Лимский синдром: Поединок (СИ)

- Почему?
Что он хотел услышать в ответ? Что на самом деле все в порядке, просто у Райна разыгралось воображение? Какие-то доли секунды надежда еще жила в его сердце. А потом Юрген поднял на него свои глаза:
- Ты - не он. Ты - всего лишь копия. Плохая, посредственная копия. Всего лишь.
Это был последний раз, когда Райн видел Юргена в живую. После этих слов он просто развернулся и ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
И жизнь, которую ему удалось кое-как собрать из осколков, вновь разлетелась вдребезги. На сей раз окончательно.
Потому что тот, кем он стал после, жил другой жизнью, был другим и с тем прежним Райном имел только одно общее - имя.
Он бродил по улицам, думая, что отныне его удел - ненависть. Но возненавидеть Юргена он не смог. Ведь как ни крути, он сам во всем был виноват - идея пластической операции принадлежала ему. А то, что Юрген принял ее… Это не его вина.
В тот вечер он в первый раз в своей жизни напился до потери сознания. На следующий день единственное, что он помнил, когда открыл глаза - это имя. Юрген. Но перед глазами было другое лицо. Масленые глазки и тонкие губы - этот человек вызывал только брезгливость.
- Откуда ты, прелестное дитя? - губы мужчины раздвинулись в улыбке, которая больше напоминала оскал. Его глаза ощупывали тело Райна так, словно он был абсолютно голым. Ивонн был первым, кто попался на его лицо, о котором он уже забыл. И Ивонн стал тем, у кого Райн нашел свой приют, тем, кто научил его не ценить человеческую жизнь. Он был тем, кто помог взрастить ту ненависть, что теперь наполняла его дни. Ивонн был единственным, кто знал историю Райна, всю, до конца.
И он был первым, рядом с кем Райн смог почувствовать себя богом.
Когда, в какую минуту родился этот план в его голове, он не смог бы сказать. Просто в один момент ненависть к самому себе достигла высшей точки и потребовала выхода. И мир изменился. Или это просто он изменился? А может в его крови растворилось то черное чувство, что он носил в своем сердце, став его частью? Просто однажды, взглянув на себя в зеркало, он понял - еще не все потеряно. Еще можно все изменить.
И началась работа, безумная, бешеная. Компьютер плавился, голова гудела, а в глазах был песок. Сотни и сотни фотографий - интернетовских, концертных, сделанных тайком Ивонном, пошедшим за его безумной идеей. Потом пришел черед видео. Все это изучалось, запоминалось, копировалось и потом повторялось перед зеркалом. Зеленоглазый Тионг стал на время центром Вселенной. И когда Райн почувствовал, что он пропитал все его существо, что он уже полон им, что знает о нем больше, чем он сам - пришла пора активных действий.
Вот только тот Райн, которым он стал, уже почти забыл, зачем все это затеял - слишком огромной была та пропасть, что появилась между тем Райном из прошлого, почти кричащего от боли, и тем Райном из настоящего, в распоряжении которого осталось только одно чувство - ненависть. Слишком сильно он изменился. Стал жестким, жестоким. Стал человеком, который добровольно отказался сам от себя во второй раз. На сей раз - окончательно. Можно изменить лицо еще раз, можно вывести татуировки, но изуродованную душу уже не излечишь. Он не перестал быть самим собой, он просто изменил себя. И он сможет изменить себя еще раз, если это потребуется, но стать прежним… Никогда.
А любовь? Любовь осталась там, в той жизни. В этой место было только для ненависти. Глубокой, жгучей.
О да, план был прост в своей идее. Всего лишь повторить сказку о принце и нищем. Всего лишь. За одним маленьким исключением - принц не отправится погулять на свободе, он попадет в плен к нищему. Сладостные моменты мести. Сколько ночей Райн тешил себя придумыванием разных пакостей тому, чье лицо носил, сколько сладостных минут он провел за этим милым занятием. Превратить его жизнь в ад, сломать. Но даже не это было целью, как понял потом Райн. Все лежало намного, намного глубже.
Его бывший любовник хочет получить Тионга? Что ж, он его получит. В своей способности соблазнить кого угодно Райн уже убедился, спасибо Тионгу за его лицо и невольные уроки. К тому же Юрген вряд ли будет сопротивляться. Он галопом помчится на призывный взгляд. Вот только вместо Тионга его встретит Райн. А потом, позже, он раскроется перед Юргеном. Всего лишь копия? Ха. Но потом Райн решил, что не будет раскрываться - так будет даже интереснее. Просто сотворить какую-нибудь гадость, на которые он стал мастак, от имени Тионга и оставить Юргена в неведении. И пусть мучается неизвестностью.
Райн продумал все - даже то, как будет выпутываться из всего этого. Чего проще - перевести денежки, заработанные Тионгом на какой-нибудь счет, предварительно хорошенько рассорив всех и вся, и оставить двойника потом разгребать все это дерьмо. Заодно и посмотреть, как он с этим справится. Да еще и сорвав при этом пару концертов. И запоров запись альбома. Да мало ли найдется вещей, тихий саботаж которых будет способен довести его двойничка до приступа?
Поездить для тренировки по Европе, давая концерты под именем группы, - идея Ивонна. Он настаивал на этом, аргументируя, что так Райн приобретет больше уверенности, да и они заодно проверят его схожесть. Райн долго отнекивался, а потом согласился: это был хороший шанс заработать денег, проверить самого себя и хорошо потрепать нервы Тионгу. Этот план удался просто блестяще. Вот только Райн немного просчитался, решив, что Тионг не захочет рассказывать общественности о фальшивой группе. Хотя если посмотреть на все это с другой стороны, это было им даже на руку. Объявив всему миру о них, группа успокоилась и потеряла бдительность. Что только и надо было Райну.
Похищение действительно прошло без сучка и задоринки, как все, за что брался Ивонн. И Райн, наконец, стоял перед тем, кого ненавидел больше всего на свете. Это было странное чувство - видеть свое отражение, как в зеркале и чувствовать его дыхание. Видеть и знать, что он - не ты. Его кожа, светящаяся в полумраке комнаты, его спутанные волосы, лежащие на плечах. И его глаза. Яркие, чуть шальные, с искрой страха, но безумно красивые. Что толку отрицать очевидное. НЕ ЕГО глаза. Да - похожи, но не более того. И как Юрген мог решить, что у него - его глаза? Наверное, никогда по-настоящему не смотрел в эти зеленые омуты. Так, как смотрел Райн.
А потом начался кошмар. Для всех - для Тионга, для Райна. Только Ивонна, казалось, не коснулся этот бред. Даже Марек, здоровенный детина, которого откуда-то притащил Ивонн, почувствовал на себе магию присутствия их пленника. Это была загадка, которую Райн никак не мог разгадать. Что было такого в Тионге, что здоровые мужики, убийцы и прожигатели жизни, охранявшие дом, неосознанно старались поменьше шуметь, чтобы не потревожить ненароком своего пленника? Но это влияние Райн чувствовал на себе. И чем дальше, тем больше. И невозможность это предотвратить приводила его в бешенство. Уколы, резкие слова - он старался всеми силами превратить жизнь Тионга в ад. Но мучая его, он мучился сам. И это было только половина проблемы.
Второй половиной проблемы было окружение Тионга, в котором он вращался вместо него. Все эти глаза, смотрящие на него с обожанием и преклонением. На него самого никто никогда так не смотрел! Даже когда у него появилось это чужое лицо. Только откровенно раздевающие взгляды. Для того, чтобы люди научились принимать его всерьез, ему пришлось стать жестким, очень жестким.
Странно, но даже в этом они были похожи с Тионгом. Тот его ломающий взгляд он помнил до сих пор. А потом Райн сорвался. Сорвался, когда понял, что безумно хочет этого самодовольного ублюдка. Что он попал в те же сети, что и Юрген. Но в его случае это было почти безумием - хотеть почти самого себя. Это был полный бред. Но с каждым своим новым приходом Райн чувствовал, что ему нравится эта разновидность сумасшествия. Ему хотелось, чтобы эти губы улыбались ему с теплотой, а не кривились в отвращении, но делал все, чтобы вызвать в своем пленнике неприязнь еще большую. Эта драка на полу, когда он чуть не сломал ему руки… Тионг даже не догадывается, насколько Райн тогда близко стоял к краю пропасти - его запах, кружащий голову, растрепавшие по полу волосы, лихорадочный румянец на бледной коже. Его стон. Боже, он был таким желанным в тот момент, таким…