Сезон охоты на единорогов (СИ)

- Веды тархов водят? Водят! Значит, и мне водить надо. А у меня знаний нет!
Внезапное понимание – для чего ему эти знания - аж пронзило ознобом от крестца до затылка. 
Сзади лязгнул металл. 
- Так! Довольно!
Женька поднялся напружинено, словно взведённый. Его яркие эмоции резко ворвались в чувство Присутствия – словно огнём от него полыхнуло. А Евгений, подступив, неопределённо дёрнул «тулкой» где-то сбоку. Куда, зачем, почему - понять я не успел. А вот отреагировать – успел. 
Махнул рукой, убирая смазанную тень оружия. И тут же оказался на ногах, лицом к потенциальному противнику. Второе движение выстрелило в его сторону уже настоящей угрозой. 
Женька и в непосредственном столкновении оказался хорош! 
Нырнул в сторону, пришёлся прикладом мне в плечо и тут же разорвал дистанцию. Замер в трёх шагах – сразу и не сблизишься – в положении наизготовку, с ружьём, крепко сжатым в руках и готовым к рукопашной. 
- Жаня! Борислав!
Юрка рывком вскочил на колени и, вытянувшись струной, распластал руки в стороны, словно в состоянии вот так легко, одним жестом, развести по углам двух сорвавшихся с цепи тархов! С другой стороны – может и в силах. Если вот мы, два дурака, стоим и молчим, пугаясь неосторожных движений – своих и противника. Стоим, замерев, а Юрка, дрожа всем телом от напряжения, крутит головой с одного на другого, боясь любого действия. 
- Жаня… Пожалуйста, не надо. Выйди, пожалуйста.
Но Женька стоит, не отзываясь, не шевелясь, понимая, что любое движение сейчас может быть оценено двояко. Скулы его заострились, бледность залила лицо, и тёмный взгляд исподлобья оставался настороженным. 
- Борислав, - запинаясь, позвал Чуда. – Пожалуйста. Доскажи мне сказку… 
Я не шевелился, не отводя взгляда от Женьки. И тот тоже уже тяготился произошедшей нелепостью и теперь, глядя исподлобья, ждал моих действий. Будь мы в Храме, каждый из нас был бы формально прав в обороне своей зоны. Только здесь – не храм. Не братство, не законы внутренних уложений школ. Зато тут есть мелкое Чудо, которое настойчиво тянет за рукав обратно к постели и умоляюще смотрит в спину. 
- Ну, пожалуйста…
Женька отвёл взгляд первым. И медленно опустил «тулку». 
Я не стал задерживаться, чтобы не вызывать в нём сожалений, и сделал шаг назад, к постели. 
Женька слаженно шагнул в сторону, отдаляясь. 
Я - ещё шаг назад. И упёрся в кровать. И тут же Юрка бросился мне на шею, со всей силой обхватывая тонкими ручонками и связывая объятием плечи. Конечно, случись что, - его несложно будет стряхнуть обратно на постель и ввязаться в бой. Только внутри крепла уверенность – бой не случится. Потому только подхватил его дрожащие ладошки на груди – чтобы не сорвался от бессилия неумелый замок, чтобы не упал рыжий Чуда.
Женька болезненно сморщился, словно жилу порвал, и, отвернувшись, прошёл мимо нас на кухню. Загрохотал там отодвигаемой посудой, пристраивая «тулку» на столе. 
- Уф, - выдохнул мне в ухо Чуда. – Всё…
- Всё, - пробурчал я, снимая с себя мелкого. – А если бы некоторые рыжие бесята не наглели, то «всё» случалось бы быстрее и проще. 
Юрка виновато засопел и сжался, словно ёжик от навязчивого поглаживания. Так я его и уложил обратно на постель, свёрнутым в калачик и сопящим от обиды. То ли на себя, то ли на нас. Укрыл одеялом и хотел, было, уйти. Но Чуда вцепился мне в рукав – не оторвёшь!
- Борис, - он смотрел на удивление серьёзно. – Не ходи… 
Я молча сел на край постели. Мальчонка прав. Всем надо остыть, разобраться в себе, в том, почему так глупо всё складывается. Я обернулся на Женьку. Тот сидел за столом, спиной к нам, и методично шкурил приклад. Равномерно и бесстрастно. Вот ведь, нескладушка какая. Вот ни с кем никогда не ссорился так по пустякам! Что дома, в своём Храме, что на границе, где приходилось в дозоре жить, а всегда с тархами сходился легко и просто. Пары-тройки фраз хватало, чтобы идентифицировать «своего» и выяснить старшинство, чтобы доверить спину или самому встать за сильное плечо. А тут – как сглазили! 
- Ты неправильно думаешь, - покачал головой Юрка. – По-дурацки. 
Смотрел он серьёзно и печально, словно ещё минуту назад не озорничал, обезьяньими ужимками забавляясь над нами. 
- А как нужно думать? – холодно поинтересовался я. – Великий вед подскажет глупому тарху?
Чуда вздохнул и схватился за мою руку:
- Я не великий, - скривился он. – А ты не глупый. Просто ничего не понял ещё! 
Ну, хоть это хорошо! Обрадовал…
- И что я должен, по-твоему, понять? 
- Ну что ты, как маленький! – поморщился Чуда и в сердцах оттолкнул меня. – Ты же тарх, а не я! 
На кухне жёстко чиркнул по полу отодвигаемый стул. Я обернулся на звук. 
Женька резко встал и, подхватив с вешалки куртку, вышел, хлопнув дверью. Полуразобранная «тулка» сиротливо замерла на столе. 
- Ну, вот, - огорчился Чуда. – Он понял… 
Вот, ведь, незадача. А я-то ещё нет! Что-то такое особенное не понял, о чём все уже вокруг догадались. Юрка посмотрел на меня подозрительно, как на кретина, но тут же вздохнул, словно трудолюбивый ученик над сложной задачей: 
- Расскажи мне о двоице, - потребовал он и заёрзал на подушке, устраивая себе уютную лежанку. 
Я почесал щетину и пожал плечами. В конце концов, какая разница – сейчас я ему расскажу или через некоторое время он узнает от других? Ведь с иными Подобными жизнь всё равно его столкнёт, сколько бы сейчас мы не бегали и не оберегали его. Да и нет никакого секрета в этом. Просто ведам обычно нет дела до того, как тархи работают. А вот этому мелкому почему-то хочется знать.
- Двоица – это боевая пара тархов. Вот и всё. Ведёт и командует старший, младший защищает спину. Это самая стойкая связка у тархов. Выбирают младших-старших до смерти одного из пары или на всю жизнь. В двоице друг друга старший-младший ощущают, как единое целое - мысли, чувства, отношения. Это очень помогает в бою, не приходится тратить время на общение. Говорят, что это связано с тем, что многие истинные тэра, когда на Землю переходили в человеческие тела, не могли возродиться в одном теле, и им требовалось делить своё существо на осколки и их уже вкладывать в тела. Но это враки, просто бывают тархи с глубоким самосознанием и с сознанием, нацеленным на других, вот и всё. И ничего интересного, как видишь. И никакой сказки тут нет. Ни магии, ни волшебства, ни ведовства. 
Чуда хитро сощурился и торжественно заявил: 
- Врёшь! Есть!
Я пожал плечами снова. Что толку спорить? Нет магии в том, что однажды встречаешь такого ведущего, за которым готов в огонь и воду – настолько от него веет силой и светом! Или заметишь бойца в толпе, вроде и неприметного среди остальных, а сразу понимаешь – ему можно доверить спину, уже не оглядываясь. Это не магия, это так, развитое чувство Присутствия, когда ещё даже не увидел, а уже почуял настроенность человека, его взгляды, его пристрастия, сравнил со своими и осознал – «свой»! Остальное решает только уровень подготовки и внутренней силы - той, которую тархам мир не додал, зато с лихвой наделил ведов. Вот таких мелких и вреднючих. Смотрящих хитро, словно читающих мысли. 
- Нету у тархов магии в двоице, - повторил я. – Разве только…
И язык прикусил. 
Есть магия. Одна из самых древних на этой Земле. Принесённая в этот Предел ещё из мира тэра. Магия ведомства. Магия Тисов. Особой касты среди тархов. Магия, которая делает воинов вечными младшими. Для кого-то – дорогой игрушкой, для кого-то – единственным спасением от собственной никчёмности в роли «ведущего», но для большинства – возможностью жить, не боясь удара в спину. Единственная магия тархов, меняющая судьбу и душу. 
Обернулся на кухню. Нет Женьки, только «тулка» сиротливо лежит на столе, да на спинке стула висит джинсовая рубашка. Закрыл глаза, вызывая внутри образ Просо. Вспомнил его поведение, повадки, движения, мимику. Как ходит. Куда смотрит. Где стоит, когда общается. Как разговаривает. Всё – практически обычное, но всё-таки, всё-таки… Может быть?