Договор с дьяволом

– Да, – согласился Робин. – Но им не удалось удержать Дьявола в тюрьме. И меня они тоже не удержат, – в его глазах блеснул огонек. – Как ты думаешь, он мне расскажет, как он от них сбежал?
В душу ей закрался леденящий страх. Наклонившись к Робину, она положила руку ему на плечо, но он нетерпеливо стряхнул ее. Ники вздохнула. Оц еще так молод. Ей хотелось, чтобы у него были нормальная жизнь, семья и дети.
Ей самой хотелось того же. Но какой порядочный мужчина – а другого ей не надо – захочет иметь дело с дочерью и племянницей отпетых преступников?
Она часто вспоминала свою мать. Будучи девушкой на выданье и живя в Кентукки, она влюбилась в бандита и сбежала с ним. А потом всю жизнь провела, ожидая его в грязных лачугах, где они останавливались, и не зная, жив он или умер. А когда у нее начались преждевременные роды, они опять были в бегах, и поблизости не оказалось доктора. Она умерла на глазах у Ники и ее отца в холодной, грязной дыре. Отец после этого уже никогда не был таким, как прежде.
Потом ее домом стало Логовище, и здесь она чувствовала себя в относительной безопасности.
Теперь это чувство исчезло.
* * *
Кейн явился к Томпсону ровно в семь часов. Перед этим он пропустил пару стаканов, стараясь не выпить лишнего. Сегодня вечером ему нужна была ясная голова.
Нат Томпсон открыл дверь.
– О'Брайен, – приветствовал он. – Спасибо, что пришли.
Кейну пришлось сдержаться, и язвительный сердитый ответ так и не сорвался с его языка. Разве, черт возьми, у него был выбор? Он просто кивнул в ответ.
При их первой встрече Томпсон окинул его внимательным взглядом, но это было ничто по сравнению с осмотром, которому он подвергся сейчас. Когда в него, словно два буравчика, вонзились темные глаза Томпсона, проникая в самую душу, он почувствовал себя бабочкой, приколотой булавкой к куску картона.
– Хотите выпить?
Проклятие – еще как. Но лицо его оставалось непроницаемым. Проходя в дом, он заметил по пути льняные занавески и букет полевых цветов в раскрашенной деревянной вазе. Во время первого посещения эти признаки домашнего уюта ускользнули от его взгляда. Николь. Где она? Краешком глаза он увидел приоткрытую дверь, которая, как он догадался, вела на кухню, откуда шел щекотавший ноздри приятный аромат.
Ему подали стакан, и он, осторожно отпив, снова переключил внимание на Ната Томпсона, который не спускал с него цепкого взгляда.
– Хорошее виски, – заметил он самым светским тоном, на который был способен.
В глазах Томпсона проскользнуло одобрение.
– Рад, что вам понравилось, – в его словах послышался едва уловимый сарказм, и Кейн напомнил себе, что нельзя недооценивать этого человека.
Томпсон жестом указал на стул, и Кейн присел. Томпсон сел рядом с ним и, отхлебнув из своего стакана, снова заговорил:
– Мой племянник просто в восторге от этой птицы. Я хотел вас поблагодарить.
Кейн с трудом сдержал удивленный возглас. Он успел понять, что Томпсон смотрит на свою семью как на собственность, но теплые нотки в хриплом голосе его собеседника выдали глубокую привязанность этого человека к своим племянникам. У Кейна засосало под ложечкой. Ему не нужно ни одобрения Томпсона, ни его благодарности. Он сделает свое дело и уберется отсюда.
– Моя племянница рассказала, что встретила вас вчера утром. – Эта фраза прозвучала как вопрос.
Интересно, что еще Николь рассказала своему дяде? Ники. Помни, ее зовут Ники. Вряд ли Нату Томпсону понравится, что ему известно имя Николь.
– Я много езжу верхом, – произнес он.
– Я об этом слышал, – сказал Томпсон. – Как вам понравилось у Розиты?
Интересно, есть ли что-нибудь, о чем Томпсону неизвестно? Он, возможно, даже знает, каков Кейн в постели. От этой мысли О'Брайену стало не по себе. Ему было не по вкусу, когда за ним шпионили. Но разве не тем же самым он занимается по отношению к Томпсону?
Кейн пожал плечами.
Томпсон провел пальцами по стакану.
– Как долго вы планируете здесь остаться?
– Пока у меня не кончатся деньги.
– И что тогда?
– Тогда, наверное, у меня на хвосте будет не так много полицейских. Я хочу пробраться на север.
– Собираетесь работать?
Кейн прищурился. Он знал, что кажется подозрительным, но в его положении это вполне естественно.
– Я думал, что здесь не задают вопросов.
Томпсон вдруг ухмыльнулся. Впервые за время их разговора он выказал подобие улыбки.
– Да, вы, разумеется, правы, – произнес он и взял в руки бутылку. Кейн протянул ему свой стакан.
Когда он поднес стакан к губам, в комнату вошла Николь. На ее лице отразилось удивление, а затем густой румянец залил щеки. Она повернулась к дяде, вопросительно глядя на него и нарочито не замечая Кейна.
– Дядя Нат?
Нат Томпсон, как заметил Кейн, пристально, очень пристально наблюдал за ними обоими. От него не могла ускользнуть краска на щеках Ники. Кейн надеялся, что его собственное лицо выражает лишь безразличие, хотя сердце у него бешено забилось.
– Ты, конечно, знакома с мистером О'Брайеном, – небрежно заметил Томпсон, обращаясь к племяннице. Хотя Кейн знал, что говорит он это неспроста.
Она поглядела на Кейна, словно только что заметила его присутствие.
– Ты пригласил его в гости?
Нат кивнул.
– Я хотел поблагодарить его за то, что он тогда сделал.
– По-моему, он не очень… – Она вдруг замолчала.
– Что – не очень? – спросил Томпсон.
– Не очень хорошее влияние оказывает на Робина, – выпалила она, забыв, что Кейн ее тоже слышит.
Томпсон не сводил с нее пристального взгляда.
– А я?
Ники закусила губу, и Кейн на минуту испытал сочувствие к ней. Она явно не желала обидеть дядю. И так же явно не желала его присутствия здесь, и Кейн знал почему. Он тогда вел себя с ней намеренно грубо, в ее же, как, впрочем, и в своих собственных интересах.
– Я думала, ты хочешь, чтобы «гости» держались от нас подальше, – наконец, оправдываясь, произнесла она, избегая встречаться глазами с Кейном.
– Ты же виделась с ним как-то утром, – возразил Томпсон. В его голосе послышалась легкая вопросительная интонация, настолько легкая, что Ники могла сама решать, отвечать ей или нет.
– Мы случайно встретились, – произнесла она, почти не разжимая губ. – Этого больше не случится.
Наблюдая за этой беседой, Кейн испытывал смешанные чувства. Он был в центре действия, но все происходило помимо него. Нечто похожее он чувствовал, сидя в тюрьме, когда с ним беседовал Бен Мастерс, – будто он марионетка в чужих руках. Это вызывало у него злобу и раздражение. Он повернулся к хозяину дома.
– Спасибо за приглашение, – чопорно произнес он, сдерживая гнев. – Не хочу, чтобы из-за меня вы ссорились. Я поужинаю в гостинице.
– Нет, – возразил Томпсон. – Мы вовсе не ссоримся. Просто моя племянница очень удивилась. По-моему, ужин готов. Мы едим на кухне. Ники, пригласи брата.
Пробежавшая по лицу Ники тень удивления не ускользнула от Кейна. То ли она не привыкла, чтобы ей выговаривали, то ли все еще была поражена гостеприимством дядюшки. Да и сам Кейн удивился не меньше. Его первым побуждением было уйти, несмотря на запрет Томпсона. Но потом разум взял верх над гневом. В Логовище его привела одна-единственная причина; этот ужин, возможно, поможет ему достичь цели. Хотя ему все же отвратительно было сидеть за столом человека, которого он намеревается предать, пусть даже этот человек – Нат Томпсон.
Он последовал за хозяином к открытой двери и, войдя на кухню, опустился на предложенный ему стул. Через минуту появились Ники и Робин. Если у его сестры появление Кейна не вызвало воодушевления, то мальчик был в восторге. Глаза его горели, как пламя свечи, живое и острое.
– Дьявол! – радостно воскликнул он, и у Кейна что-то сжалось в груди при звуке звонкого мальчишеского голоса. – Я назвал ястребенка в вашу честь. Ники согласилась.
Кейн покосился на Ники, расставлявшую на столе еду. Она упорно избегала его взгляда, но снова вспыхнула, и Кейн подумал, какая она хорошенькая. Ее волосы были похожи на пушистую шапочку, золотистые завитки обрамляли нежное, как у феи, личико. Их взгляды случайно встретились, и Кейну пришло в голову, что у нее глаза, как у молодого олененка. Такие большие, карие и такие беззащитные. Это впечатление, конечно, обманчиво. Она убила человека. Она всю жизнь прожила среди преступников. И все же в ней было что-то очень трогательное и невинное.