Немного сумасбродства не помешает
Кэрри, привыкшей воспринимать жизнь в образах, сейчас казалось, что они — то самое единое существо, которое, по древнегреческому мифу, боги в наказание за что-то разделили на мужчину и женщину и отпустили в мир. Если бы они не нашли друг друга, она, художник, так и не познала бы гармонии чувств и состояний. Секс был лишь продолжением их единения, их общности на каком-то очень высоком, духовном уровне. Наверное, именно поэтому их секс и был так совершенен.
То, что это был Трент, то, как он ее трогал, гладил, прижимал, как двигался, рождало в ее мозгу такие мысли и желания, про которые она и не подозревала. Но сейчас она хотела испытать с ним все. И Кэрри знала, что в этом они едины. Отношение Трента к ней так же высоко и так же отчаянно. Это видно в каждом его поцелуе, в каждом его вдохе.
Кэрри была счастлива, бесконечно счастлива.
И понимала, что ей невероятно повезло: попасть в такой водоворот эмоций! Только бы хватило сил выдержать эту бурю, не умереть от счастья.
Они оторвались друг от друга, потому что оба были без сил. Потому что нужно было перевести дыхание. Потому что невозможно было не только шевелиться, но и произнести хотя бы одно слово.
Неподвижно они провели несколько минут.
Оба лежали на боку, под простыней. Трент чуть-чуть придерживал Кэрри, ее спина прижималась к его животу.
Кэрри чувствовала такой покой, такое расслабление и свободу, такое умиротворение, какого ей давно не случалось ощущать. А может быть, это было с ней впервые в жизни?
Она повернулась, чтобы посмотреть на Трента, увидеть его глаза, узнать, как он пережил то, что произошло между ними.
Но его глаза были закрыты, а лицо исполнено покоя.
Как всякой нетерпеливой женщине, собственнице, ей захотелось разбудить его, но вложить в это свои чувства, свою любовь. Еле касаясь, поцеловала его веки, кончик носа, уголок рта. Он откликнулся в тот же миг:
— Что такое, женщина? Пришла в себя? Ждешь меня? — с нарочитой грубостью прохрипел Трент, не открывая глаз.
Он потянулся и мягко похлопал Кэрри по голым ягодицам. Она рассмеялась, и он открыл глаза и улыбнулся.
— Я понял, что тебе нравится. Надо запомнить.
— Ты мне нравишься, — она тронула его лицо.
Произнеся эти слова, она поняла, что говорит не то. Он не нравился ей, уже нет, так нельзя сказать. Она была на седьмом небе, она была без ума от него…
Он озабоченно смотрел на нее:
— Что не так? Что с тобой? Все в порядке?
Кэрри кивнула.
— Ты уверена? — Он обнял ее и сильно прижал к себе. — Ты печальна. Из-за того, что было сегодня?
Она поцеловала его, тронутая его вниманием:
— Нет. Но раз ты заговорил об этом, я хотела поблагодарить тебя за то, что ты сделал сегодня. Для моей мамы.
— Для тебя.
— Спасибо.
Он помолчал, продолжая прижимать ее к себе. Потом, очень мягко и осторожно, спросил:
— Почему ты не сказала мне, Кэр?
— Я тебе о ней говорила.
— Только о том, что она художник.
— Я не знаю, — она немного отодвинулась.
— Болезнь Альцгеймера — это же масса проблем!
— Это я знаю. Поверь мне, Трент…
— Я не ругаю тебя, родная, — мягко сказал он. — Я беспокоюсь о тебе. Если бы знал, мог бы помочь и раньше.
Она обняла его шею и притянула к себе, чтобы поцеловать. Как же неправильно она судила об этом человеке!
— Эй, — прошептал он где-то рядом с ее ртом. — Можно мне спросить еще одну вещь?
— Конечно.
— О твоем отце.
Она застыла в его руках и поняла, что он это почувствовал.
— Так что с ним?
— Почему ты не сказала мне, что он вас оставил?
Значит, у матери вчера было несколько моментов просветления в присутствии Трента.
Она постаралась немного высвободиться из его рук. Но Трент не дал ей сделать это. Крепко держал. Она перестала бороться и быстро произнесла:
— Та же причина, по которой я не говорила тебе о состоянии мамы. Слишком все личное.
— Слишком личное?
— Наш брак предполагался как деловое соглашение, как некая взаимовыгодная сделка. Ничего личного, ничего имеющего отношения к сексу и тому подобного не предполагалось.
— Но получилось по-другому. — Он отпустил ее и сел. — Я хочу, чтобы так и было, Кэрри.
Она повернулась и посмотрела на него, сомневаясь, что не ослышалась. Он кивнул:
— Ты должна говорить мне все.
— Не знаю, могу ли я согласиться с этим, Трент, — блеснула глазами Кэрри.
— Почему?
— Один год. Это все, что мы обещали друг другу, — в этот момент ей очень хотелось защитить себя. — Если бы мы были настоящей супружеской парой, с общим прошлым, с надеждами на будущее… Все это удивительно, ты удивителен, но… это не надолго… И не важно, что я чувствую к тебе…
— А что ты чувствуешь ко мне?
Она покачала головой. Нет. Нельзя. Ни в коем случае она не скажет ему, что влюбилась в него. По-настоящему. Пока он не скажет это первый. Если когда-нибудь это вообще произойдет…
— Неважно, что я чувствую к тебе, но честно, я не знаю, могу ли доверять тебе.
— Кэрри…
Зазвонил мобильный телефон Трента. Они молча смотрели друг на друга.
— Послушай, — кивнула на мобильник Кэрри.
— Да. Что? Ладно, прекрасно, — ответил Трент по телефону и выскользнул из постели. — Я должен уйти.
— Уже ночь, — Кэрри вдруг почувствовала, что ей очень холодно.
— Я знаю.
— Все в порядке?
— Да. Не о чем беспокоиться, — он быстро оделся.
Кэрри наблюдала за ним:
— Ты не очень мне доверяешь, не так ли?
Он подошел и поцеловал ее в губы.
— Будь здесь, когда я вернусь.
Она вздохнула. Им еще предстоит многое преодолеть. Ей и ее мужу. Каждый из них хочет получить от другого именно то, что сам не очень-то готов дать — доверие. Но после сегодняшнего вечера, когда они были так близки, как это только возможно между двумя людьми, все будет иначе, совершенно иначе. Все, абсолютно все, изменится. Должно измениться.
Возможно, именно их взаимное доверие и станет частью этих перемен.
Ее прошлое, ее отец. Настоящее Трента, к которому он бежит сейчас среди ночи.
И она кивнула:
— Я буду здесь.
Глава восьмая
— Надеюсь, у вас нашлась чертовски важная причина, чтобы просить меня прийти к вам среди ночи.
Детектив Арнольд Макгрей, вытащив изо рта зубочистку, обратился к Тренту и его новому адвокату Джерри Девлину, которые сели напротив него.
— Мне совсем не улыбается напрасно тратить ваше время и отрывать вас от вашей очаровательной молодой жены.
— Тогда чего вы хотите? — поморщился Трент.
— Показать вам вот это, — детектив передвинул по столу листок бумаги Тренту и Девлину. — То письмо с угрозами, которое вы получили, было похоже на это?
Трент внимательно просмотрел страницу:
«Один миллион.
Счет банка Гранд Кайман.
Неделя на размышление».
Следующая строчка заклеена черной полоской, вероятно, это сделали уже в полиции, и Тренту было не видно, чем грозили этому адресату.
— Да. Мое выглядело точно так же.
— Хорошо. Это нас и интересовало.
— Почему же вы не спросили об этом в прошлый раз, когда я у вас был? Кстати, тогда был день…
— Тогда мы считали, что время еще неподходящее.
— Середина ночи — подходящее время?
— Мистер Тенфорд, пожалуйста, — Девлин примирительно положил руку на плечо Трента.
— Да, пожалуйста, полегче, мистер Тенфорд, — продолжал детектив, — возбужденные свидетели в полицейском участке… — в этот момент он увидел что-то в окне за спиной Трента. — Извините меня, я на минуту, — и вышел.
— Конечно, почему же нет? — пробормотал Трент. — Это смехотворно.
— Да, — признал Девлин, — но, похоже, они понимают, что вы тут ни при чем. Давайте не будем возмущаться и спорить. Мы же не хотим, чтобы говорили, будто АМС не сотрудничает с полицией.
— Чудесно, — выдавил Трент.
— Попытаюсь поговорить с детективом, вряд ли вы можете еще в чем-то помочь ему.