Этап (СИ)

— Расскажите! - потребовала Дарья. - Я о таком не слышала.
Читать лекцию о компьютерах, в которых почти не разбираешься, было отчасти стыдно. Хотя бы потому, что наверняка наговорил вздора, послушал бы специалист – расхохотался бы.
— Ого! - глаза Дарьи загорелись. - Слушайте, а я столько раз проходила мимо магазинов. И ведь видела всё это! Как жаль, что вы в них не разбираетесь!
Николаев смущённо развёл руками.
— Я научусь, - решительно заявила Дарья. - Здорово, что вы рассказали! А то мне ничего серьёзного не поручают, я для всех девочка с бантиками.
— Что, ходила в бантиках? - удивился Николаев. Не мог представить себе Дарью с бантами.
— Два раза, на утренники. Потом такие скандалы устраивала, что родители уже не рады были, - и они оба рассмеялись. - Дядя Серёжа, - она пододвинулась вместе со стулом. - Только честно, вам снилось что-нибудь нехорошее? Ну, о том, что было там? Бывает же, что ссоришься с родными. Снилось? Думали об этом?
Николаев попробовал припомнить. Ничего не припомнилось.
— Знаете, что это значит? Они вас ждут. Вы для них не пропали насовсем, а просто ушли на время. Понимаете?
— Кажется, да, - и в самом деле чувствовалось, что понимает.
— Если бы о вас там сильно переживали, хотели бы из-за вас умереть, или очень на вас были злыми, вам было бы сейчас совсем плохо. Я видела таких. Один с нами был два дня, потом как взбесился, попробовал застрелить дядю Мишу. Этот человек много плохого сделал, другим людям. А когда сюда попал, почти сразу с ума сошёл.
— Что с ним стало?
— Исчез, - удивилась Дарья. - Если пытаетесь кого-то из своих убить, из нас, вас выбрасывает в очень неприятное место. Федя говорил с человеком, который сумел оттуда выбраться – где-то за границей. Он случайно выжил. Говорил, это и есть настоящий ад. Ой, простите! - она соскочила со стула и взяла его за руку. - Простите, вам ещё тяжело об этом говорить. Я не буду больше! Честно! А вы, если хотите, спрашивайте. Я расскажу.
— Мы с Марией собирались заводить второго ребёнка, - произнести эту фразу тоже стоило некоторых усилий. - Через год примерно. Почему-то были уверены, что будет именно дочь. Я даже представлял себе, как она будет выглядеть. Может, поэтому и кажется, что я тебя давно знаю.
— Думаете, я пришла из будущего? - улыбнулась Дарья.
— Мне всё равно, откуда.
Она бросилась к нему, и обняла, и долго-долго не отпускала.
— Дядя Серёжа, - шепнула она. - Вам нравится Маша?
— Да, - Николаев погладил Дарью по голове. - Я как будто давно знаю её. Просто я не могу... так сразу. Извини.
— Ничего, - Дарья улыбнулась. - Вы ей очень нравитесь. Но она тоже сказала, прямо как вы, что не может так сразу. Давайте кино посмотрим! - попросила она. - Я пока поставлю, а вы сделаете кофе, ладно? Мне можно. Два раза в день по чашечке можно.
— Хорошо, - Николаев поднялся, потрепал её по голове, и повернулся к плитке. Кофе варился долго, как назло, а отвлекаться нельзя – сразу же уплывёт. Он разлил кофе по чашкам, а когда повернулся – в дверях стояла Мария. Она молча поманила его за собой, в гостиную. Дарья лежала там на диване, свернувшись в клубочек, сжимая в руке пульт – спала.
— Перенервничала, - вздохнула Мария. - Отнесёшь её ко мне? Пусть спит. Нет, только отнеси, остальное я сама.
- - -
— У Феди была невеста там, я знаю, - Мария посмотрела в окно. - Он сказал – только мне, и не спрашивай его об этом – что она ждала ребёнка. Он сильно переживал. Может, поэтому ушёл в эту свою науку. Никогда не жаловался, на моей памяти. Чуть что – или в библиотеку, или ещё куда, или летит встречаться с теми, которые за рубежом. Валерка и Стёпка, да и Жора – им всё равно, с кем спать, хоть с открытой форточкой. Вон, вышел на улицу, и нашёл. Им семья не нужна, у них всё ещё дурь в голове. Тётя Надя была замужем, я знаю, тоже очень переживала. Дядя Миша её встретил, когда был её пятый раз. Ты бы видел, как она с зонтиком обращается! Страшнее ядерной войны! Боевая такая тётя оказалась! А когда они Дашу встретили, все сразу поняли – это её внучка. Ну, про дядю Сашу ты уже знаешь. Его гаечный ключ я тоже в деле видела. А такой стеснительный, даже не подумаешь! Вот такая у нас тут личная жизнь.
— А ты?
— А я не могу с кем попало. Мне не нужен парень на пару недель, ясно? Раза три влюблялась, или больше. А потом поняла, что свихнусь. Так и сказала дяде Гоше: дайте мне столько работы, чтобы ни на что больше времени не оставалось.
Николаев налил им обоим чая.
— Курить я уже бросила, - заметила Мария. - Осталось бросить пить. Я последнее время часто Дашу к себе забирала. В гости к лучшей подруге. Ей же не с кем поговорить. Что ей, с тётей Надей, что ли, свои девичьи глупости обсуждать? Вот так сидели и думали, сколько нам куковать – пока не свихнёмся. Ладно, я опять что-то разболталась. Что у нас сегодня? Что у меня, я знаю.
— В одиннадцать меня Жора вызовет, - Николаев посмотрел на часы. Половина седьмого. Ну и куда девать всё это время? - Оформить документы на машину. Потом планов пока нет. Не посоветуешь, чем полезным заняться?
— Прочитай, наконец, - Мария протянула ему брошюру. - А я пока завтрак сделаю, на одном чае далеко не уедешь.
- - -
— Лейтенант, - Николаев позвал его – казалось, что участковый спит. Сидит за столом, упершись локтями, пряча лицо в ладонях. - Михаил Алексеевич! Через пять минут Новый Год.
— Ого, - и лейтенант разлил остаток водки. - Скажите честно, Николаев – что сделаете, если наручники сниму?
— Ничего, - развёл тот руками (развёл бы, кабы не наручники). - Если за мной приедут ваши товарищи – поеду с ними. Не приедут – сам поеду, в ближайший город, жизнь устраивать. Как только метель кончится.
— Ладно, - Смирнов поманил его, и Николаев протянул руки. Было несколько неприятных секунд, когда Николаев разминал ладони, и казалось – сейчас бросится. Но не бросился. - Ваш рюкзак там, в подсобке. Я его сразу взял. Покопался в нём, извините, - и Смирнов проводил Николаева к подсобке.
— Вот, - Николаев поставил на стол банку красной икры, пачку галет, бутылку «Посольской» и несколько сортов сыра. Пошарился в глубине рюкзака, но, похоже, больше там ничего подходящего не нашлось. - Масла нет, извините. Для одного праздника взял – для другого праздника сгодилось. Ну, включайте радио!
Они чокнулись под последний удар курантов, и выпили.
— Кажется, что я полный псих, да? - поинтересовался Николаев, сооружая из галет и икры бутерброды. - Скажите уж прямо.
— Не кажется, - возразил лейтенант. - Я всё время в глаза смотрел. Иногда малость привирали, видел. Интересная история. Только поверить всё равно не могу.
— Где ваши родственники, лейтенант? Ничего, что спрашиваю?
— В городе, - махнул рукой Смирнов. - У тёщи. Захотели девочке настоящую ёлку показать, с гирляндами, фейерверком и остальным.
— А вы почему здесь остались?
Смирнов улыбнулся.
— Работа, почему же ещё. У нас тихо, но, как видите, тоже бывает весело, - и они оба рассмеялись.
— Мне продолжить? - поинтересовался Николаев, посмотрев на свои часы. Время там стояло неправильное, это Смирнов успел заметить. - Это по Гринвичу, - пояснил Николаев, заметив взгляд лейтенанта.
— Продолжайте, - и Смирнов пошёл в угол комнаты, где сейчас была импровизированная кухня. Водка хороша в меру – и меру, похоже, они уже выпили. Лучше уж чай, всё равно сидеть тут невесть сколько.
- - -
— Тридцать шесть, - прочитал Николаев. - Слушай, тут написано: как только окончился перенос, осмотритесь. Если с того места, где вы находитесь, видно число тридцать шесть, сделайте запись об этом. Что это значит?
— Федя говорит, что все места, откуда потом вся эта пакость прёт, всегда помечены числом тридцать шесть. Или цифры, или надпись. Это у нас тут тридцать шесть или тридцать три. В Штатах, он говорил, другие числа. Причём там тоже бывает и тридцать шесть, и тридцать три, но реже. Я, помнится, ржала тогда, когда прочитала в первый раз. А потом я увидела, как в такой комнатке те милые комарики появляются. И уже не смеюсь.