Проклятый род. Книга первая. (СИ)

Времени отдыхать и праздновать особо не было, поэтому я осмотрелся в поисках оружия. В десяти метрах слева Медведь дрался с ещё одни хорошо экипированным пиратом, вооруженным двумя саблями. Они дрались на равных, но противник был магом, а Медведь обычный человеком, да к тому же уже в годах. Выдернув из кобуры пистолет и быстро взведя курок, я приготовился к выстрелу. Медведь, судя по всему видя мои приготовления, поэтому вошел в клинч, таким образом, обездвижил противника и позволил мне без труда попасть по отведенной назад правой ноге пирата, в районе сапога: там не было никакой защиты. Пуля в сантиметр диаметром, попав в ногу, даже если не заденет кость, должна нанести серьезный ущерб. В результате попадания у пирата подогнулась нога и он упал на колено. Не надо говорить, что Медведь полностью воспользовался возникшим моментом: как только противник ослабил хватку, он нанес удар саблей в горло, а точнее провел остро заточенным оружием по шее, от чего из под шлему хлынула кровь. Затем уже топором снес противнику голову.
То ли это был командир пиратов, то ли главная ударная сила, но у нападавших как-то сразу исчез порыв и они начали пятиться. В это время с правого борта опять стала заходить для атаки яхта. Кто успел увидеть её приближение, не стало преследовать пиратов, а спрятались куда смог. В итоге мы обменялись картечными залпами: они с яхты, а у нас ещё раз отстрелялись кулеврины. У нападавших больше всего пострадали те кто отходил последним, а у нас кто в пылу боя не видел маневра яхты и преследовал отступающего противника. Выжившие пиратов быстро попрыгали за борт, ну а мы пожелали, чтобы у них в пути сдохли амулеты левитации.
***
Я стоял посреди палубы запрокинув голову, подставив красное разгоряченное лицо под падающие капли и наслаждался отдыхом: от усталость хотелось лечь прямо тут и ни о чем не думать. Подошедший Медведь, что-то произнес, но что удивительно я не услышал его слов. Он тяжело дышал, а от тела мощным потоком поднималось облако пара. Удивившись отсутствием звуков, я потряс головой и ко мне вернулся слух и обоняние: послышались стоны и крики раненых, а нос учуял запах крови, дерьма и рвоты. От пиратов ещё несло немытыми телами, так как на их кораблях скученность было обычном делом, а условия никакие. Я как-то не обратил внимание на то, что за время боя я не слышал никаких звуков: после того как я в первый раз выстрелил из ружья звук и обоняние как будто отключили.
- Ты как? - снова спросил Медведь.
- Нормально, только сильно устал.
- Пару минут отдохни и давай с Олафом на батарейную палубу, будете помогать команде там. Ещё не всё закончилось.
- Хорошо, - кивнув я и двинулся в сторону места, где оставил флягу и плащ.
- Спасибо за помощь! - в спину произнес наставник.
- Тебе спасибо за науку! - обернулся я, - с меня выпивка!
- Будем считать, что мы в расчете, - и покачав головой добавил, - стар я уже, а противник очень прытки попался.
- Ты чё дура делаешь?! - заорал корабельный боцман, когда я проходил мимо него. Он сидел прямо на грязной палубе, а матрос перевязывал ему раненую руку, - на палубу блевать вздумал салага! Когда все закончиться ты у меня всю палубу драить будешь!
- Я нечаянно! - произнес стоящий в трех метрах молодой матрос и снова согнулся в приступе.
- А ну пошел вон! Наберут придурков! Одно название, а не матросы!
Встречный воздух быстро уносил окружающие запахи, поэтому мне удалось сдержаться и не опозориться как бедолаге: ему теперь это долго будут помнить. Когда я шел, то старался поменьше смотреть по сторонам. Получалось это плохо: взгляд то и дело упирался в лужи крови, мертвых, отрубленные конечности. Захватив вещи и уже возвращаясь назад я заметил давешнего барона: он сидел прислонившись к фальшборту, а другой пассажир пытался перевязать ему грудь. Барон был белый, а на губах пузырилась кровь.
- Как вы барон?
- Плохо, но жить буду, - с большим трудом ответил раненый, - вы знаете, я лешил последовать советам отца и жениться.
- Да неужели?! - даже слегка опешил я.
- Да. Если я погибну, то не кому будет плодолжать наш славный лод.
- Удачи вам барон, - двинулся я дальше, а про себя подумал: "Гляди-ка поумнел. Интересно надолго ли?".
- Как ты? - встретил меня вопросом дядя. Он стоял рядом с Олафом и быстро умелыми движениями накладывал тому повязку на голову.
- Нормально. Спасибо за помощь.
- Я тебе помог, а ты в свою очередь Медведю. Идите с Олафом на батарейную палубу и помогите канонирам, а мы с Медведем здесь подежурим, да вдобавок раненым поможем, - указав на мою руку, добавил, - Олаф перевяжи его.
- Понял.
- Бегите быстрее сейчас должно начаться.
- Пошли, - двинулся старший сын Медведя к лестнице.
- Держи, - протянул я Олафу флягу, когда мы спустились по лестнице. - Интересно когда меня ранили? - удивленно рассматривал я свою руку, - что удивительно не болит.
- Спасибо, - беря флягу поблагодарил парень, - придем на место я тебя перевяжу.
Батарейная палуба нас встретила шумом и гамом - находящиеся здесь готовились к бою. Многие из присутствующих здесь участвовали в бою на верхней палубе, о чем красноречиво свидетельствовали наложенные бинты. У самой лестнице мы увидели знакомого лейтенанта. Судя по его одежде: он не участвовал ещё в бою и сейчас чуть не подпрыгивал от нетерпения. Без лишних вопросов он отправил нас к шестому орудию. Что меня немного удивило, так это высота потолков батарейной палубы и расстояния между пушками: Олаф при своем немалом росте мог спокойно стоять, а между орудиями было не меньше трех метров. Видимо здесь не экономили и делали так, чтобы было удобнее в бою. Орудийные порты были не квадратными, а прямоугольными: здесь в отличие сражения на море противник мог находиться гораздо выше или ниже. Сами пушки были чугунными, как в моем мире в эпоху парусного флота: точно из таких же ещё Ушаков турок гонял. Отличием было только то, что на всех орудиях горели руны, таким образом, показывающие, что запитаны эфиром по полной. Руны делали вес и отдачу меньше, а также охлаждали металл.
- Нас к вам отправили, - подходя к орудию, произнес Олаф.
- Хорошо! А то нас только четверо, а эта "дура" очень тяжелая даже с рунами, - кивнул на пушку пожилой матрос с золотой серьгой в ухе. Судя по всему он был старшим из четырех стоящих, - ты будешь ядра и картузы с порохом подносить, - указал он на Олафа, - а ты вроде из благородных? - и не дожидаясь ответа добавил, - магический очки имеешь?
- Да, - кинул в ответ я. Как только мы подошли к пушке, Олаф достал бинт и стал неумело бинтовать мне руку.
- Тогда будешь наводить, а то у меня глаза уже плохо видят, да и темно.
- Э-э, я никогда этого не делал.
- Тут умения особого не надо: целься на палец выше гондолы, - продемонстрировал он мне здоровенную лапу с толстыми пальцами.
- У меня палец тоньше, - машинально заметил я.
- Ну и хрен с ним! - матрос явно был на взводе, - ты главное его не стоя ставь: не в жопу пихаешь. А так все равно не промажешь с такого расстояния! Да к тому же пока стоит щит не важно, куда ты попадешь!
Вообще-то так обращаться к благородному было нельзя и уж тем более тыкать ему, но мне как-то было наплевать: я ещё не особо привык к местным обычаям, да к тому же мы сейчас находились в одной лодке, а точнее на одном корабле, поэтому я пропустил его слова мимо ушей.
- Приготовились! - пошло по цепочке вдоль борта от лейтенанта.
- С богом! - произнес наш невольный командир, - вы не видели, что у них за посудина?
- Шестидесяти метровый торгаш с двумя батарейными палубами, - произнес Олаф, - судя по всему, они из Гринской конфедерации.
- Значит по пушкам мы равны, только думаю, у них скорее всего двенадцатифунтовки стоят, но щит покрепче нашего будет. Да и не захотят они в борт в борт сходиться, а скорее всего, станут нас сверху обстреливать, где у нас уже нет щита. Но на такой случай там у нас палуба в два ряда из элькирского дуба, а капитан у нас толковый, поэтому должны выдюжить пока щит восстанавливают. Главное чтобы нам туда бомбу не бросили.