Туманный город (СИ)

– Сегодня тут будет концерт. Нужно снова подключить освещение и отопление. Ааааааа! Что здесь валяется на проходе?
Патрик остановился, схватился за ногу и стал растирать мысок правого сапога. Похоже, он запнулся об упавшую балку. Хоть что-то могло прервать его!
Внутри здание производило впечатление ненамного лучше. На полу в фойе лежал мусор, чего в нём только не было – уличная грязь, прелая листва, ошмётки штукатурки, сломанная мебель… На потемневших стенах висела паутина. Где-то в крыше находились дыры, так как по всему театру гулял ветерок. Широкий коридор сразу вёл в зрительный зал. Мы уже не ждали ничего хорошего от того, что нам предстояло там увидеть. 
Однако театральный зал, даже несмотря на рваный занавес, по сравнению со всем остальным выглядел неплохо. Здесь также валялся хлам, но и было много целых стульев, на которых можно сидеть. Газовые светильники уцелели не все, впрочем, на первый взгляд, их насчитывалось достаточно, если, конечно, они остались в рабочем состоянии. 
Я заглянула в оркестровую яму – теперь она превратилась в мусорную. Тем не менее в ней могли бы разместиться наши немногочисленные музыканты. На сцене я заметила несколько дыр в деревянном полу, хотя и это не являлось критичным препятствием для выступления. Сторож показал рукой на гримёрки за кулисами, по его словам, вполне пригодных для подготовки артистов. 
Над амфитеатром возвышался балкон, но, по словам охранника, второй этаж сильно разрушился и подниматься туда, а тем более проводить зрителей, было бы не благоразумно. Мы поверили ему и не стали сами проверять ту часть театра.
Конечно, что и говорить, нам часто приходилось выступать в малоприспособленных помещениях с плохой акустикой. Порой там не хватало мест, и части публики приходилось стоять. В отдалённых городках королевства на концерты иногда приходили малообразованные зрители, которые могли переговариваться во время представления и даже курить. Всё это требовало от нас, исполнителей, форсированного голоса, преувеличенного жеста, ярко-выраженного грима и костюма, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в определении образа персонажа.
– Что ж, – дядя Октавиус начал потирать руки в предвкушении выступления, – королевским театром не назовёшь, но сгодится.
Не утруждая себя прощанием, Патрик хмыкнул и ушёл, сочтя свою миссию выполненной. Дядя же подошёл к сторожу и стал обговаривать с ним какие-то детали. Мне было немного не по себе в этом пустом, холодном зале, и я отправилась получше рассмотреть гримёрки.
Войдя в холл, в его конце я увидела только одну тёмную дверь. Когда я тихонько тронула её, она медленно со скрипом распахнулась, показывая за собой проход с несколькими комнатами по сторонам. Я прошла по коридору, заканчивающемуся глухой стеной, и наугад остановилась перед гримёркой слева. На двери висела медная табличка, покрытая слоем пыли. Свет из фойе, оставшегося позади, едва пробивался сюда, и мне не удалось прочитать надпись. Наверное, я могла стереть пыль, но решила не нарушать покой мёртвого здания. 
Так и застыв перед дверью, я вдруг краем глаза случайно заметила на полу тень. Я быстро обернулась и заметила убегающую крысу. Вместе со своими сородичами – мышами – они внушали мне отвращение, и поэтому я поспешно вернулась обратно, к людям.
К тому моменту дядя уже договорился со сторожем, что тот попробует хотя бы минимально убрать крупный мусор с проходов и включит освещение к нашему возвращению. И быстрым шагом мы поспешили в гостиницу.
Добравшись до неё, Октавиус объявил труппе срочные сборы. До вечера нужно было успеть кучу дел, начиная от расклейки афиш по городу до установки декораций – на сцене мы выставляли рисованные на фанере или картоне универсальные задники, годящиеся для разных номеров. Как обычно, все артисты задействовались в этих работах, и за многие годы механизм подготовки отрегулировался до мелочей. Но с другой стороны, времени до представления оставалось не так много, если не сказать, мало.
Мужчины перевозили и переносили ящики с реквизитом и гримом. В отличие от стационарного театра у нас не было сложной сценической машинерии, которая позволяла бы, например, осуществлять полёты, провалы или быстрое преображение сцены. Не имелось и специального художественного освещения – приходилось довольствоваться или солнечным светом, или имеющимися в арендуемом заведении газовыми лампами или свечами. Поэтому наши приспособления очень быстро собирались и разбирались.
Женской части сегодня досталось приводить в порядок зрительный зал и сцену. Честно говоря, подметать пол в театре – такого мне ещё не доводилось делать. Что же, военному времени – военные меры.
Но вот Ребекке подобное занятие пришлось не по душе, уж слишком оно грязное для её нежных рук. Неудивительно, ведь в моём представлении она являлась азалией – хрупким красивым цветком, который сам требовал и постоянной подкормки, и регулярного полива. Под надуманным предлогом кузина предпочла скрыться с глаз долой обратно в гостиницу, чтобы её не заставляли заниматься физическим трудом, в то время как Густав и Августа работали со всеми на равных. 
Даже и не припомню, что когда-либо мы проводили подготовку к концерту в такой спешке. В мои дополнительные обязанности входила координация всех работ: я бегала между артистами, интересовалась, всё ли у них получается. Если возникали какие-то проблемы – обращалась за советом к дяде. Хотя с годами я научилась находить решения для большинства вопросов сама.
День, полностью занятый всевозможными приготовлениями, пролетел как одно мгновение. Нам удалось преобразить зал, и мы гордились собой. Сторож смог почти сразу запустить освещение и отопление, что придало театру живое дыхание. К тому же, он отрядил в помощники своего внука, и Клаус объяснил подростку схему продажи картонных билетов, которую им предстояло осуществлять на входе: розовые предназначались для сидячих мест, зелёные – для стоячих.
Мы были счастливы когда, выглянув в разбитое окно, увидели перед дверями теснящуюся публику. А у нас оставалось ещё полчаса до начала, чтобы немного отдохнуть и перекусить.
Как раз в тот момент дядя Октавиус подошёл ко мне:
– Наконец-то, нашёл тебя. Ты осталась последней из тех, кого нужно предупредить о замене.
– Какая замена? – удивилась я.
– Решил поменять местами тебя и Ребекку. Теперь не она открывает представление, а ты. Соответственно, ты же будешь выступать последней. А Ребекка споёт один раз в середине.
Мне была непонятна подобная перестановка, но времени уточнять, почему дядя решил произвести её, у меня не оставалось. Я вихрем рванула обратно в гостиницу, так как вспомнила, что моё концертное платье осталось в коробке рядом с кроватью, и в дневной суматохе я забыла захватить его. Хорошо хоть, что мне не требуется значительного грима – обычно я обходилась минимальным количеством косметических средств. По приблизительному подсчёту, я всё же успевала вернуться к началу, нужно только поторопиться!
Моя накидка не слишком ограничивала движения, однако пробежка выдалась ещё та. Как назло, по пути мне наперерез попадались люди, с которыми я неизбежно сталкивалась, несколько раз узкие переулки загораживали фермерские повозки, так что приходилось изворачиваться или даже перелазить через них. И в завершении всего я чуть не плюхнулась в навозную кучу, собранную подметальщиками улиц!
Запыхавшись, я наконец-то прибежала в гостиницу. Оставалось последнее препятствие – лестница на второй этаж. Из последних сил я рванула наверх. Передо мной медленно поднимался какой-то мужчина, но я не рассчитала скорость и со всего размаха натолкнулась на него. 
Только извиняться было некогда. Я забежала в нашу комнату и судорожно начала копаться в коробке с одеждой. Нарядная Ребекка сидела на своей кровати с чашкой чая в руках, словно она никуда и не собиралась, и гневно смотрела на меня:
– Вот я думаю, с какой стати тебя поставили сегодня открывать представление?
– Какая разница – первая, вторая, последняя? – не особо вникая, ответила я, перебирая вещи.