Союз одиноких сердец

— Ладно, — перебил ее Вэл — его не интересовало мнение соседки. — Скажите лучше, куда ее увезли.
— Вот адрес. Она просила никому не говорить, я и отцу звонить не стала. Вы же знаете, какая она самостоятельная…
— Знаю, — сжав зубы, процедил Вэл. Он понимал, что миссис Хадсон ни в чем не виновата, но она была плохим гонцом. — Спасибо вам. Я поеду.
— Ночь. Вас могут не пустить, — попыталась остановить его миссис Хадсон.
— Меня пустят, — усмехнулся Вэл. Не было силы, которая могла бы его остановить. — Спокойной ночи.
— Передайте ей привет, — кивнула соседка и как-то боком протиснулась в дверь.
Вэл поймал машину и помчался в госпиталь. Он молил Бога, чтобы его страхи оказались напрасными. На восьмом месяце может быть что угодно. Она сильная, здоровая, поэтому врачи могли просто перестраховаться. Мало вероятно, что его пустят в родильное отделение, но он должен сам поговорить с врачами и сделать выводы.
Вэл знал, как врачи не любят импульсивных и нервных родственников, которые только мешают своими вопросами, поэтому призвал весь свой разум, который должен был помочь ему контролировать ситуацию. Сейчас он спокойно поговорит с дежурным врачом, выяснит положение вещей и попросит, чтобы его пропустили к жене. Он будет вести себя сдержанно и профессионально. Они должны все правильно понять…
Дежурная сестра встретила его приветливой улыбкой, от которой ему стало тошно. Давайте делать вид, что тут нет боли, возмутилась душа Вэла, но разум остановил ее возмущение. Они это и должны делать. Врачам нельзя поддаваться эмоциям.
— Добрый вечер, мистер. Чем могу помочь? — спросила сестра.
— Сегодня госпитализировали мою жену — Лейлу Слейтер. Я был в отъезде, мне сообщила соседка, — стараясь быть спокойным, очень медленно сказал Вэл. — Я бы хотел поговорить с врачом.
— Боюсь, вам придется подождать, — ответила сестра. — Посидите, пожалуйста, вон там. Я позвоню.
— Мне хотелось бы знать, в каком она состоянии. Дело в том… — Эмоции обгоняли разум, поэтому он говорил то, что обычно говорят обеспокоенные родственники.
— К сожалению, я не смогу вам ответить, — мягко остановила его сестра. — Вам нужно дождаться врача. Я позвоню, он спустится и ответит на все вопросы.
— Я сам врач, мне можно говорить все, — продолжал настаивать Вэл.
— Вот и отлично, значит, вы знаете, что на подобные вопросы может ответить только врач, а не я, — пыталась убедить его сестра. — Несколько минут…
— Может быть, вы разрешите мне пройти, я сам его найду, — не унимался Вэл, которому было уже наплевать на все правила. — Она на восьмом месяце, мне сказали, что началось кровотечение…
— Это ваш первый ребенок? — Медсестра попыталась переключить его внимание.
— Ну да, первый… — отмахнулся Вэл. — Я — хирург.
— Мистер Слейтер, — вдруг строго сказала медсестра, — возьмите себя в руки. Здесь все на каком-нибудь месяце беременности. И у всех какие-то проблемы. Просто так к нам никто не попадает. Я понимаю, что вы взволнованны, но потерпите. Я все равно ничем не смогу вам помочь. А вы не даете мне позвонить врачу.
— Простите меня. — Вэлу действительно стало стыдно. — Звоните, я подожду.
Сестра кивнула и начала набирать номер. Вэл сидел у стены и пытался понять, что ей отвечают, но сестра вела себя очень профессионально: ни одного лишнего слова.
— Он спустится через несколько минут, — сказала она, положив трубку. — Потерпите.
— Спасибо, — ответил Вэл и закрыл глаза.
Господи, если бы не эта никчемная поездка в Париж, он был бы рядом с Лейлой, когда это произошло, он смог бы помочь ей. В чем помочь? Человеческий организм — такая непонятная и сложная штука. Уж он-то знал об этом лучше других… Иногда самые безнадежные больные поднимались, а иногда… Он вдруг вспомнил красавицу Эстер, которой не смог сохранить ребенка. Но ведь она-то осталась жива. Он собственноручно перемыл ей все внутренности, а потом сделал аккуратный шовчик. Такой ровный и маленький, что через пять лет нужно будет приглядываться, чтобы найти его…
Врач появился через пять минут, которые показались Вэлу пятью годами… Он шел по коридору, чуть согнувшись и вобрав голову в плечи. Плохо, подумал Вэл и встал ему навстречу.
— Мистер Слейтер? — спросил врач.
— Как она? — выдохнул Вэл и просительно посмотрел на доктора.
— Кровотечение остановить удалось, — ответил доктор, глядя куда-то в переносицу Вэла. — Сейчас она в палате интенсивной терапии.
— Я — врач, — повторил Вэл как заклинание.
— Да, мне сказали, — кивнул доктор. — Пока прогноз неплохой, но будем ждать. Вы знали, что у нее серьезные проблемы с почками?
— Что?! — Вэл не поверил своим ушам. — Она всегда была абсолютно здоровым человеком.
— Вы долго отсутствовали, насколько я понимаю? — уточнил доктор. — Поэтому и не можете знать всего. А жена, по-видимому, не хотела вас волновать. Она наблюдалась по этому поводу с самого начала беременности.
Вэл молчал. Что он мог сказать? Лейла ни слова ему не сказала.
— Вы хотите сказать, что беременность для нее… — Он не закончил, потому что и так все было ясно.
— Во всяком случае, она должна была находиться под наблюдением врача постоянно, — ответил доктор. — Сейчас уже поздно об этом говорить. Мы сделали все, что могли. Сейчас она спит. Если хотите, я могу проводить вас, чтобы вы убедились.
— Спасибо, — пискнул Вэл, потому что говорить в полный голос он не мог.
— Пойдемте, — кивнул доктор и пошел к дверям. Потом оглянулся и остановился. — Обещайте мне, что будете вести себя прилично. Ей не стоит сейчас волноваться.
— Обещаю, — ответил Вэл, ругая себя за несдержанность. — Я только посмотрю…
— Вот и отлично. Даже радостное волнение сейчас ни к чему, — как бы про себя пробормотал врач.
Они подошли к огромному окну, за которым на высокой кровати лежала Лейла. Если бы Вэл не знал, что это его жена, он ни за что бы не узнал ее. Блестящие длинные волосы сейчас выглядели как пакля и были спутаны, лицо бледное и одутловатое, губы со скорбными складочками, заострившийся нос, безвольно свисающая рука… Его девочка с оленьими глазами и высоким ясным лбом, с обворожительной нежной улыбкой и ласковым тягучим телом… Ему не нужен никакой ребенок! Он хочет, чтобы Лейла открыла глаза и он увидел в них жизнь и радость. И чтобы все стало на свои места.
Лейлы здесь не было, а эта незнакомая женщина с выпяченным животом и торчащими в разные стороны трубками заставляла его ненавидеть себя и свое мужское самолюбие. Как он мог заставить ее так страдать?
Вэл уткнулся головой в стекло. Он беззвучно шевелил губами, моля Бога, чтобы он простил его и вернул Лейлу.
— Теперь вы все видели, — услышал он как сквозь вату голос врача. — Отправляйтесь домой. Мы позвоним, если будут какие-нибудь изменения.
Какие изменения? — хотел спросить Вэл, но промолчал. Что толку задавать глупые вопросы… Теперь от него ничего не зависит. Он не мог оторваться от стекла, поэтому доктор мягко но твердо взял его под локоть и повел прочь.
— Идите, мистер Слейтер. Думаю, вам не повредит что-нибудь успокоительное.
— Спасибо, я справлюсь. — Последним усилием воли он собрал тело и пошел за доктором.
Вэл думал, что ни за что не сможет заснуть. Едва он закрывал глаза, как видел несчастную женщину, лежавшую под капельницей. Однако усталость незаметно навалилась на него с такой силой, что голова его свисла на грудь, веки отяжелели и он заснул, оказавшись в мире, где светило солнце и Лейла бежала ему навстречу с восторженными и живыми глазами.
Очнулся он от телефонного звонка.
— Мистер Слейтер? — услышал он незнакомый сухой голос. — Вы должны срочно приехать в госпиталь. У вашей жены схватки. Доктор просил сообщить вам.
— Сейчас, — крикнул Вэл, бросил трубку и помчался к дверям.
Безумная надежда, что все вчерашнее только страшный сон, несла его вперед. Если сказали, что Лейла рожает, значит, все хорошо. Пусть немного раньше срока, но это совершенно неважно. Они смогут спасти ее. Организм работает — это главное.