Планета — шахматная доска

Пастор зашел дальше большинства своих предшественников. Дю Броз решил подойти к вопросу с другой стороны. Если бы ему удалось нащупать путь, который привел Пастора к успеху, он, может, и нашел бы ответ.
Он построил график психики, не указывая фамилию, и записал несколько вопросов. Вероятно, Камерон сумел бы сделать из этого кое-какие выводы, но Дю Броз боялся подсовывать ему график: директор наверняка почувствует неладное.
Сунув график между другими бумагами, что ждали решения Камерона, он отправил их на стол директора. Теперь оставалось только ждать: хотя бы решения этого вопроса.
— Что дальше, Сет?
«Я не могу сказать тебе ничего, кроме тех слов, которые ты вкладываешь в мои уста. И ты это знаешь. Хорошенько вспомни меня, вызови в памяти мой образ. Подумай, что бы я мог сказать».
— Я пытаюсь.
«Напейся, прими „Глупого Джека“, погрузись на год в Крепкий Сон, в конце концов, воспользуйся голубым ключом, который я тебе дал. Отведай утонченного гедонизма, он открывает нужные дверцы в мозгу».
— Эскапизм? Ты предлагаешь мне бежать от ответственности.
«Семантическое противоречие. Твоя ответственность ограничена поддерживать шефа на ходу. Он единственный, кто может предотвратить катастрофу. Но не позволяй, чтобы он это понял».
— А может, еще раз проверить этих… отобранных?
«Попробуй»,
Дю Броз взялся за дело. Он составил пару графиков, написал несколько списков и принялся изучать их. Увлечения ученых: бадминтон, бейсбол, кегли. Карты — целая подгруппа. Живопись — сюрреалистическая, классическая, трехмерная. Драматургия для «Гусиных Кож», этих современных «фильмов чувств». Шахматы, несколько вариаций. Так их, значит, несколько? Что это такое — сказочные шахматы? Разведение кроликов. Изучение гидросферы. Танцы. Пьянство.
У Дю Броза сложилось впечатление, что лучше всего подойдут алкоголики.
На экране монитора появилось лицо Календера. У него были плохие новости. Военный самолет, отправленный против Пастора, не выполнил задания — не смог обнаружить ученого.
Дю Броз вдруг почувствовал себя мишенью, в которую прицелилась дюжина лучников.
— Я не спрашиваю, господин Секретарь, все ли возможности вами исчерпаны. Вы не хуже меня понимаете, как это важно.
— Мы прочесываем, всю территорию сканирующими лучами и психорадарными детекторами, настроенными на частоту мозга взрослого человека. Никаких результатов.
— Приборы Пастора не реагировали на Эм-двести четвертого. Возможно, мозг Пастора сейчас работает на другой частоте.
— Но… мы осмотрели район с воздуха в инфракрасном спектре и сделали серию аэрофотоснимков. Ничего, кроме оленей и нескольких пум. На имя Пастора зарегистрирован вертолет, но мы не можем его обнаружить. Он был с ним на вершине?
— Возможно. Но Пастор мог и его уничтожить. Вы объявили тревогу?
— Тревогу первой степени с приказом стрелять без предупреждения, мистер Дю Броз.
— Надеюсь, вы понимаете, что первый же выстрел должен оказаться смертельным. Если Пастор успеет огрызнуться…
— Я видел, что он может, — угрюмо ответил Календер. — Теперь мне нужен совет. Соедините меня с директором.
— Простите, но не могу, — сказал Дю Броз. — Вы же знаете, что он распорядился….
— Но это дело величайшего значения!
— Верю. Но не менее важно, чтобы мистер Камерон какое-то время был изолирован от таких дел.
Лицо Календера стало пурпурным, но он быстро взял себя в руки и сказал:
— В таком случае дайте мне Сета Пелла.
— Его нет, я его заменяю. — Дю Броз продолжал, на дожидаясь взрыва: Пастор мог отправиться к себе домой. Мне кажется, он сильно привязан к своей семье. Он может вернуться туда, чтобы остаться с ними, или, наоборот, уничтожить: они ведь тоже символы его прошлого. Он обещал, что больше не воспользуется своей мощью, но… Предлагаю на всякий случай в состав подразделений, ведущих поиски, включить пару логиков. Слабость Пастора — метафизика. Хороший логик может убедить его не предпринимать никаких действий. Но надежнее всего убить его на месте без предупреждения.
— Гммм… это неглупо. Хорошо.
— И еще одно, — решился наконец Дю Броз. — Прошу вас зарегистрировать то, что я сейчас скажу. Даниэль Риджли — шпион.
Календер подпрыгнул.
Мурашки перестали ползать по спине Дю Броза.
— Минуточку, — продолжал он, — мне требовалось, чтобы это было зарегистрировано. Я не был уверен, что Риджли не прикончит меня, прежде, чем я успею произнести эти слова, но сейчас они уже в банке данных, и если он меня убьет, у вас будет след.
— Мистер Дю Броз, — процедил сквозь зубы Военный Секретарь, — что там творится в вашем департаменте? Может, у работников Психометрии массовые галлюцинации? Риджли — незаменимый работник…
— Галлюцинации? Разве мощь Пастора — химера? Что невероятного в том, что Риджли — агент фалангистов?
— Я… я знаю Риджли и полностью доверяю ему. Вы не знаете, какие услуги он нам оказал…
— Может, эти услуги защитили нас от уравнения фалангистов? Конечно, вы ему верите, уж об этом он постарался. Помните его периодические отсутствия? Вам известно, чем он тогда занимается?
— Конечно… а что?
— Запомните вот что, — продолжал Дю Броз, — Риджли гораздо опаснее Пастора. Я не могу требовать от вас изолировать его или приказать уничтожить — сомневаюсь, что это возможно. Но я бы хотел, чтобы вы были настороже. Установите местонахождение Риджли, но так, чтобы он не понял, что за ним следят. Нащупайте его сканером и не выпускайте из виду.
Календер потер челюсть.
— Мы не можем рисковать, и я сделаю, как вы предлагаете. Но… когда я смогу поговорить с директором?
— Вы будете первым, как только разговор станет возможен. А пока он не должен ничего знать — это просто мера предосторожности. Вы же знаете, как уравнение влияет на людей…
Секретарь начал кое-что понимать.
— Произошло очередное самоубийство. Электронщик. И еще два случая сумасшествия, не считая Пастора.
— Нужно остановить работу над уравнением до тех пор, пока наш департамент…
— Это невозможно. Оно должно быть решено. Нет никакой уверенности, что вашему отделу повезет. Пока есть шанс, что кто-то сможет его решить, мы не должны прекращать усилий.
— Даже если это сведет с ума всех ученых страны? — спросил Дю Броз.
— Я бы тоже хотел этого избежать. Будьте со мной в постоянном контакте.
На этом разговор кончился, и Дю Броз перевел взгляд на окно. Горло ему сдавил приступ клаустрофобии. В любой момент все это могло раствориться…
Пастор оставался на свободе и пока он жив никто и ничто не будет в безопасности.
Он переправил Календеру очередную партиюматериалов и без особого успеха попытался представить себе Сета.
— Что теперь? «Откуда мне знать?»
— Я не могу торопить шефа…
«Разумеется. Он не должен ничего заподозрить».
— А что делать с Пастором?
«Ты уже исчерпал все возможности?»
— Я не могу найти его. Я уже приговорил его к смерти, разве этого мало? «А что с Риджли?»
— О… Верно, чем больше я соберу информации об этом типе…
У Билли Ван Несса была в амбулатории своя личная палата. Де Броз направился туда, чтобы взглянуть на историю болезни парня. Возбуждение прошлого вечера, вызванное появлением Риджли, истощило его. Ван Несс был пассивен, глаза его были закрыты, лицо спокойно.
Вневременное восприятие могло оказаться ценным подспорьем для сбора материалов о человеке из иного сектора времени. Пелл говорил что-то о гипнозе, и даже с некоторым успехом применял его к парню. Дю Броз распорядился принести оборудование, намереваясь подвергнуть Ван Несса механовнушению. Когда из этого ничего не вышло, он прибег к уколу.
— К-к-к-к-как!
Из горла юноши вырвался хриплый клекот, и Дю Броз вспомнил о деформации нёба. Может, этот звук был акустическим аналогом жесткого излучения — гипотетического способа общения, применяемого неизвестной расой, создавшей Осечки?
Он приступил к исследованиям. На сей раз получить от Ван Несса вразумительные ответы оказалось проще — прошлой ночью Пелл уже проложил дорогу. Однако временная дезориентация по-прежнему давала о себе знать.