Безрассудное сердце
– Спасибо, – прошептала я.
Это был самый замечательный комплимент в моей жизни.
Прошло довольно много времени, прежде чем Тень поднялся. Он двигался легко и уверенно, как горная кошка, и мне нравилось смотреть на него. Теперь я знала, чего не хватало моим отношениям с Джошуа и Орином. Они совсем не волновали меня, и при виде их сердце у меня не билось сильнее и щеки не вспыхивали румянцем. Я ни разу не пожелала, чтобы Джошуа или Орин обнял меня и поцеловал, как сейчас неожиданно для себя всем своим существом мечтала о том, чтобы Тень прижался губами к моим губам. Щеки у меня горели от таких неприличных мыслей, и я отвернулась, чтобы не выдать себя.
Тень коротко свистнул, призывая к себе коня, и легко вскочил ему на спину. Индейцы обходились без седла.
– Анна, ты придешь завтра?
Еще никогда я так ясно не понимала, что все мое будущее зависит от моего «да» или «нет». У меня была дюжина причин для отказа, и все они в одно мгновение пронеслись у меня в голове. Джошуа это не понравится. Люди начнут сплетничать, если узнают, что я тайно встречаюсь с индейцем. Пострадает моя репутация. Он краснокожий, а я белая, и мы живем в разных мирах. Я почти помолвлена с другим. Папе не понравится…
Я могла придумать сотню предлогов и сказать «нет», но все они казались мне недостойными, когда Тень смотрел на меня своими черными глазами в ожидании ответа.
– Приду, – сказала я, и в моей душе воцарились мир и покой, стоило мне произнести это слово.
Весь день я не ходила, а летала, отдавшись во власть мечтаний. Ноги легко переносили меня из одного места в другое. Я занималась делами и не переставала улыбаться и петь.
В тот же вечер Эд Бердин со всем своим семейством пришел отпраздновать мой день рождения. Мама ради этого случая испекла вкусный пирог и украсила его сахарной глазурью и свечами. Все пели, плясали, разворачивали подарки. Я тоже пела, плясала, разворачивала подарки, но на самом деле мои мысли были далеко от дома. Ну конечно же, я танцевала с Джошуа и с Орином и не путалась в ответах, когда они меня о чем-нибудь спрашивали, но все равно в мыслях у меня был только Тень и то, как приятно мне было сидеть рядом с ним. Одно его присутствие заставляло меня по-другому смотреть на мир.
Я помнила, как его черные глаза, лаская, оглядывали меня всю с головы до ног, и мне это вовсе не было неприятно. Я читала в его глазах восхищение, желание и поэтому никак не могла дождаться конца праздника, чтобы остаться наконец одной в комнате и посмотреть на себя в зеркало.
Рыжие волосы волнистыми прядями падали мне на плечи, кожа у меня была гладкая и золотистая, и фигура что надо – с крепкой и высокой грудью, длинными стройными ногами, тонкой талией и округлыми, но не очень широкими бедрами. И если у меня был маловат нос и слишком большой рот, что ж, с этим я ничего не могла поделать.
– А я хорошенькая, – громко сказала я своему отражению.
Или мне только так казалось, потому что на меня одобрительно посмотрел Тень.
Я думала, что ночь никогда не кончится, и едва появились первые лучи солнца, как я оседлала Нелли. Когда я подъехала к реке, Тень уже меня ждал. Утро было прохладное, и он надел штаны из отлично выделанной оленьей кожи и куртку, и я еще раз подумала, что мне не приходилось видеть мужчину, который был бы красивее его. Сердце бешено колотилось у меня в груди, когда я соскользнула с лошади и оказалась прямо в объятиях Тени.
– Анна, – услыхала я срывающийся шепот, и когда его сильные руки обняли меня, поняла, что никогда не буду счастлива с Джошем, с Орином, вообще ни с кем, кроме этого высокого черноволосого воина.
– Поцелуй мня, – забыв обо всяком стыде, попросила я, когда он замешкался, не зная, как поступить, сама притянула к себе его голову и прижалась губами к его губам.
Это было, как будто спичку поднесли к пороху и он взорвался. Так я себя чувствовала, когда мы оторвались друг от друга, и Тень тоже так чувствовал, я это сразу поняла.
Как мне описать то великолепное чувство, которое охватило меня, тот сладкий огонь, который, разгоревшись в самой глубине, проник в каждую клетку моего тела? Я ощутила радость и настоящее счастье, покой и защищенность, и еще что-то. Это было, как… как будто самые желанные мечты вдруг обернулись реальностью и реальность оказалась прекраснее всех мечтаний.
Мы долго гуляли, держась за руки, и наши сердца бились в унисон, когда мы бродили по нашим любимым местам. Никогда еще небо не было таким синим, а воздух таким сладким. Никогда еще жизнь не казалась мне такой прекрасной, как в то летнее утро.
– Что это за желтоволосый парень постоянно катается в ваш дом? – все-таки не удержался от вопроса Тень.
– А, это Джош Бердин, – как ни в чем не бывало ответила я. – Он хочет на мне жениться.
– Твои родители согласны?
– О да. Им очень нравится Джош.
Тень внезапно остановился и развернул меня так, что мы оказались с ним лицом к лицу. Глаза у него были похожи на бездонные черные озера, когда он с видимым равнодушием спросил:
– А тебе?
– И мне тоже, – ответила я, пожав плечами.
– Ты выйдешь за него замуж?
– Думаешь, надо? – кокетничая, спросила я. Я всего лишь хотела, чтобы Тень немножко приревновал меня, а он сердито нахмурился и сказал так, что я никогда этого не забуду:
– Анна, не играй со мной в ваши дурацкие женские игры. Я не такой, как твои бледнолицые обожатели.
– Прости – виновато проговорила я. – Конечно же я не выйду за него замуж. Теперь не выйду.
Время пролетело незаметно, и мне уже было пора возвращаться домой. Меня ждал Джошуа, который неплохо выглядел в своем праздничном костюме, с аккуратно зачесанными назад длинными светлыми волосами и в начищенных до блеска ботинках. Он по-джентльменски подал мне руку и открыл дверь, когда мы подошли к дому. Я знала, зачем он приехал и что собирается сказать, и изо всех сил желала, чтобы этого не произошло. Однако мне ничего не оставалось, как сесть на диван и покорно сложить руки на коленях.
– Хочешь сидра, Джош? – спросила я, желая оттянуть неизбежное. – Или маминого пирога с ежевикой?
– Нет, Анна, – отказался Джош, намереваясь немедленно приступить к делу, ради которого он приехал. – Я хочу, Анна, чтобы ты вышла за меня замуж.
– Джошуа, я…
– О, я знаю, ты не любишь меня так, как я люблю тебя, – не дал он мне договорить. – Но я буду тебе хорошим мужем, Анна. Я… Пусть я не умею так говорить, как Орин, но ты не можешь не знать, что я чувствую.
Такой страстной речи я еще от Джоша не слыхала. Его голубые глаза молили меня сказать «да», но мое сердце принадлежало другому. Тому, у кого черные глаза и кожа цвета меди. Тени.
Не поднимая глаз, я проговорила как только могла ласково:
– Прости, Джош. Я не виновата.
– Из-за Орина? – ревниво спросил Джошуа.
– Нет.
– Анна…
– Пожалуйста, Джош, не надо.
– Хорошо, – согласился он, скрепя сердце. – Но если ты когда-нибудь переменишь свое решение, знай, что я жду. Я люблю тебя, Анна Кинкайд. Я всегда буду любить тебя.
Мои родители не скрывали жестокого разочарования, когда я рассказала им, что отказала Джошуа. Они оба мечтали о нашей свадьбе. Папа рассчитывал сделать Джошуа своим полноправным партнером, а маме очень хотелось понянчить внучат. У нее, кроме меня, не было больше детей, и она мечтала, что я наполню дом детскими криками. Как бы там ни было, они не ругали меня, и я им была за это благодарна.
В августе в долине поселились еще две семьи, но я была так поглощена своей любовью к Тени, что почти не обратила на них внимания. Разве только до меня дошли слухи об Орине, который стал ухаживать за Лусиндой Бейли. Еще за ней ухаживал Пол Браун. По всей видимости, юноши из нашей долины много времени проводили в ее доме. Не мне их судить! Лусинда была высокой стройной брюнеткой с кожей цвета слоновой кости и глазами, как изумруды. Не будь я так влюблена в Тень, наверное, мне было бы неприятно то внимание, которое ей все оказывали. Если уж совсем по правде, то Орина я все-таки немножко ревновала. Только немножко. Один Джошуа остался равнодушным к чарам Лусинды. Он все так же время от времени заходил навестить меня, и хотя ни разу больше не упомянул о свадьбе, я знала, что он надеется на перемену в моих мыслях и чувствах.