Лана. Принцесса змеевасов (СИ)

— Арабеск, — позвал смотритель, но у пегаса даже уши не дернулись от звука собственного имени.
Гном вздохнул еще горше, посмотрел на меня и взглядом указал, что пора на выход.
Вышли. Я не удержалась и попрощалась с пегасами. Пусть они и жуткие снобы, но я принцесса и правила приличия никто не отменял.
— До свидания, прекрасные создания, — обратилась ко всем пегасам сразу. Это своего рода ритуальная фраза, она означала, что я понимаю их превосходство в нашем мире. И восхищаюсь этими магоживотными. Что не так уж и далеко от правды. Пегасы притихли и все как один повернули морды в сторону Арабеска. Я заинтересованно посмотрела туда же. Пегас смотрел на меня своими невероятно черными глазами. Удивительно черными для белой масти пегаса.
Смотрел прямо и как-то очень уж печально. Молчание затягивалось и я решила не нагнетать еще больше атмосферу — вышла.
— А что не так с Арабеском? — задала я вопрос смотрителю. Сантор смерил меня странным взглядом, но ответил. Мы медленно отдалялись от конюшни пегасов.
— Все с ним так, если не считать того, что у него теперь нет хранителя.
— Эм, а куда он делся?
— Так съели же, — как глупой девочке сказал мне гном, — его хранителем был предыдущий смотритель.
— Вы меня извините, но в чем проблема найти нового хранителя? — недоуменно спросила я, — Пусть это звучит несколько грубо относительно предыдущего смотрителя, но, насколько я поняла, в академии пегасу по каким-то причинам необходим временный хранитель.
— Да, иначе они умирают, — подтвердил мою догадку гном, — магия пегасов идет в разрез с магией академии. А покинуть академию без хранителя пегас не может. Очень давно идет практика по работе пегасов в академии, но такой случай произошел впервые.
— Так почему вы не найдете ему замену?! — повысила я голос, — Это же пегас! Их во всем мире осталось не больше трех сотен, а вы так спокойно говорите, что вот-вот загнется еще один.
— Пегас выбирает лишь раз. Поэтому больше семи лет пегасов не держат в академии, а выпускают на волю. Арабеску остался год до положенного срока и такое несчастье, — грустно ответил Сантор.
— Фигня какая-то, — вырвалось у меня, — извините, случайно сказала. Но мне все равно не понятно, что не так с этим выбором пегаса. Почему нельзя выбрать повторно?
— При выборе пегас делится с хранителем частью души. Это взаимный обмен. Он нужен для того, чтобы временный хранитель и пегас понимали друг друга без слов. Но это возможно лишь раз. Нельзя несколько раз отрывать от души по кусочку. И вот Ксирт унес часть души Арабеска с собой. Арабеск и так без временного хранителя загибается, а тут еще его сама Тьма тянет на ту сторону. Жаль его, сильный пегас. Лидер и самый сильный лидер из всех пегасов, что я видел, — пояснил смотритель.
— То есть его часть души тянется за душой орка? — переспросила я.
— Да, увы, — вздохнул гном.
— И вся проблема лишь в том, что части душ переплетены? — все еще не верила я услышанному.
— Да, — уже более твердо ответил гном, — к чему эти вопросы? Арабеску уже ничем не помочь.
— Ну, не могут же тут все быть такими непроходимыми…дебилами, — возмутился невидимый Крик.
— Вот и я о том же, — согласилась я с дракозом, — а у вас что — некромантов вообще нет толковых?
— Наши профессора отказываются даже пробовать разъединить их души, слишком рискованное занятие, — ответил Сантор.
— Обалдеть у вас тут профессора ленивые, — удивленно проговорила я, — пойдемте.
— Куда? — спросил гном.
— Обратно. Разъединять души будем, — решительно повернула я назад к конюшне.
— Лана, подожди! — почти крикнул гном, — Ты же не хочет сама? Подумай, кто ты и что ты вообще можешь? Это же ДУШИ!!!
— А я потомок некромантов и сама некромант, — ответила я ему, не помню в который уже по счету раз открывая эту дубовую дверь. Приглушенный свет в конюшне так и горит. Большинство пегасов уже засыпало, но при нашем появлении, встрепенулось.
— Профессора отказались, опомнись, девочка, — начал увещевать меня семенящий следом гном, — ты же и сама погибнешь и быстрее пегаса погубишь!
— Очень радует Ваша вера в людей, миер Сантор, — скептично отозвалась я, — но погибать в мои планы сегодня не входит. Арабеск, извините, что беспокою, но помогите мне, пожалуйста.
Пегас не шевельнулся даже. А мне стало противно. Ну, что это за лидер такой, который сдался без боя?!
— Эй, ты! Да-да ты, конь педальный, — по-хамски крикнула я пегасу, — неужели уже на том свете мыслями, что в реальном мире ответить сложно?
Коняшка повернулся тут же. Да еще как повернулся! Глаза метали молнии, грива полыхала голубоватым светом, копыта били пол. Пегас грозно заржал и встал на дыбы. Перебирая в воздухе копытами он устрашающе ржал на меня.
— О, ну, и славненько, — потерла я ручки, — Раз Вы обратили на меня свое внимание, будьте так любезны — разрешите взять немного Вашей крови для ритуала. Добровольно желательно. Вам же все равно умирать, так для чего Вам столько крови?
Пегас вернулся в горизонтальное положение. Фыркнул и отвернулся от нас. Сантор вообще стоял ни живой ни мертвый. Прижимал к сердцу руку и что-то про себя повторял, еле шевеля при этом губами.
Улыбнулась и вынув ритуальный нож, царапнула им по филейной части коня. На что тут же раздался возмущенный ржач.
— Я же сказала желательно, — пояснила я возмущенному моим действием пегасу, — но не обязательно.
Сама уже чертила на полу перед стойлом пегаса многими забытый символ. Гном не зря меня предостерегал и будь я действительно человеком — никогда не использовала бы его. Поскольку плата за его использование — душа. У людей душа слабее всего привязана к телу в нашем мире. Мое же происхождение открывало передо мной массу преимуществ.
Символ начерчен, нож пропитан кровью. Второй свидетель есть. Он будет связующим звеном и точкой возврата.
— Через пять минут сожмите мою ладонь настолько сильно насколько сможете, — обратилась я к гному, — это важно. Время пошло.
И, сев около начерченного символа на колени, я закрыла глаза. И мысленно ушла туда куда тянулась нить души пегаса.
Орк оказался грустным высоким взрослым мужчиной. В этом мире все цвета серые, так что какого он был цвета при жизни — ярко-зеленого или светло-зеленого теперь и не сказать. Он сидел на камне у воды и теребил в руке ту самую нить. Говорить тут живой с неживым также не может. Только знаками. Ксирт понял, что я живая сразу. Да и не сложно это, с учетом того, что я была «в цвете».
Вскочил с камня и уставился на меня как на самое чудное чудо в его «не жизни». Но у меня слишком мало времени. Символ на полу конюшни — не только проводник моей души. Он же и поглотитель рассеивающейся магии. Я слабею с каждой секундой, но пока не чувствую этого. Время, сказанное гному — мой средний показатель. Рисковать максимальным я пока не готова.
Как могла, пояснила Ксирту, что мне нужна нить, что он сжимал в руке. Орк покачал головой, но потянул руку и мне поплохело. Он не сжимал нить. Она стала продолжением его руки. Дело дрянь. Я не смогу это сделать — разъединить двух существ. Тут идет уже не смешение душ, тут полное совпадение. Или, если грубо, одна душа поглощает другую. А с учетом того, что Ксирт как бы не жив, то пегасу конец. Жаль.
Подняла глаза на Ксирта. Он понимал то же, что и я. Тут вообще многое становится понятным. Наклонила голову вбок, прощаясь. Он смотрел на меня, стоял не шевелясь. Я почувствовала как покалывает в кончиках пальцев. Это гном сжал мою руку там, в реальном мире. Мне пора. Отвернула от орка и вздрогнула. Передо мной стояла Тьма.
Тетя собственной персоной. Вся в темно-синем. Величественная и грозная.
— Что. Ты. Тут. Делаешь? — строго произнесла буквально по словам она.
— Привет, тетушка! Хотела пегасу помочь, а тут вон какая ситуация, — грустно ответила я ей, — моих сил не хватит.
— То есть ты тут поэтому? — подняла бровь тетя.
— Да, — пожала я плечами, — но уже ухожу…Извини, если потревожила. Хотя, можно я попрошу твоей помощи?