Немного сумасбродства не помешает

Она остановилась, потому что чуть не выговорила три очень важных слова, которые никогда еще не говорила ни одному мужчине, и было страшно произнести их. Но она была откровенна, и ничего не хотелось скрывать:
— Я хочу полностью доверять тебе, потому что… я люблю тебя.
Кэрри ждала его реакции — вдруг он будет шокирован или еще хуже… Но его лицо было совершенно непроницаемо, это отрезвило и напугало ее. Видя, что Трент собирается заговорить, она остановила его:
— Пожалуйста, не надо. Не отвечай. Просто сейчас я хотела сказать все. Хорошо?
Его глаза неожиданно потемнели, стали очень глубокими и теплыми. Он кивнул и опять сжал ее руку.
— Хорошо. Оставим это.
— Спасибо.
Но Трент добавил подчеркнуто:
— Пока. Договорим потом.
Со вздохом облегчения Кэрри кивнула. Просто в этот момент она не вынесла бы отказа. Он наклонился немного:
— Думаю, теперь моя очередь.
— Хорошо, — кивнула она.
— Несколько месяцев назад я познакомился с Мэри Эндикот. Она была очень приятной, славной девушкой. Но у нас не было ничего общего, и, встретившись во второй раз, мы оба решили, что третьего свидания не будет. Я несколько раз встречал ее здесь, в доме, мы здоровались. Вот и все, — он слегка запнулся. — А потом появилось сообщение о том, что она покончила с собой. Такой ужас… — Он перевел дыхание, помолчал и продолжил: — Несколько недель назад я получил анонимное письмо. Кто-то требовал, чтобы я перевел миллион долларов на названный им счет, иначе он опубликует позорящие меня сведения из моего прошлого. Позже я понял, что это намек на мои отношения с Мэри. Но, поскольку мне нечего было скрывать, я просто выкинул письмо. Думал, что это идиотская шутка, кто-то решил разыграть меня. Но когда меня вызвали в полицию первый раз с вопросами о Мэри, я вспомнил и сказал им об этом письме. Они сказали, что в доме еще кто-то получил такое же письмо.
— Кто? — заинтересовалась Кэрри.
— Они не сказали, — покачал головой Трент. — Но когда вызвали меня вторично, показали это, другое, письмо. Они хотели знать, похоже ли оно на мое.
— Похоже?
— Очень, хотя полицейские заклеили часть текста и саму угрозу я не мог видеть.
Кэрри задумчиво покачала головой. Кто же еще в доме получил такое письмо? Интересно, Аманда или Джулия знали что-нибудь о Мэри Эндикот или о письме? Но нельзя же спрашивать их об этом, это ясно. Дело касается Трента, и ей нельзя делиться с кем бы то ни было таким личным, его личным. Даже с друзьями.
— И последнее, — снова привлек ее внимание Трент. — Когда я был там, капитан, друг нашей семьи, сказал, что они теперь подозревают, что смерть Мэри, возможно, вовсе не самоубийство. Но он не стал обсуждать эту тему.
Кэрри тяжело выдохнула:
— Боже…
— Да.
— Тогда это?..
— Тогда так, — он вновь взял ее руку и поцеловал пальцы.
— У тебя в карманах больше нет скелетов? — С медленной улыбкой она взглянула на него.
— Поищи сама, — он поднял обе руки.
Смеясь, она подошла к нему, села на его колени и обняла за шею:
— Это наша первая ссора.
— Ммм-хмм, — Трент тесней прижал ее, — и поскольку мы вынесли эту пренеприятную штуку, мы должны вознаградить себя особенно горячей компенсацией…
— Секс? — предложила Кэрри, засмеявшись.
— Да, — он ссадил ее с колен и встал, — но не здесь.
— Что?
— Подожди секунду, — он вышел из комнаты, потом вернулся, взял ее за руку и вывел из квартиры.
— Куда мы? — спросила Кэрри, когда они шли по коридору.
Они дошли до лифта, Трент нажал кнопку вызова:
— Ты сказала, что бы ни было, лишь бы это вернуло нас в лифт, — он наклонил голову. — Я только хотел доставить тебе удовольствие, дорогая моя.
Кэрри бросило в жар. Как только открылись двери лифта и он мгновенно втащил ее внутрь, она тоненько, как капризная маленькая девочка, засмеялась:
— А как же жильцы нашего дома? Они же не смогут…
Договорить ей не удалось, Трент закрыл ее рот поцелуем в тот момент, когда закрылись двери. И нажал кнопку «остановка», когда тронулся лифт.
— Но, Трент… — успела выдохнуть Кэрри.
Но он уже прижал ее к стене лифта, спустил вниз платье и накрыл обеими руками ее грудь.
— Мы быстренько, — бормотал Трент, опуская вниз голову.
Его язык сразу же коснулся соска, она задохнулась и застонала.
— Но не слишком быстро, — все ее тело ниже пояса болело, пульсировало.
— Чтобы тебе было хорошо.
Его руки вновь пришли к ней, эти ласки сводили ее с ума, она задохнулась, горло перехватывало:
— О-о, о-у, боже, Трент, а-а…
Через десять минут тихий и скромный швейцар Генри Браун прекратил звонить в компанию по ремонту лифтов, потому что лифт наконец заработал и рассерженные обитатели дома смогли подняться в свои комфортабельные квартиры.
 «Кэрри и Трент сидели на дереве. 
 Ц-е-л-о-в-а-л-и-с-ь. 
 Сначала любовь, потом свадьба. Затем… 
 Минутку! 
 Сначала свадьба». 
Забавная считалка из ее детства. Улыбаясь, Кэрри взглянула на часы. Седьмой час. Вот так раз! Она задержалась, была встреча с очень важным для фирмы клиентом, ее никак нельзя было сократить. Надо поторопиться.
Она привела в порядок рабочий стол, выключила компьютер и взяла сумочку. Все складывается прекрасно на этой новой работе. Все оценили ее исполнительность и эффективность работы, а необычные, интересные идеи много раз вызывали восторг у коллег.
В это время многие уже разошлись по домам, лишь несколько трудоголиков уткнулись в мониторы. Кэрри попрощалась с ними и направилась к лифтам.
Она так счастлива! О такой работе можно было только мечтать. И все это Трент, только благодаря ему осуществилось ее желание.
Трент. Ее муж. Ее любовник…
Кэрри нажала кнопку «Холл» и поехала вниз, заново переживая эти десять минут с ним на небесах, вчера, в лифте их дома.
Открывшиеся двери вернули ее в реальность. Реальность шевельнула камень внутри, который был там тоже со вчерашнего дня. Как это ее угораздило сказать Тренту о своей любви? Абсолютное безумие!
Жара на улице нисколько не спала, и Кэрри охватил удушливый запах нагретого асфальта, выхлопных газов машин. Она встала на краю тротуара и подняла руку, останавливая такси. Сейчас ей самой трудно поверить, что она говорила Тренту о своей любви. Хорошо хотя бы, что хватило ума не дать ему ответить.
Не слишком сложно понять, что он мог ответить. Трент добрый, заботливый, сказочный любовник, но он не производит впечатление человека, который сказал бы «я тебя люблю», и, вообще, ему вряд ли понравилась бы даже мысль о таких словах.
Взвизгнув тормозами, остановилось такси. Кэрри, сказав водителю адрес, уселась в прохладном салоне, наблюдая, как шофер маневрирует среди плотного потока автомашин. Мысли о вчерашнем не оставляли ее. Если бы она не остановила Трента, возможно, он сказал бы что-то джентльменское, вроде: «Спасибо, ты восхитительна!»
Или мог широко улыбнуться, показав свои умопомрачительные ямочки, и пуститься в длинное рассуждение о себе, своей жизни, о том, чего он в ней хочет и чего не хочет. И хотя Трент очень хорошо относится к ней, и она совсем ему не безразлична, и у них соглашение — соглашение на год, — но что будет потом, ему не вполне ясно и…
Кэрри почувствовала небольшое головокружение. В машине немногим лучше, чем снаружи.
Да, действительно, любовь лишает разума.
Такси остановилось у дома ее матери. Дав водителю щедрые чаевые, Кэрри пошла по ступеням к дверям, ощущая на лбу капли пота.
Ванда что-то делала на кухне.
— Добрый день, — повернулась она, услышав, что вошла Кэрри.
— Привет. Как тут дела? Все в порядке?
— Все супер-пупер, — добродушно ответила Ванда, с удовольствием используя новое для нее словосочетание, потому что говорить все время «хорошо» или «прекрасно», описывая состояние Рейчел, немного скучновато.