Запах соли, крики птиц

— Да, блин, трагедия, — сказал Уффе. — Что мир лишился новой Виктории Сильверстедт. И что ж теперь миру прикажете делать? — Он засмеялся, но, увидев обращенные к нему злобные взгляды, поднял руки. — Ладно, ладно, молчу. Можете спокойно рыдать, лицемерные идиоты.
— Тебя, похоже, все это очень раздражает, Ульф, — мягко заметил Ларс.
— Да не то что раздражает. Я просто считаю, что они чертовски лицемерят. Развели тут сопли по поводу Барби, хотя плевать на нее хотели, пока она была жива. Я, по крайней мере, честен. — Он развел руками.
— Ты не честен, — пробормотала Йонна. — Ты просто идиот.
— Смотрите-ка, психопатка заговорила. Засучи-ка рукава и покажи мне последнее произведение искусства. Совсем чокнутая. — Он опять засмеялся, и Ларс встал.
— Думаю, сегодня нам дальше не продвинуться. Ульф, а с тобой мне, пожалуй, стоит сейчас провести индивидуальную беседу.
— Ладно, валяй. Но не рассчитывай, что я там расплачусь. Этим успешно занимаются другие придурки. — Он встал и хлопнул по затылку Тину, которая повернулась и попыталась ударить его. Уффе только засмеялся и поплелся за Ларсом. Остальные смотрели ему вслед.
Она приехала в Танумсхеде на обед. После ужина в «Постоялом дворе» им пока больше не удалось встретиться, и Мельберг ждал двенадцати часов, сгорая от нетерпения. Он посмотрел на часы, которые неумолимо показывали «без десяти», и продолжил топтаться перед входом. Стрелки медленно ползли вперед, и он поглядывал то на циферблат, то на машины, периодически сворачивающие на парковку. В этот раз он снова предложил «Постоялый двор». Ему хотелось романтической обстановки, а лучшего места было просто не найти.
Через пять минут Мельберг увидел, что на парковку въезжает ее маленький красный «фиат». Сердце как-то странно заколотилось, и он почувствовал сухость во рту. Машинально проверил, хорошо ли лежат волосы, вытер руки о штаны и пошел ее встречать. Увидев его, она просияла, и он подавил желание повалить ее и выдать ей настоящую порцию секса прямо посреди парковки. Сила нахлынувших чувств его поразила — он снова ощущал себя зеленым юнцом. Они обнялись и поздоровались. Мельберг пропустил ее в двери первой, и, когда на секунду коснулся ее спины, рука задрожала.
Зайдя в зал ресторана, Мельберг испытал настоящее потрясение. За одним из столиков возле окна сидели Хедстрём с Мулином и смотрели на него с изумлением. Роз-Мари переводила любопытный взгляд с него на коллег, и Мельберг с неохотой осознал, что придется их познакомить. Мартин и Патрик пожали Роз-Мари руку и широко улыбнулись. Мельберг вздохнул про себя: теперь в полиции сразу начнутся пересуды. С другой стороны… Он распрямил плечи. Показаться с Роз-Мари уж точно не стыдно.
— Не хотите присесть с нами? — Патрик показал рукой на два свободных стула за их столиком.
Мельберг только собрался отказаться, как услышал, что Роз-Мари радостно соглашается, и молча выругался. Ему хотелось немного побыть с нею наедине, а совместный обед с Хедстрёмом и Мулином явно не сулил романтической интимности, о которой он мечтал, однако ему оставалось только стиснуть зубы. За спиной Роз-Мари он бросил сердитый взгляд на Патрика, но покорно отодвинул ей стул. На лицах Хедстрёма и Мулина читалось, что они не верят своим глазам. Ничего удивительного — сопляки их возраста, вероятно, даже не слышали слова «джентльмен».
— Приятно познакомиться… Роз-Мари, — сказал Патрик, с любопытством разглядывая женщину через стол.
Она улыбнулась, и морщинки вокруг глаз углубились. Мельберг едва мог оторвать от нее взгляд. В том, как сверкали ее глаза, как открывались в улыбке губы, было что-то… нет, он даже не мог подобрать слов.
— Где же вы познакомились? — В голосе Мулина слышались едва уловимые веселые нотки, и Мельберг посмотрел на него, нахмурив брови. Он очень надеялся, что парни не решили, будто смогут поразвлечься за его счет. И за счет Роз-Мари.
— На сельских танцах. В Мункедале. — Глаза Роз-Мари сверкали. Нас с Бертилем обоих затащили туда друзья, что не вызвало у нас большого восторга. Но судьба порой избирает нам причудливые пути. — Она посмотрела на Мельберга с улыбкой, и тот почувствовал, что покраснел от счастья. Значит, не он один такой сентиментальный дурак. Роз-Мари тоже ощутила особое значение их встречи уже тем первым вечером.
К их столику подошла официантка, чтобы принять заказ.
— Выбирайте что хотите, я угощаю! — Мельберг с изумлением услышал, как произносит эти слова. На мгновение он пожалел о них, но восхищенный взгляд Роз-Мари укрепил его решимость, и он впервые в жизни осознал истинную цену денег. Что такое пара сотен крон в сравнении с восхищением в глазах красивой женщины? Хедстрём с Мулином посмотрели на него растерянно, и он сердито фыркнул: — Ну, заказывайте, пока я не передумал и не вычел обед из ваших зарплат.
По-прежнему пребывая в шоковом состоянии, Патрик выдавил из себя: «Длинную камбалу», а Мулин, столь же онемевший, сумел лишь кивнуть, показывая, что хочет то же самое.
— Я возьму рагу, — заявил Мельберг и посмотрел на Роз-Мари. — А что хотела бы вкусить сегодня моя прекрасная дама?
Хедстрём закашлялся, поперхнувшись водой, и Мельберг взглянул на него с укоризной, подумав, как неловко, когда взрослые мужчины не умеют себя вести. У современной молодежи и впрямь имеются большие пробелы в воспитании.
— Я бы с удовольствием съела свиное филе, — сказала Роз-Мари, развернула салфетку и положила ее себе на колени.
— Вы живете в Мункедале? — вежливо спросил Мартин, подливая ей воды.
— Я временно живу в Дингле, — ответила она, отпив глоток воды перед тем, как продолжить. — Мне предложили выгодные условия досрочного выхода на пенсию, и я не смогла отказаться, а потом решила переехать поближе к семье. Поэтому меня временно приютила сестра, пока я не найду собственного жилья. Я так долго жила на восточном побережье, что хочу хорошенько поосмотреться, прежде чем осесть окончательно. Если уж я пущу корни, то меня вынесут оттуда только вперед ногами. — Она засмеялась заливистым смехом, от которого сердце Мельберга забилось чаще. Словно услышав это, она продолжила, скромно опустив глаза: — Посмотрим, что получится. Это несколько связано с тем, каких людей встречаешь на пути.
Она подняла глаза и в напряженной тишине встретилась с Мельбергом взглядом. Он не мог припомнить, чтобы когда-либо был так счастлив. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но тут пришла официантка с заказом. Роз-Мари переключила внимание на Патрика:
— Как все-таки обстоит дело с этим жутким убийством? Насколько я поняла Бертиля, это просто какой-то кошмар.
Патрик усиленно пытался донести до рта вилку, нагруженную рыбой, картошкой, соусом и овощами.
— Да, кошмар, пожалуй, самое подходящее слово, — ответил он, прожевав. — И нам отнюдь не облегчает работу весь этот цирк, устроенный СМИ. — Он взглянул в окно на здание клуба.
— М-да, я просто не понимаю, как людям может нравиться сидеть и смотреть эту чушь. — Роз-Мари покачала головой. — Особенно после такого трагического события. Нет, люди прямо какие-то стервятники!
— Не могу с вами не согласиться, — мрачно сказал Мартин. — Думаю, проблема в том, что они не воспринимают тех, кого показывают по телевизору, как настоящих людей. Это единственное объяснение. Они просто не в силах увидеть в них людей, иначе как бы они могли получать от этого удовольствие!
— Вы подозреваете, что в убийстве замешан кто-то из остальных участников? — Роз-Мари таинственно понизила голос.
Патрик бросил взгляд на начальника. Он чувствовал себя не в своей тарелке, обсуждая вопросы, связанные с расследованием, с гражданскими лицами. Но Мельберг молчал.
— Мы рассматриваем преступление под всеми возможными углами, — осторожно сказал Патрик. — И у нас пока еще не сформировалось какой-либо конкретной версии. — Он твердо решил ничего больше не говорить.
Некоторое время они ели молча. Еда была вкусной, а странному квартету нелегко было найти общую тему для беседы. Внезапно тишину нарушил пронзительный звонок телефона. Патрик порылся в карманах в поисках мобильника, а затем быстро двинулся в холл, отвечая на ходу, чтобы не мешать остальным посетителям ресторана. Через несколько минут он вернулся, но садиться не стал, а сразу обратился к Мельбергу.