Оракул Чернобыля

Огонь, открытый Прохором и Сникерсом притормозил ту часть живой стены, которая мчалась на нас, заставив ее разделиться на два потока и огибать нас с разных сторон. Звери огибали нас не потому, что боялись быть разорванными шальной пулей, им было все равно в своем гипнотическом беге, а лишь потому, что куча тел расстрелянных моими спутниками преграждала им путь. Мы добежали до спасительного третьего дома. Прохор и сникерс остались у входа и продолжали поливать свинцом приближающихся мутантов, я же забежал в дом.
Дом как дом. Обычный деревянный дом, с деревянными стенами, пустой и обгоревший. Одна комната, посредине которой стояла кровать с разорванным матрасом и больше ничего. Какой к черту бункер? И это наш спасительный бункер? Мы что все под кровать залезем и спасемся?
— Таксист! — крикнул Прохор, не отрываясь от стрельбы, — отодвинь кровать, там деревянный щит, за ним вентиль бункера! Открывай! Быстрей!
Я быстро заглянул под кровать. Деревянный щит был отодвинут в сторону, и на меня смотрел вентиль железной круглой дверцы, на подобии тех, что устанавливаются на подводных лодках. Высота кровати вполне позволяла ей открыться, но открывать так люк было неудобно. Я отшвырнул кровать в сторону, схватился за колесо затворного механизма обеими руками и начал крутить. Сначала — вправо, потом — влево. Вентиль не поддавался, он двигался на пол сантиметра в обе стороны и упирался в фиксатор, не давая двери открыться.
— Прохор! Он не открывается! Заклинило! — я все пробовал открыть проклятую дверь, но у меня ничего не получалось.
— Стучи! Три длинных, два коротких! — перекричал звуки выстрелов Прохор.
Я взял попавшийся под руку кусок кирпичной крошки и начал отбивать по крышке удары. Три длинных два коротких, три длинных два коротких. После второй серии ударов вентиль дверцы начал поворачиваться, люк распахнулся и из темноты проема мне в лицо сунули ствол автомата.
— Кто? — раздалось из глубины бункера.
— Мы! — только и смог ответить я.
— Живо вниз! — ствол нырнул в темноту, приглашая за собой.
— Прохор, люк открылся! Быстрее! — крикнул я и начал спускаться.
Нога нащупала ступени, и я наполовину погрузившийся в бункер держал открывшуюся дверь, ожидая сталкеров.
— Уже. — Прохор и Сникерс не заставили себя долго ждать и через мгновение были у дверцы. На улице раздалось два характерных взрыва гранат.
— Давай! Давай! — подгонял Прохор.
Я попытался быстро спуститься вниз, но из-за темноты и спешки поскользнулся, и ударился о что-то головой. Прохор и Сникерс спустились следом, и металлический звук закрывающейся двери проинформировал о благополучном завершении бегства.
— Поздорову бродяги! — раздалось из темноты.
Но темноте никто из нас ответить не успел. На верху, раздался оглушительный гул. И все люди, находящиеся в бункере, рухнули на пол, сжав головы руками. Гул был настолько силен, что казалось, стенки убежища никак не защищают от него. Он проникает везде, в каждый угол бункера, в каждую клеточку тела, он выворачивает наизнанку человека, меняет местами плоть и кость, разум и душу. Человек, как будто, попадает в огромный кровавый миксер, который беспощадно размалывает его и из той массы, которая получилась, отливает нового человека, почти такого же, каким он был до этого, но с добавлением чего-то неуловимо иного, несвойственного другим людям. Бункер заполнили стоны лежащих на полу людей. Каждый переносил выброс по своему, но в первые его минуты симптомы совпадали у всех. Дикая боль и ничего кроме боли. Это своеобразная плата зоне за то, что ты посмел сюда явиться. Я не смог долго сопротивляться ей и мой разум отключился.
  
Глава 5 Бункер
 
Через какое время, сознание вернулось в мое тело, определить было невозможно. По ощущениям можно было понять, что я нахожусь в горизонтальном положении на бетонном полу. Еще казалось, что по моему телу проехал КамАЗ или вернее БелАз. Кости жутко ломило, мышцы гудели, как будто по ним шел электрический ток. Голова раскалывалась и если бы в желудке хоть что ни будь, было, то оно, наверняка, попросилось бы наружу. Я открыл глаза. Вокруг было темно. Рядом кто-то зашевелился.
— Все живы? — раздался в темноте помятый голос Сникерса.
— Живы, живы! — прохрипел Прохор.
— Эй, Таксист! Ты живой? — Сникерс легче всех перенес выброс, и судя по звукам решил встать на ноги.
— Лучше бы мертвый был! — голос, который принадлежал мне, показался чужим.
— Ну, это ты всегда успеешь! — заключил Сникерс.
— Эй, мужик! А ты что? Живой там или как? — продолжил перекличку он.
— Живой вроде! Неслабо меня накрыло. До сих пор голова гудит, — раздался басовитый и какой- то смутно знакомый голос из противоположного угла бункера.
— Ничего, сейчас устроимся, полечимся, как рукой снимет, — Сникерс уже оклемался и достал фонарик. Луч от фонарика разрезал кромешную тьму бункера, и скользнув по обшарпанным, бетонным стенам направился в рюкзак Сникерса.
— У меня где-то батарейка была, сейчас свет будем делать, — он держал фонарик левой рукой, а правой рылся в своем рюкзаке. Спустя несколько минут он нашел-таки то, что искал, и в бункере к свету фонарика, прибавился синий лучик света от маленького предмета, который Сникерс извлек из своего рюкзака. Он подошел к стенке у входа и высветил фонариком железный ящик, наподобие электрощита, вмонтировал в него светящуюся штуковину и щелкнул включателем на щитке со словами:
— Да будет свет!
Яркий свет от двух ламп на потолке убежища больно ударил по глазам. В глазах потемнело, и разноцветные круги заплавали вокруг. От неожиданной вспышки еще больше разболелась голова. Когда зрение восстановилась, я поднялся и осмотрел все вокруг. Убежище собой представляло бетонную коробку три на четыре метра, с железной лестницей к потолку, где находился закрытый наглухо люк. Посредине комнаты стоял сбитый из разносортных досок стол с лавками, вдоль стен были сбиты нары из таких же досок, на некоторых из них лежали свернутые в трубки матрацы. Сникерс вместе с Прохором стояли у дальней от входа стены, где на нарах сидел человек и, о чем то, с ним разговаривали. Их спины скрывали сидящего человека, и я подошел ближе. Каково же было мое удивление, когда сидящим на нарах и разговаривающим с моими спутниками, я увидел моего старого знакомого.
— Здорово Сифыч! — я стоял рядом со Сникерсом и Прохором и смотрел на своего недавнего пассажира, — значит, прорыв на линии говоришь.
Сифыч, секунду назад сидящий на нарах и разговаривающий с Прохором, резко оборвал свой разговор и молча, уставился на меня. Повисла неловкая пауза. Мгновение сталкеры смотрели то на меня, то на Сифыча пока тот не оклемался.
— Ну, здорово Таксист. А я сначала подумал, что меня глючит после выброса. Ты какого тут забыл?
— Да это не я, а ты вот забыл, — я снял с запястья уже желтого цвета браслет и протянул его Сифычу.
— Да ладно, — он взял протянутый мной браслет, — Не из-за этого ж ты сюда явился! Бред какой-то.
— Мужики, вы его тоже видите или меня контролер под контроль взял, — он перевел взгляд на сталкеров и вопросительно ждал ответа.
— Да успокойся Сифыч, видим мы его, сказал Сникерс, доставая из рюкзака бутылку прозрачной жидкости, — Я смотрю, у вас тут вопросы друг к другу накопились, да и у нас с Прохором есть парочка. Пойдем, полечимся, нам все равно здесь двенадцать часов торчать, а за одно, и выясним ху из ху.
— Я не пью, зарекся, — ответил я.
— А тебе никто пить и не предлагает, я же говорю, полечимся, радионуклиды из организма выведем, да и от последствий выброса избавимся, голова то, небось, болит, — и Сникерс вместе с Прохором отправились за деревянный стол.
Голова и в самом деле болела, да и не верить этим двум сталкерам у меня не было причин, раз говорят, полечимся, значит, так оно и есть. Я направился за стол. Неужели я попал в место, где водка не губит людей, а лечит их? Вот и впрямь чудеса зоны.