Приручи меня

Поднявшись, он пошел в свою комнату. Каждое движение давалось ему с трудом.
Подойдя к двери, По прислонился спиной к косяку и, посмотрев вслед идущему по коридору Люку, перевел встревоженный взгляд на Джейка.
— Я могу сегодня не ложиться спать. Вдруг ему что-нибудь понадобится.
— Мы оба за ним присмотрим.
Люк крепко спал всю ночь и проснулся, когда за окном уже светило солнце. Он принял душ и побрился, после чего почувствовал себя нормальным человеком. По и Джейка нигде не было видно. Тогда он вышел через заднюю дверь и отправился в кафе на противоположной стороне улицы. Там он съел огромный бифштекс и запил его горячим кофе с молоком. К тому времени, когда он вернулся в доджо через переднюю дверь, его настроение улучшилось.
Зайдя в зал для карате, он обнаружил, что там идет урок. Мальчик увидел его. Люк улыбнулся и сделал ему знак, чтобы он не отвлекался. Было почти десять часов. Маделин, наверное, уже вошла в рабочий ритм.
Он не смог до нее дозвониться из Лахора. После этого у него больше не было возможности связаться с ней.
Пора наконец это сделать. Лучше поздно, чем никогда.
Трубку сняла секретарша, спросила его имя и велела ему подождать. Не очень хорошее начало.
Мэдди быстро подошла к телефону, и хотя ее тон был не очень приветливым, все же она соизволила с ним поговорить.
— Ты в Сингапуре? — спросила она.
— Да.
— Цел?
— Более-менее.
— Что значит «менее»?
— У меня дырка в плече, — ответил он. — Беспокоиться не о чем. Я просто не смогу в ближайшее время заниматься спортом.
— Что еще ты не сможешь делать?
— Это мне еще предстоит выяснить. — Люк вышел из доджо. — Давай сегодня куда-нибудь сходим, — произнес он с обманчивой легкостью.
Маделин медлила с ответом.
Люку показалось, что земля остановилась.
— Скажи мне кое-что, — серьезно произнесла она. — Как ты обычно расстаешься с женщиной, с которой делил постель? Уезжаешь среди ночи по вызову и никогда не возвращаешься? Или звонишь ей в какой-то момент и говоришь, что тебе было хорошо с ней, но ваши отношения закончились. Или что тебе пришлось уехать, но ты позвонишь, когда вернешься?
Поморщившись, Люк прислонился спиной к витрине магазина.
— Ты права. Мне следовало тебе позвонить, — согласился он. — Но я уезжал на рассвете, и мне не хотелось тебя будить. Я пытался дозвониться до тебя из Лахора, но не смог. В том месте, куда я направился оттуда, не было связи.
Его слова были встречены молчанием.
— Поговори со мной, Мэдди.
— Я думала, что мне будет трудно отпускать тебя на работу, потому что меня волнует твоя безопасность, — призналась она. — Но гораздо хуже оказалось не знать, закончились наши отношения или нет, вернешься ли ты в Сингапур, увидимся ли мы снова. Я не могу выносить такую неопределенность. Это пробуждает детские страхи. В приюте тебе ничего не говорят. Ты отправляешься туда, куда тебя посылают, расслабляешься, думая, что очередные приемные родители начинают проникаться к тебе любовью. Затем однажды ты просыпаешься и обнаруживаешь, что они хотят отдать тебя назад. Никаких объяснений. Ничего. Как будто ты не человек, а вещь.
— Боже мой, Мэдди, я не хотел…
— Не надо ничего говорить. Сначала дослушай меня до конца. Только бескорыстная любовь доброго человека заставила меня почувствовать, что я имею какую-то ценность в этом мире. Правда, для этого мне понадобились годы. Когда ты мне не позвонил на следующее утро после нашей последней встречи, я снова потеряла уверенность в собственной значимости. Неожиданно ты звонишь через десять дней и спрашиваешь, не хочу ли я снова с тобой встретиться. Правда состоит в том, что я не знаю. И дело не в том, могу ли я смириться с особенностями твоей работы, а в том, достаточно ли сильна моя уверенность в собственной значимости, чтобы продолжать отношения с тобой.
Его бросило в дрожь.
— Обещаю, что всегда буду предупреждать тебя о своем отъезде. — Он закрыл глаза, и на него нахлынула волна усталости. — Конечно, я не смогу давать тебе более подробную информацию о своей работе, но ты, по крайней мере, будешь знать, где я.
— Люк…
— Поужинай со мной.
На том конце линии снова повисло напряженное молчание.
— Сегодня днем я буду очень занята. Думаю, мне не захочется вечером никуда идти, — наконец ответила она.
Его охватило отчаяние.
— У меня есть другое предложение. Юн приготовит ужин, мы немного посидим. Ты переночуешь у меня. Я предлагаю тебе перемирие, — пробормотала она. — Ты его заслужил.
— Я согласен, — ответил он, радуясь, что война еще не проиграна.
В семь часов вечера Юн открыла Люку дверь и окинула неодобрительным взглядом его потертые джинсы и рубашку поло. Он выбрал эту одежду только потому, что сможет быстро от нее избавиться, не напрягая больное плечо. Для удобства медсестра сделала ему перевязь. Он ходил с ней полдня, но перед тем, как отправиться сюда, снял. Незачем лишний раз напоминать Маделин о том, какая опасная у него работа. Пусть лучше думает о его силе и других достоинствах.
Сейчас его плечо начало болеть из-за отсутствия покоя. Возможно, его рука была неестественно неподвижна, или, может, Юн обладала рентгеновским зрением, но ее взгляд был прикован к тому месту, в которое попала пуля.
— Раненому тигру не следовало выходить на охоту, — пробурчала пожилая женщина.
— Маделин дома? — спросил он.
— Да.
Ни один из них не сдвинулся с места.
— Вы можете пользоваться вилкой? — спросила Юн.
— Да. — Рана у него в правом плече, но он левша.
— Вам следовало бы носить перевязь. Если хотите, я могу вам ее сделать. — Ее тонкие брови изогнулись.
— Вы могли бы сделать ее и оставить снаружи у двери. Я воспользовался бы ей на обратном пути.
— Зачем притворяться? Думаете, моя Маделин, увидев вас, не поймет, что вы испытываете боль? Она не слепая.
— Согласен, но давайте не будем привлекать ее внимание к этой незначительной детали.
— Хорошо, — сказала Юн. — Мне понятен ваш план. Вместо этого вы будете пытаться привлечь внимание Маделин к вашей глупости. Это должно сработать.
Относительно Маделин у него немного другие планы.
— Она в гостиной?
— Нет, в комнате отдыха. Пройдете через главную гостиную, дальше по коридору налево. Комната отдыха за второй дверью. Мне начертить вам карту?
— Только если это не помешает вам делать перевязь. Я тут кое-что купил по дороге. — Засунув руку в карман, он достал оттуда небольшой полиэтиленовый пакетик с порошком из всевозможных китайских трав и специй. — Вот. Это вам… для сладости. Не знаю, как его применять, но аптекарь клянется, что средство эффективное.
Взяв пакетик за уголок кончиками двух пальцев, Юн пробормотала:
— Дилетант.
— Поверьте мне на слово, — сказал он, доставая карточку, которую получил в придачу к пакетику. — Здесь говорится, что эта фармацевтическая компания была на службе у трех императоров, двух королев и одного султана.
— И все они умерли. — Взяв у него карточку, Юн посмотрела на нее и фыркнула. — Хотите я вам прочитаю, что здесь написано? — необычайно мягко спросила она.
— Не уверен, что хочу знать, но рад, что снадобье уже начало действовать.
Улыбнувшись пожилой женщине, он отправился искать Маделин. К мести Юн он подготовится позже. В том, что она будет жестокой, он не сомневается.
Комната отдыха оказалась не менее элегантной, чем гостиная. Изысканная мебель, огромный телевизор, домашний кинотеатр и суперсовременная стереосистема — одним словом, все прелести, которые может себе позволить состоятельный человек.
Ни для кого не секрет, что Маделин предпочитает роскошь и комфорт. Этим легко наслаждаться, но это нелегко предоставить. Ему нет необходимости предоставлять это Маделин, потому что у нее уже все есть. В этом-то и состоит главная проблема. Если он хочет быть с этой женщиной, ему нужно заглушать свое мужское самолюбие. Если он хочет более серьезных отношений с Маделин Делакарт, ему придется стать частью ее мира, потому что свой мир он не может ей предложить.