Когда в игру вступает судьба (СИ)

— Да что ж такое! — рявкнул мастер и, выдернув у меня нож, зашвырнул подальше, — Все, отрабатываем базовую рукопашку и иди отседова.
Рукопашка. Ага. Что от меня надо? Мастер встал напротив и замер в ожидании. Так, надо нападать? Я сделала выпад и оказалась на полу. Ой, птички летают…
— Вставай давай.
Поднимаюсь. Встаю, выпад, пол. Привет пол, ты такой холодный… Еще пять выпадов в таком же ключе. На шестой у кого-то сдали нервы, и, опрокинув на пол, меня схватили за ногу и хорошенько потрясли.
— Никуда не годится! Что ты такое?! Как ты училась все эти годы! Как ты вообще на арену вышла?!
Мою ногу бросили и гаркнули:
— Брысь отсюда! Чтобы до завтрака не видел!
О-о, завтрак… Это хорошо… Только сейчас, встану. Вставала я откровенно жалко, но из зала уходила на своих двоих, и только придя в комнату, позволила себе рухнуть на кровать. О боже, какое блаженство… Завтрак я, естественно, бессовестно проспала.
  
Глава 4
 
В таком жутком ритме я провела следующие две с лишним недели. Просыпалась к обеду, обедала (кушать это хорошо всегда! Особенно если устаешь так, что не ешь, а буквально жрешь), потом мастер занимался со мной теорией. Да, он сказал, что чтобы быть лучшей, надо быть лучшей и в учебе. Поэтому он не только подтягивал меня по моим проблемным предметам вроде джахарийского и фларенского языков, но и объяснял новые дисциплины. Их был целый ворох: изучение видов холодного оружия, изучение видов огнестрельного оружия, теоретические аспекты боя с холодным оружием, теоретические аспекты стрельбы, определение оружия и создание легенды. Помимо этого, остальные предметы, изучаемые нами ранее, обрастали новыми деталями, так что занятий в академии явно прибавится. Пока мы занимались только первыми тремя дисциплинами. Плюс новые языки: креанский и фолийский. Я свихнусь. После активного впихивания знаний в мою голову, у меня было свободное время, которое я тратила… Как думаете на что? Да-да, на него. На прекрасный, чудесный, просто великолепнейший… Сон. Ага. Чтобы проснуться к восьми, пойти в тренировочный зал, выйти оттуда в семь утра, завалиться спать и снова по кругу. Жуть, да? И ведь не пожаловаться никому. Папа занят, да и я подписала договор о неразглашении. Эх-х…
Проснувшись в среду третьей недели, как обычно около часа, я, нацепив футболку и шорты, вышла из комнаты. Еда-а… Мне нужна еда. Кушать! Кормите меня всем что есть! Вот только в кухне никого не оказалось. В зале тоже. Хм-м… У меня что… Выходной? Ура!
— Йес! Йес-йес-йес! — помолотив воздух, пропищала я счастливо. После чего порылась в кухонных шкафах, раздобыла себе пачку вредных, но вкусных чипсов и с предвкушением направилась в гостиную к телевизору. О, наконец-то я проведу день ленясь…
На экране шли какие-то развлекательные передачи, так что я насмеялась от души, при этом не поработав мозгом. Кажется, я ощущаю как он расслабляется. Пачка чипсов давно закончилась, пачка печенья тоже, а на столике перед диваном образовалась свалка из пачки от первого и второго, плюс несколько баночек из-под йогуртов и пустой графин. Я же лениво развалилась на диване. Стрелка часов уже подползала к восьми, так что я с опаской ожидала, что мастер явится на вечернее истязание. Но ни в восемь, ни в половине девятого никто не пришел. Так что я расслабилась и переключилась на какой-то фильм. О, ужастики! Даже не вспомню, когда я вас последний раз смотрела.
…дверь со скрипом открывается, и мужчина входит в комнату. Шорохи затихают, а он обводит помещение фонарем.
«— Здесь кто-то есть?»
Музыка начинает становиться громче, а герой медленно подходит к шкафу и тут…
— Привет, мелочь.
Я закричала вместе с героем фильма и подорвавшись с дивана шарахнулась в сторону. И только упав за кресло, поняла, что сделала.
— Вот блин…
Тем обиднее было услышать дикий ржач прямо над моей головой.
— Ох, не могу… Ну ты… — сгибаясь от хохота простонал мастер. Я покраснела и попыталась встать. Черт, гребаное кресло!
А у мастера новый приступ случился. Вот же… Кони и то приличней, чем он.
— Помочь?
— Нет, — гордо отказалась я и попыталась вылезти из-за кресла. Угу, так у меня и получилось.
— Давай помогу, — весело сказал мастер и, схватив мои ноги, дернул вверх. Я пискнула, и закричала громче, оказавшись вниз головой.
— Хм, кажется, я начал не оттуда, — мои ноги отпустили, и я грохнулась обратно.
— Ау… — я потерла локоть. Вот же! Слон в посудной лавке!
— А если так? — он запустил руки за кресло и перехватив меня поперек туловища потянул вверх, — О, получилось! — он улыбнулся, — Ты та-акая лохматая.
— Отпустите, — я затрепыхалась в попытках обрести твердую землю.
Мастер же не спешил ставить меня на место, держа на вытянутых руках и рассматривая как зверушку. Я недовольно на него зыркнула, а он, фыркнув соизволил-таки поставить меня на пол.
— Ты бы хоть свет включала, если так боишься.
— Я не боялась, просто момент был страшный, — насупилась я, — А тут Вы вошли, естественно я испугалась!
Он фыркнул, и закатив глаза направился к кухне. Только сейчас я обратила внимание на пакеты возле двери.
— Ты ужинала? Хотя, судя по мусорке на столе нет. Выключай эту пакость и иди сюда, — он подтащил пакеты и начал их разбирать.
— И ничего это не пакость, неплохой фильм, — я послушно выключила телевизор, на котором тварюшка из фильма уже утащила незадачливого парня, и принялась собирать упаковки от моей вредной трапезы.
— Ты просто не видела нормальных ужастиков, — фыркнул мастер, включая плиту, — Вот их без света смотреть вообще нереально.
— То есть Вы признаете, что Вам тоже было страшно?
Мне подарили скептический взгляд. Я хмыкнула и свалила пакеты в мусорку. Потом закрыла шкафчик и обернулась, замерев в нерешительности.
— Разбери пакеты и сделай салатик какой-нибудь, — не отвлекаясь от нарезки мяса отдал мне распоряжение мастер. Я послушно взялась за дело. Потом, нашла овощи, и вымыв принялась нарезать. Правда в молчании делать это стало скучно, однако заговорить с мастером не решалась. Но, видимо, скучно было не только мне.
— Чем занималась сегодня?
Он накрыл сковороду крышкой и, включив кофемашину, сел на стул.
— М-м… — это же ничего, что я весь день провалялась перед телевизором? — Ну, я смотрела фильмы…
— А, то есть ленилась, — мастер усмехнулся. Мои щеки явно покраснели.
— Извините…
— М? Ой, да ладно, я бы тоже так поступил. Тем более у тебя сегодня, как ты, наверное, и сама догадалась, выходной.
— Да? А почему? — не выдержала и обернулась.
— А почему нет?
Он отсалютовал мне чашкой и отпил кофе. Мне оставалось только удивлённо на него взирать.
— Ну, просто я думала, что Вы…
— А-а, да прекращай уже, — отставив чашку, он по-мальчишески взъерошил волосы, — Я себя так стариком чувствую! Или заядлым извращенцем.
— Что? — я окончательно потеряла нить разговора. Что перестать, оправдываться?
— Выкать мне перестань, говорю. Я не настолько старый. В академии можно, но дома-то не надо.
Я в задумчивости вернулась к нарезке огурца. Как-то это… Неправильно, что ли? Ну да ладно. Хочет, и пусть. Хотя, интересно, сколько ему лет?
— М-м, а можно вопрос?
Я свалила нарезанные кусочки в салатницу и, помыв доску, отставила ее в сушилку. Потом обернулась и, облокотившись на столешницу, посмотрела на мастера.
— Валяй.
— А личный?
— О-о, ли-ичный, — он ухмыльнулся, — Ну попробуй.
— А сколько Вам лет?
— Нам? Нам с тобой… Дай-ка подумать… Тридцать восемь, — он хитро прищурился.
— Я имела в виду… Тебе.
Казалось бы, ничего необычного, но слово далось с трудом. Никогда не тыкала учителям. Докатилась…
— А, ну если мне, то двадцать два.
— И вы считаете себя старым?! Уже?
— Эй, что значит уже? Ты на что намекаешь? — он демонстративно сложил руки на груди.