего ты не скажешь, просто поцелуй. Может, поймут. Мне приятно будет.
-- Извини, конечно, но мне придётся все эротические игрушки забрать с собой?
-- Чего? - у меня глаза округлились, думал, что папа "умом тронулся".
-- Не совсем то, что ты подумал. - отец откровенно смеялся надо мной. - С батарей и окон снять аппаратуру вибрирующую, ну, и глушилки тоже. Инвентарь казённый, подлежит возврату. А тебе просили передать три счётчика посещений, три локатора нелинейных. Всё по количеству уничтоженных тобою. Удержат ли с денежного довольствия - не знаю. Приедешь в отпуск - узнаешь.
Папа явно издевался надо мной. Пытался отвлечь от тяжёлых мыслей.
Вместе быстро сняли приборы в виде белых шайб, что были налеплены на окна и батареи. Штатное, стандартное оборудование. "Глушилки" были мощными, хотя по внешнему виду не более пачки сигарет, хотя энергии потребляли много.
Конечно, хорошо иметь вот, хорошо защищённую от электронного и аудио контроля, но, увы, откуда у ресторатора такая мания преследования? И откуда деньги. Все эти электронные игрушки превышали стоимость моего кафе вместе с запасами и персоналом.
Папа передал мне счётчики посещений и поисковики закладок.
-- Не переживай, сынок! О домашних я позабочусь. Там всё будет хорошо. Мы все тебя любим и ждём! Давай, посидим, минутку молча, на дорожку.
Присели. Отец, молча, пошёл в коридор, надел куртку, кепку, порывисто прижал к себе, поцеловал в лоб. Перекрестился на православный обряд. Взял сумку. Она увесистая. Сам укладывал оборудование. Тяжело старику таскать такие веса.
-- С Богом! Ждём дома в отпуск. Счастливо!
Вышел. Я подошёл к окну, спрятавшись за шторами, наблюдал, как отец идёт по двору. Он не торопился. Не оборачивался. Знал же старый, что я наблюдаю! Остановился, сумку на землю, снял кепку правой рукой, левой пригладил волосы, кепку на место, и скрылся за углом.