День Победы. Гексалогия (СИ)

— У вас мало времени, — напомнил Реджинальд Бейкерс. — Результат нужен в самом скором времени, чтобы все сомневающиеся и колеблющиеся перестали сомневаться. Если кто-то будет упорствовать, мы тоже вмешаемся. А вам следует быть как можно более убедительным.
— Я сделаю это!
Последний прозвучавший на просторах России выстрел означал, что игра вовсе не закончилась — просто начался новый ее этап. И в этой игре Рональд Говард был готов участвовать со всем возможным азартом, готовый рисковать, если на кону стоит действительно ценный приз. А сейчас награда казалась более чем достойной.
— Мы понесли слишком большие жертвы, чтоб остановиться на полпути, — напомнил Натан Бейл, хотя в подобных напоминаниях сейчас не было нужды — каждый из собравшихся отлично знал, во что его стране обошлась эта блистательная победа. — Наша мечта осуществилась сейчас. Сбылось то, чего все мы ждали так долго — Америка станет действительно единственной сверхдержавой на планете, и уже никто не посмеет оспаривать нашу волю. Наши технологии и русские ресурсы обеспечат нам абсолютную независимость от остального мира, и нам никто не сможет помешать.
Они были настоящими патриотами, эти люди, на несколько часов вырвавшиеся из привычной суеты, чтобы решить действительно важные, жизненно важные проблемы, касающиеся даже не отдельной страны, а всего мира, покорно следовавшего за своими безымянными и безликими поводырями. Ни один из них не старался ради личной выгоды, хотя и знал, что если их замысле ждет успех, никто из них самих не окажется обделен. Величие своей страны, которую каждый из них любил, искренне желая ей процветания, заставляло их бросать на алтарь победы все новые и новые человеческие жизни. Право, не великая цена за то, чтобы быть причастными к превращению мечты в реальность.
— У нас немало дел, господа, — на правах старшего произнес Натан Бейл, подводя итог беседе. — Не смею вас задерживать более.
Они выпали из привычной жизни на непозволительно долгое время, и теперь спешили вернуться к обычным делам. Вертолеты, сделав круг над неприметным отелем, в стенах которого решались поистине судьбы мира, умчались за горизонт, унося с собой Джонатана Хаскина и генерала Стивенса. Лишь сверкнули напоследок борта винтокрылых машин, поймав яркие лучи тропического солнца, уже клонившегося к закату в этот час. Вспенив за кормой спокойную воду, взбив белую пену лопастями гребного винта, отчалили от пирса казавшаяся игрушечной яхта — это Алекс Сайрес спешил вернуться в Белый Дом, чтобы глава государства, и знать не знавший, что стал лишь фигурой, пусть и не пешкой отнюдь, в чужой игре, был под присмотром.
Гости, собравшиеся втайне в этом уединенном месте, разъезжались, по-деловому сухо прощаясь с Натаном Бейлом, игравшим сегодня роль хозяина. Последним отель покинул Реджинальд Бейкерс, и советник президента по безопасности лично отправился провожать главу АНБ, вместе с ним дойдя по чуть поскрипывавшим доскам пирса до покачивавшегося на слабой волне гидроплана.
— Думаю, мы не зря сегодня встретились, — произнес с казавшимся безразличием Бейкерс, остановившись в узких сходень, и взглянув сверху вниз на Бейла — глава разведывательного ведомства был выше бывшего замдиректора ЦРУ на голову. — Нужно скоординировать действия каждого, иначе получим обычный хаос, который так по душе этим чертовым русским!
— Да, верно, встретились не зря. Полезно посидеть вот так, поговорить с глазу на глаз, поделиться идеями, просто своими мыслями.
Широко расставив ноги, Натан Бейл, плотный, даже излишне плотный, заплывший жирком от сидячей работы, смотрел на покачивавшегося на пятках Бейкерса. Они могли бы обойтись и без личной встречи — современные средства связи позволяют творить чудеся, так что люди, находящиеся хоть на разных полюсах, могут часами непринужденно беседовать между собой. Но, во-первых, связь уязвима, и будет очень нехорошо, если разговор окажется известным кому-то, кому вообще не положено знать, что может объединять таких разных людей, как, например, менеджер нефтяной компании, и генерал и Комитета начальников штабов. Ну, а во-вторых, личная встреча вносит хоть какое-то разнообразие в суету дней каждого из тех, кому довелось решать судьбы всего человечества в этот прекрасный летний день в этом прекрасном месте.
— За делами в России нужно смотреть в оба, — напоследок напомнил Реджинальд Бейкерс, уже ступив одной ногой на шаткие сходни, уводящие в проем распахнутого люка в борту «летающей лодки». — Там может завариться такая каша, что потом будет не расхлебать. Русские раньше показывали, на что они способны в безвыходных ситуациях.
— Русские уже не те, — отмахнулся Бейл. — Они теперь радуются, что остались в живых, и не думают о чем-то большем. Те, кто был готов умереть за свою страну, и умерли, так и не сумев сдержать наш натиск. Но, верно, нужно следить за тем, что там творится, чтобы потом не пришлось разгребать какое-нибудь дерьмо! Но сперва нужно хорошенько дать по рукам тем, кто хочет урвать себе кусок нашего пирога, — усмехнулся советник по безопасности, уже мысленно деливший трофеи.
— Россию мы теперь никому не отдадим, — кивнул Реджинальд Бейкерс. — Но хватает забот и кроме нее. В Аравии тоже не все в порядке, хотя сейчас там и наступило затишье.
— Я помню и об этом. Все мы помним. И русские, и арабы, все они будут делать то, что нужно нам. Или все они умрут.
Вырулив на середину лагуны, гидросамолет взревел парой вынесенных над крылом моторов, и, оторвавшись от покрытой мелкой рябью поверхности залива, взмыл в воздух этакой белоснежной дюралевой чайкой. Натан Бейл посмотрел ему вслед, а затем развернулся и двинулся обратно к опустевшему отелю. Вскоре он и сам уберется отсюда, вернувшись к своим делам. Нелегкий труд — править миром, при это каждый день убеждая кого-то, что миром правит именно тот, другой. Но ради того, чтобы его страна оставалась великой, Натан Бейл был готов на многое. И на то, чтобы работать без выходных круглый год, и на то, чтобы своей волей, одним словом обречь на гибель тысячи, даже десятки тысяч людей на другой стороне планеты, в лбом уголке земного шара, где появятся интересы у его Америки. Право, величие собственной родины вполне стоит такой цены.
  
Глава 5. Прорыв
 
Архангельская область, Россия 5 октября
Олег Бурцев упрямо шагал вперед, слыша только стук собственного сердца, да хриплое дыхание своих товарищей, и чувствуя становившуюся с каждым шагом все более неподъемной тяжесть самодельных носилок на своих плечах. На эти наспех сооруженный носилки — две более-менее прямые палки, скрепленные ремнями от автоматов — часом раньше взгромоздили почти безжизненное тело Матвея Осипова. Бывший омоновец сейчас негромко стонал, оставаясь в забытье. Выпущенные американским «Апачем» ракеты чудом не накрыли всю группу, разорвавшись в стороне, но разлетевшиеся всюду осколки все же сделали свое дело. Голова и грудь Осипова были туго обмотаны уже побуревшими от крови бинтами — все, что могли сделать сейчас его товарищи, это наложить повязки, молясь, чтобы партизан не умер от потери крови прежде, чем они смогут найти хоть кого-то, кто сможет оказать настоящую помощь.
— Привал, — хрипло скомандовал Алексей Басов. — Сержант, опускай аккуратнее!
Чувствуя, как ноют от натуги готовые разовраться, подобно туго натянутой струне, мышцы, Олег как мог осторожно опустил хлипкое сооружение на мокрую траву, услышав, как от тряски в очередной раз простонал раненый товарищ. Стоны звучали все тише. С каждой минутой в Матвее, этой горе мышц, оставалось все меньше жизни. Хотелось рыдать от бессилия — на глазах Олега умирал его товарищ, с которым они не раз прикрывали друг друга в бою, и ничего нельзя было сделать, совсем ничего. Только молиться, с трудом вспоминая, как это делается, и не надеясь всерьез, что там, за серой пеленой облаков, саваном окутавших землю, кто-то прислушается к этим неумелым мольбам.