Поющая для дракона. Пламя в твоих руках

Вместо ответа кивнула. И так понятно, что мое присутствие здесь нежелательно, и вообще его не было.
Больничный коридор напоминал коридор дорогого отеля – широкий, в несколько раз больше тех, что мне доводилось видеть. Кремовые и серебристо-стальные цвета. Под ногами – отполированные до блеска полы. Матовые стекла автоматических дверей, скрывающих отдельные палаты, здесь точно не найдется ни одной сдвоенной, не говоря уже об общих. Мы завернули за угол, и сразу стало понятно, куда определили Рэйнара: вытянувшиеся в струнку парни, как по команде повернувшиеся в нашу сторону. Интересно, где тут логика? Этаж нашпигован охраной, но захоти кто-то до него добраться, лучше указателя не придумаешь. Сообщать о своих соображениях безопаснику я не стала из соображений собственной безопасности.
– Что с ним случилось? – спросила негромко. – Как он пострадал?
– Во время зачистки. После того как большинство драконов отвели в пустоши, всегда проверяют территорию – не остался ли кто-то. Они, несмотря на свои размеры, мастера маскировки.
Вспоминая, как я приняла дракона за излом хребта, даже переспрашивать не стала.
– Четверо вальцгардов, – последнее слово устами Норгхара прозвучало как «кретинов», – пошли по непроверенной территории, игнорируя технику безопасности. Нарвались на драконицу, которая пряталась в опорах ближайшего сторожевого массива. Местр Халлоран уже выложился к тому моменту – ментально и стихийно, но волну огня перехватил. Ребят он спас, но его ударило отдачей во время боя. Если бы не вовремя выставленный щит, все могло быть гораздо хуже. Для всех.
Мы подошли, и Норгхар набрал на электронном замке код.
– Пятнадцать минут, – напомнил он.
Дверь за моей спиной закрылась с мягким щелчком.
Рэйнар стоял, опираясь о раму панорамного окна. В халате, с зачесанными назад волосами, темными – очевидно, после душа. Заметив меня, обернулся и наградил пристальным, привычно жестким взглядом. Подошла, вглядываясь в его лицо, молча. Просто не знала, что сказать. Растерялась. Иногда так бывает, в голове крутятся тысячи слов, которые льются потоком, а потом нужно сказать одно, но даже его подобрать не можешь. Рэйнар выглядел чуть бледнее обычного, но от него по-прежнему веяло уверенностью и силой. А еще – хищной опасностью, отраженной в изгибе губ и холодном прищуре.
Но каким же огнем захлестнуло, когда иртхан резко притянул меня к себе и впился поцелуем в губы! Не думая, не понимая, почти не осознавая, где нахожусь, рванулась ему навстречу, отвечая. Подчиняясь властному, сметающему все на своем пути урагану по имени Рэйнар. Волосы под пальцами и правда были влажными. От страсти, смешанной с нежностью, чувственного восторга и какой-то тихой неуемной радости: жив, с ним все в порядке – сердце забилось с удвоенной силой. По венам ударила драконья доза адреналина, словно я стояла на перилах смотровой площадки. В туфлях на умопомрачительной шпильке. На одной ноге.
Как же больно будет падать…
Но как же светло и хорошо сейчас.
Вот так прижиматься к сильной груди, слушать биение сердца. Позволять ему перебирать свои торчащие в разные стороны волосы и думать о всяких глупостях. Например, о том, что я без макияжа и выгляжу как старшеклассница, у которой родители отобрали косметику.
– Как ты? – повторила глупый вопрос.
– К утру буду как новенький. Как ты сюда прорвалась?
– Это долгая история.
– Говорил же, что ты драконица. – Иртхан усмехнулся и добавил: – Моя.
Ладно, сегодня даже спорить не буду.
– Что случилось? – спросила, запрокинув голову. – Почему они напали?
Рэйнар нахмурился и указал в сторону мягких кресел, придвинутых к столику.
Палата была двухкомнатная, со спальней, где уже установили капсулу гибернации, и гостиной, обстановке которой мог позавидовать самый дорогой люкс.
– Подозреваю, что дело в браконьерстве.
– Подозреваешь?
– Спецподразделение вальцгардов не нашло никаких улик. Все сделали очень чисто.
– Тогда почему ты думаешь, что это были браконьеры?
– Потому что я там был. Драконица, которая напала на парней, истекала болью и яростью. Она хотела их сжечь, она хотела сжечь всех нас. Думаю, она лишилась пары. Возможно, детенышей или кладки. Может быть, всего.
– Ты отправил ее к своим?
– К своим, – глухо подтвердил он.
Привычно спокойное лицо Халлорана исказила судорога, словно от боли. А я вдруг поняла, что драконицы больше нет, она не сдалась. Пошла за своими, но не в пустоши. Туда, откуда шаманы древности призывали силу ветра и дождей, гораздо выше, чем может взлететь любой дракон.
Сердце сжалось, я потянулась и взяла Рэйнара за руку.
Он действительно их любит. Любит драконов. По воле судьбы тот, кто считается защитником людей, сейчас больше переживает за тех, от кого призван защищать. По воле дара, наделившего его род силой, ему пришлось сделать выбор, который ударил по нему гораздо сильнее отдачи во время боя.
– Она бы не остановилась, – добавил он зачем-то. – Изводила бы остальных своей утратой.
И тогда я сделала очередную глупость: поднялась, обошла столик и села к нему на колени. Обняла, оплетая руками сильные плечи, прижалась щекой к щеке, тронутой едва проступившей щетиной. В ответ он коснулся моего локтя. Легко, будто молча благодарил.
– Ты поэтому выступаешь за высшую меру?
Халлоран не изменился в лице, только в голосе его зазвучала сталь.
– Это меньшее, чего они заслуживают. Самое мерзкое, когда браконьерствуют иртханы. Те, кого судьба наделила властью и силой.
– Иртханы? – Собственный голос показался хриплым и беззвучным.
– Живая драконья кровь усиливает нашу магию. Особенно стихийную, которая напрямую связана с магией драконов.
– Живая?
– Кровь дракона, у которого еще бьется сердце. – Слово «еще» он произнес сквозь зубы. – Главное ее отличие от рэгста в том, что эффект не кратковременный. И в том, что обнаружить такое смешение невозможно. Спасибо эволюции, наша кровь теперь мало отличается от крови драконов.
Если учесть, что первые иртханы появились именно от вливания себе драконьей крови, все более чем понятно. Выходит, «перенять силу зверя» можно даже не иносказательно.
– Но ведь для этого не обязательно убивать. Достаточно просто отдать ментальный приказ и взять то, что нужно.
– Драконы запоминают энергию. Магические слепки. Образно говоря, браконьеры не оставляют свидетелей. Тех, кто может на них указать своим.
Веками драконы убивали людей, люди убивали драконов. На заре времен из чешуи делали броню или доспехи, из кожи – шкуры, в которых укрывались от холода в пещерах или подземных ходах. Из зубов и нижних чешуек вытачивали украшения, а из гребней оружие. Когда появились иртханы и создавались первые наземные поселения, охотники пытались очистить гнезда и уничтожали потомство. Но теперь, когда страх быть сожженными заживо стал страшилкой из прошлого, когда в каждом крупном городе есть своя Лаувайс, драконов убивают ради власти и силы.
– Что предпримет Совет?
– Если такой факт всплывает, что за последнюю сотню лет случилось всего один раз, нарушителя судят на закрытом заседании. Его ждет смертная казнь, а семью, которая использовала драконью кровь для увеличения родовой силы, никогда не допустят к правлению.
– Поэтому случился ландсаррский налет? – спросила неожиданно даже для себя самой.
Но Рэйнар, как ни странно, ответил:
– Да. Рогран Ландсарр свихнулся на теме могущества и продолжения правящей династии. Регулярно вливал себе драконью кровь. Думал, что сумеет их удержать, что бы ни случилось.
Халлоран замолчал, но он и так рассказал мне слишком много. Приоткрыл дверь в недосягаемый и высокий мир иртханов, как красивый футляр для фальшивых бриллиантов. Об этом никогда не напишут в газетах или учебниках истории, никогда не заговорят даже на самом скандальном канале Аронгары. О том, как правящий сбежал, оставив залитые огнем улицы и полыхающие за спиной дома на милость судьбы и вальцгардов, многие из которых погибли.