Холодная

Теодор усмехнулся, когда они подошли к первой двери. Эмма бросила на него вопросительный взгляд.
— Первые несколько комнат — детские спальни, игровые и классные комнаты. Полагаю, не имеет смысла осматривать их сейчас.
Напоминание о том, что их брак ненастоящий и никакой надежды на детей нет, больно укололо Эмму. Как странно… Она думала, что уже давно потеряла надежду иметь детей. Оказалось, с новым браком эти надежды вернулись.
— Да, не имеет смысла, — несколько сердито ответила она.
— Эти две комнаты свободны. Обычно в них жили какие-нибудь родственники, приезжавшие в гости.
Одна из комнат была ужасающе безвкусной: обита розовыми обоями, везде зеркала, рюшечки, потемневшие от времени и пыли, флакончики. Запах прежней обитательницы в комнате не сохранился, но его было легко представить: нечто сильное, удушающе сладкое.
— Последней здесь жила так называемая кузина моего отца, — Эмма с удивлением отметила, насколько невыразительным стал голос Теодора, когда он заговорил об этой особе. — Не знаю, по какой причине она отказалась от апартаментов баронессы, но крайне благодарен ей за это. Хотя, если честно, эта комната одна из немногих, которые хорошо сохранились и не продуваются всеми ветрами. Вероятно, будет нетрудно переделать ее, если понадобится. Слуги только принялись за уборку дома, и начали с первого этажа. Скоро они доберутся и сюда. По крайней мере, хоть выкинут весь этот… хлам.
Они перешли в следующую комнату.
— Здесь некоторое время жил мой дядя. Он увез нас во Францию сразу после смерти мамы.
Теодор окинул задумчивым взглядом пустую серую комнату, остановившись на выцветшем пейзаже над камином — единственном украшении.
— Не советую вам жить здесь. Угол у окна протекает, а по полу дует. Кроме того, я помню, что здесь всегда было холодно.
Он открыл очередную дверь и медленно, устало вздохнул.
— Это — спальня хозяина.
Эмма едва заметно скривила губы (что, впрочем, не укрылось от Теодора). Комната поражала своими огромными размерами. Когда-то она была роскошной, но теперь производила унылое впечатление. Огромная кровать, застланная серым одеялом. Пустые столбики без балдахина. Пустое место над камином. Чугунные подсвечники, с которых облетела позолота. Вытертый ковер перед кроватью. И никакой больше мебели.
Эмма подошла к окну и облегченно вздохнула. Картина за окном была бесподобна. Зеленые лужайки парка, цветущие деревья в саду и… цвет. Яркий, зеленый цвет кругом.
Отдохнув и набравшись духу, она снова вернулась мыслями в этот мрачный дом.
— Я здесь не живу, — сказал Теодор. — Эта спальня тоже продувается всеми ветрами. Пойдемте, мадам, покажу вам спальню баронессы. Хотя должен предупредить, что она практически не отличается от этой.
В молчании они прошли через две гардеробные в смежную спальню. Эмма подавленно огляделась. Та же самая серость. Только кровать поменьше и поизящнее. «Как красавица в гробу,» — подумала Эмма и передернула плечами от жутких ощущений. По сравнению с этим склепом розовая комната казалась просто райским садом.
— Последние четыре комнаты предназначались, видимо, для подросших детей. Ни я, ни… — Теодор замешкался, потом договорил с усилием, — ни мой брат не доросли до них.
— У вас есть брат? — Эмма решила, что будет логичным спросить его об этом, совсем забыв, что одно упоминание о брате она уже пропустила мимо ушей. Они осматривали очередную комнату, которой давно не пользовались.
— Есть. Джонас Хоупли, может слышали о таком? Полагаю, именно он устроил нам ловушку, — Теодор не удержался и предпринял еще одну попытку убедить ее в своей невиновности. — Попытайтесь вспомнить, может быть, он вертелся рядом с вами тем вечером и уговаривал что-нибудь выпить. Такой симпатичный молодой человек, похожий на меня, только пониже, постройнее и повеселее.
Теодор невесело усмехнулся.
— Все говорят, что мы с ним очень похожи.
Эмма отвернулась от него, чтобы не выдать, что она уже знает, что Теодор не виновен. И как теперь ответить ему? Если она вдруг скажет, что верит ему, он начнет сомневаться, с чего бы это. Придется признаться, что подслушала их разговор. А если высказать недоверие, то план помириться с мужем отодвинется еще дальше.
— Впрочем, оставим это, — сказал Теодор, когда она не ответила, и Эмма с сожалением поджала губы. Все равно получилось плохо.
— Я живу в этой комнате, — сообщил он, открывая следующую дверь. В леди Эшли мгновенно пробудился интерес. Комната не отличалась элегантностью, скорее, представляла собой образец холостяцкого жилья. На столе в беспорядке — книги, журналы, листы бумаги. На стуле висит какая-то одежда. Правда, прибрано — очевидно, до хозяйских комнат служанки все-таки добираются. Горел огонь в камине.
— Вторая комната, где относительно тепло, — сообщил Теодор. — Есть еще несколько прилично сохранившихся комнат в гостевом крыле. Если вам, мадам, не понравится ни одна из этих, то можно будет сходить оценить те.
Эмма сделала неопределенный жест.
Следующие комнаты не отличались ничем особенным, просто нежилые и безликие.
— Здесь, по-моему, тоже тепло, — сказал Теодор про комнату, соседнюю с его. — А в этой наоборот гуляют сквозняки, все-таки она на углу дома.
Они вышли в коридор и остановились напротив спальни Теодора.
— Итак, мадам, в какую комнату нести ваши вещи и прислать вашу служанку?
Эмма на мгновение пристально посмотрела ему в глаза.
— В эту, — и показала рукой на дверь в комнату, которую выбрал себе Теодор. Он иронично усмехнулся, словно не сомневался в ее выборе.
— Как угодно. Только дайте мне возможность собрать свои вещи. Сами пока можете располагаться.
Эмма похолодела от ужаса, когда осознала, что наделала: кажется, она только что выселила мужа из егокомнаты в егодоме! Ну скажите на милость, кому захочется иметь такую жену? А Теодор только и позволил себе усмехнуться, ибо настоящий джентльмен не противоречит леди, даже если она… дура! Круглая дура!
  
Глава 5
 
Лишь на следующее утро Эмма поняла, насколькоглупой она была прошлым вечером. Ведь можно было сказать, что она забыла, что это его комната и указала на первую попавшуюся дверь, что ей подойдет любая другая! Но она настолько была в шоке от своего поступка, что совсем перестала соображать.
Она-то надеялась, что Теодор не переселится в другую комнату, а будет ночевать вместе с ней, но ему, похоже, это даже в голову не пришло. Очень обидно.
«Подумай, насколько онсейчас обижен твоим поступком,» — увещевала себя Эмма, спускаясь к завтраку. Она уже немного знала Теодора, поэтому была уверена, что он не будет на нее кричать, лишь станет еще холоднее и равнодушнее к ней, как к навязчивой гостье, кем она, собственно, и была. Никогда она не пыталась растопить сердце мужчины, это они всегда пытались завоевать ее. Эмма грустно улыбнулась. Если они с Теодором так похожи, то удастся ли кому-то растопить его сердце, ведь ее так и осталось замороженным, несмотря на многочисленных любовников. Единственным человеком за всю ее жизнь, с кем она по-настоящему хотела оказаться в постели, был… Теодор. Она не испытывала влечения к нему, как и к любому другому мужчине, просто хотела, чтобы этонаконец произошло. Но увы…
Оказалось, что Теодор уже уехал. От этого ей стало еще более грустно, ведь она приехала сюда с целью помочь ему восстановить имение. Но как она может помочь, если он не берет ее с собой и не посвящает в курс дела?
Ни за что на свете она больше не сделает глупости по отношению к Теодору.
А пока он не вернулся, она может попросить экономку показать дом и послать кого-нибудь в деревню нанять слуг. Естественно, платить жалование она будет им сама. Ей было стыдно, что она выделила из своего состояния Теодору всего лишь десятую часть.
Экономка относилась к новой леди Эшли плохо, но держалась безукоризненно вежливо, как и ее хозяин, отметила Эмма.