Несвершенное (ЛП)
Теплая рука Джареда, еще мгновение назад обвивавшая ее талию, легла теплой ладонью ей на спину, прижимая ее к нему. Затем они перевернулись в переплетении солнечного света и белых простыней так, что ее голова коснулась подушки, и он выгнулся над ней, очевидно, стараясь не перекладывать свой вес на нее. И все же она чувствовала его вес, развитую мускулатуру, прижимавшую ее к простыням, но Кэми это понравилось.
Все его тело было теплым, за исключением губ, которые обжигали ее губы. Они были неторопливыми, голодными и ищущими. Кэми пришлось напомнить себе, быть осторожной и не прикасаться к его груди, где, невзирая на заботу Лиллиан, появлялись новые шрамы. Поэтому она скользнула ладонями от его шеи к его гладким ключицам, к рельефной силе его плеч и рук, проводя по всей коже, до которой она могла дотронуться.
Она вытянулась под ним, потянувшись туда, где он выгнулся над ней, и с его губ в ее приоткрытый рот сорвался тихий звук: полувыдох-полувдох.
— Кэми, — произнес он низким голосом. Он целовал ее снова и снова: ее губы, ее щеки, ее подборок, спускаясь к ее шее. Она чувствовала, как его губы выгибаются, и улыбка впечатывается в ее кожу, словно тайна.
— Однажды ты сказала мне, что спрашивать это сексуально.
— И? — спросила Кэми.
— Ииии… — произнес Джаред. — Можно?
Кэми вопросительно посмотрела на него, ее рука на его плече, пальцы путешествуют по небольшому замкнутому кругу, лаская и поощряя его продолжать.
Джаред поцеловал ложбинку у основания ее шеи, проводя губами по этому месту. Оторвав одну руку от матраца, он оттянул ее гофрированный воротник, слегка раскрывая его. Он поцеловал открытые участки кожи и взглянул на нее быстрым, нервным взглядом сквозь свои выгоревшие ресницы.
— Кэми, — пробормотал он охрипшим голосом. — Можно?
Дыхание в головокружительном вихре покинуло ее.
— Ты уверен?
Ей подумалось, что следует удостовериться: она никогда прежде не видела, чтобы он уверенно прикасался к ней, но уголок его рта приподнялся, словно он нашел озвучивание этой идеи не смехотворным.
— Да, — сказал он.
Она не была уверена в том, что она чувствовала: удивление или радость, или любопытство, или волнение, или все сразу, но она точно знала, что хватит улыбаться.
— Да, — сказала она в ответ.
Он приподнялся, чтобы снова поцеловать ее — его улыбка на ее улыбке. Прокладывая дорожку поцелуев, он дрожащими руками расстегнул верхнюю пуговицу ее платья, опуская голову все ниже, чтобы поцеловать вновь оголившуюся кожу, ее будто покалывал прохладный воздух и эти нахлынувшие ощущения обновляли ее, частичка за частичкой.
Джаред вновь поднял взгляд.
— Можно?
Улыбка расплывалась сама собой, и она казалась такой же необходимой, как дыхание.
— Да.
Он расстегнул еще одну пуговицу, раскрывая ярко-розовое белье в тонкую полоску, с более темными розовыми краями и с крошечной линией фиолетового кружева, целуя ее изгибы чуть выше кружева.
— Можно? — спросил он, и снова оставил улыбку на ее коже.
Кэми посмотрела на его золотую шевелюру, осознавая, что ее нижнее белье не соответствовало случаю. Оно никогда не соответствовало случаю, когда это было важно, и это была одна из наибольших несправедливостей в жизни, потому что судьба не протянула ей руку помощи в отделе нижнего белья. Но она решила, что ей плевать.
— Да.
Он расстегнул еще одну пуговицу, спросил и получил шепчущее разрешение расстегивать еще и еще, пока не расстегнул все пуговицы. Рукава платья Кэми скатились вниз до ее локтей. Джаред поцеловал живот, прямо под ее пупком и посмотрел на нее еще раз.
Солнечный свет заливал кровать от края до края, поэтому беспорядочно разбросанные простыни были наполнены им, согревая тело Кэми. Руки Джареда покоились на изгибе ее бедер, кончики пальцев касались кружева с намерением, от которого пробегало тепло по телу, превращаясь в поток долгожданного жара. Кэми посмотрела на свое тело, на то, что было окутано солнечным светом: на Джареда, на его широкие, золотистые плечи и безумно растрепанные золотые волосы, на глаза, которые искрились и сияли, глядя на нее.
— Можно? — спросил он, и она увидела его улыбку, радостную и обескураженную, как будто счастье представилось ему вновь открывшимся сокровищем, о котором он даже не подозревал.
— Да, — пробормотала Кэми. Улыбаться было, как дышать, совершенно естественно и невозможно было этого не делать. — Да, да.
Удары в дверь, подобные грохочущему грому, заставили их подскочить.
— Ребята, — задыхающимся голосом произнес Эш из-за двери. — Извините, но нет.
Кэми натянула свое платье, пытаясь застегнуть пуговицы непослушными пальцами.
Счастье убегало, сверкая пятками, подобно испуганному зверьку.
К тому времени, когда ее платье было застегнуто, она взглянула на Джареда, лежа на кровати натягивавшего на себя рубашку, которую Марта Райт оставила для него сложенной на комоде. Он не смотрел в ее сторону. Он, сжав челюсть, пристально смотрел на дверь.
Кэми слезла с кровати, а Джаред прошагал к двери и распахнул ее настежь. Эш стоял в дверях, с красным лицом и сутулыми плечами. Джаред не стал разговаривать с ним, он протиснулся мимо него и ушел прочь по коридору.
Кэми ожидала похожего, ужасного поведения от Джареда, и прямо сейчас она чувствовала разочарование.
Если ты хочешь что-то сделать, предположила она, тебе придется это сделать самой, поэтому она подошла к двери и сильно ударила Эша по руке.
— Это было самое из ряда вон, что ты мог сделать, — сказала Кэми. — У девушек тоже есть потребности!
Эш еще больше сгорбился, засунув руки глубоко в карманы. Он покраснел так сильно, что, если бы ему не было семнадцать, Кэми забеспокоилась бы, как бы с ним не случился сердечный приступ.
Она так усердно старалась держать его подальше от себя, чтобы в тот момент обезопасить их с Джаредом пространство. Она была в ярости, зная, что это не совсем возможно: потому что он все равно был там, подобно холодному камню на дне бассейна. Теперь, когда она ослабила бдительность своей связи, то смогла почувствовать то, что он пропустил через себя, почувствовать бурлящую суматоху его эмоций, смущения и унижения, и крайнего дискомфорта, среди всего прочего. Она не могла винить его, даже, несмотря на то, что хотела.
— Я сожалею, — сказал Эш тихим голосом, и добавил в ее голове: «Это было очень странно, и я не знал, что делать…»
— В следующий раз попробуй напевать, — предложила Кэми. — Подумай о котятах или об учителе физкультуры, или о большой порции картофельного пюре. Мне все равно. Просто не делай так больше.
Она уже собиралась уйти, но снова посмотрев на лицо Эша, вспомнила, что обещала себе быть добрее к нему, с тех пор как они вернули Джареда. Он был ее другом, и братом Джареда. Кэми коснулась его руки, успокаивающе поглаживая пальцами по рукаву его рубашки. Он посмотрел на нее очень голубыми и очень уязвимыми глазами, и она почувствовала, как он потянулся к ее разуму: она не могла не поддержать и не утешить его в ответ.
«Все в порядке, — сказала она ему мысленно. — Я на самом деле не сумасшедшая. Извини за чудные видения. Я знаю, это странно, но все будет в порядке».
— Странность — мое второе имя, — добавила она вслух и отправилась искать Джареда, который не мог покинуть «Наводнение», потому что из одежды на нем были только пижамные штаны, а ноги и вовсе босые.
Обыскав бар внизу и гостиную, и другие номера, Кэми пришлось признать, что если кто и был достаточно сумасшедшим, чтобы убежать на улицу в пижаме, то это Джаред.
Она снова проверила большую спальню, где спала Лиллиан, вдруг он спрятался за балдахином или еще за чем-нибудь.
Он не прятался, он стоял на балкончике, со скрещенными на груди руками. Все, что можно было увидеть с балкона — это кирпичная стена, да серый пятачок, где Райты складывали мусор, но Джаред, казалось, был поглощен этим видом. Он не отреагировал, когда она вышла, чтобы присоединиться к нему: он смотрел вперед, сжав челюсть.