Сломанная защита (CИ)
Он бы никогда не поставил на кон карьеру ради интрижки. Ему никогда не простят предательства клиента, как и связи с женой доверителя.
Что если он врет? Что если честно хочет помочь?
При мысли о последнем мое сердце колотится на разрыв. Иногда нужно проиграть бой, чтобы выиграть войну.
Глава 23
Андрей
Время сжимает виски, даты в календаре меняются с безумной скоростью, в декабре-январе всегда так. Мы не любим тянуть за собой в новый год долги и незавершенные дела. Помимо этого, со всеми клиентами непременно нужно встретиться, поздравить от команды нашей фирмы. Работа при этом никуда не девается, как и корпоративы, на которых тоже следует присутствовать. Тридцать первое декабря — обычный рабочий день, но покидаю я офис необычно поздно — в половину пятого утра первого января. Где-то в районе двух вырубился прямо за столом.
Такого давно не было. Наверное, с тех пор, как трудился помощником. В то время я практически каждый день задерживался допоздна или приходил перед рассветом. Выходных не было, как и отпусков. Сон был чем-то… будто необязательным. Непозволительной роскошью. Поддерживал драйв от перспектив, азарт перед каждой сделкой. Сейчас я сплю как младенец, легко отключаясь от сложностей доверителей. Спал, разумеется, раньше. До веснушчатых яблочек Лидии.
Первого января привожу себя в порядок дома, навещаю родителей, а затем — Тоню. У нас с ней давняя традиция еще с тех пор, как она была ребенком, — я приезжал в костюме Деда Мороза и привозил подарки. Сейчас ей шестнадцать, и я избавлен от необходимости тащить на другой конец города красную шубу и посох наперевес, но когда она видит красный колпак и ватную бороду — смеется.
Мы встречаемся в машине у ее подъезда.
— Как новогодняя ночь? — спрашивает. — Ты вообще спал сегодня? — улыбается, подмечая мой усталый вид, затем тянется на заднее сиденье и, не дожидаясь разрешения, тащит оттуда увесистую прямоугольную коробку с подарком. Начинает ею легонько трясти.
— Взрослая жизнь ужасно интересная, спать некогда… Эй! Полегче, там хрупкая вещь.
— Что, правда? — пищит от восторга. — Это то, о чем я думаю? — и кидается мне на шею обниматься.
— Не знаю, о чем ты думаешь, — обнимаю в ответ, а затем легонько отстраняю, — но Дед Мороз твое письмо получил, — усмехаюсь.
— Неужели я все же случайно включила тебя в список получателей? — говорит сбивчиво и невозмутимо, — а я довольно улыбаюсь — моя школа! На каждую фразу автоматом готов аргумент. Тем временем Тоня развязывает здоровый красный бант, рвет цветастую упаковочную бумагу. — Спасибо! Андрей, огромное спасибо! — смотрит на коробку с ноутбуком. — Бабушка не понимает, почему нельзя пользоваться старым, а он постоянно перезагружается! В прошлый раз я шесть часов работала над эссе, сохраняла, и без толку! Все пропало. Она говорит: пиши от руки. А как же интернет?
— Учись хорошенько, Тоня. Все будет зависеть только от тебя, ты же знаешь.
— Я буду как ты. Крутым юристом на мерседесе.
— Не сомневаюсь даже, — невольно любуюсь ее детским восторгом.
— У меня тоже для тебя кое-что есть, — улыбается она застенчиво, протягивает небольшую коробочку. Я чувствую себя польщенным, когда распечатываю подарок и достаю смешной галстук с новогодними колпаками.
— Потрясающе, — тут же надеваю на шею. — У меня суд через неделю, теперь точно очарую судью. У нее не останется шансов.
— Ты ее и так очаруешь, — отмахивается. — Галстук шуточный, конечно, но тебя сложно удивить, у тебя все есть, — пожимает плечами и слегка краснеет. — А аппликации в шестнадцать лет уже как-то несерьезно делать.
— Я храню все твои рисунки и аппликации, Тоня, даже не сомневайся, — она смотрит горящими глазами на ноутбук, мне становится неудобно, что не догадался купить раньше. Она никогда ничего не просит, хотя могла бы, и я бы не отказал. Я не знал, что ее предыдущий — сломался. И я не чувствую себя уверенно при общении с девочками-подростками.
Тоня так увлечена подарком, что не замечает, что я сам очень тронут. Я знаю, что ее подарок придуман, выбран и куплен — ею лично, а это в тысячу раз дороже и приятнее, чем стандартный дорогой алкоголь от клиента. Для вежливости спрашиваю, что ей подарила бабушка, — оказывается, какой-то свитер. Денег я отсылаю достаточно, но бабуля привыкла экономить и все время на что-то копит.
— А тебе что подарили?
— Кучу всякой ерунды от клиентов: кружки, сертификаты, коврики в машину, — киваю вниз под ноги.
— Точно такой же, как и был раньше. Черный.
Пожимаю плечами, спорить с этим утверждением сложно.
— А еще? — допытывается она. — У тебя появилась девушка?
Не успеваю я открыть рот, как она перебивает:
— Мне уже шестнадцать, Андрей! Отмазаться шуткой, зачем тебе девушка, если у тебя есть я — не получится, я взрослая, ты ведь понимаешь? Такие шуточки больше не уместны! Да и я давно знаю, зачем нужна девушка.
— Понимаю, но осознаю пока еще с трудом. Тебе не стоит на меня давить в этом плане, — демонстрирую смятение, она широко и довольно улыбается. Любит, когда я общаюсь с ней на равных, как бы признавая, что она больше не ребенок. — Мама бы тобой очень гордилась.
— Спасибо, я знаю, — она быстро опускает глаза, скрывая грусть. — То ли еще будет! Я ведь поступлю на юридический и стану такой, как ты. Она бы очень за меня радовалась. Мама была умной.
— Одной из самых умных женщин, что я знал, — соглашаюсь.
Некоторое время мы молчим, вспоминая ее маму. Конечно, наши утраты по силе и степени не сопоставимы. Я оправился намного легче и продолжаю жить своей жизнью. Но отчасти разделяю тоску Тони, которую утолить невозможно. Лишь принять и жить с ней. Как-то приспособиться. Знаю, кого она потеряла, и понимаю, как сильно тоскует. Я никогда не забуду ее маму, не собираюсь вычеркивать тот период из своей жизни. Как и саму Тоню, конечно же, у которой кроме меня есть только старенькая бабушка.
— Так что? — она пытливо смотрит на меня. — Девушка есть? Я уже волнуюсь за тебя! — Обнимаю малявку одной рукой, тру по макушке, растрепав волосы, она смеется и вырывается. — Может, друг? — заговорщическим тоном.
— Иди ты в баню! — морщусь.
— Серьезно, Андрей, ты меня пугаешь. Сколько можно быть одному?
— Это не так просто вообще-то.
— Влюбиться?
— Да.
— Просто тебе нужна самая лучшая.
— За самых лучших приходится бороться. По крайней мере, мне личное счастье легко не дается. Если кто-то вдруг сильно нравится, западет в душу, значит, обязательно жди беды. Прокляли меня, что ли?
— Бороться? — она выбирает важное. — Как за мою маму?
— За твою маму тоже пришлось побороться, не сомневайся. Ладно, как знать, может быть, в скором времени я тебе кого-нибудь и представлю, — подмигиваю. — Расскажи лучше, что у тебя с моим тезкой?
— О, ты оказался прав! — она легко переключается на новую тему — заметно, что первая любовь занимает если не все ее мысли, то значительную их часть.
— Я всегда прав, Тоня, — усмехаюсь. — Но мне нужны подробности.
***
Сегодня пятница, третье января, а у меня все еще связаны руки. Но хотя бы можно ненадолго покинуть город: врач заверил, что после сотрясения Голубев все праздники проведет на больничной койке. Клятвенно пообещал, что рвотные позывы не дадут ему доползти до туалета, не то что сесть в тачку и добраться до Лидии. Спасибо матушке природе, что сотрясение мозга — дело серьезное.
— Андрюх, это правда, что ты уложил доверителя? Дошли слухи, что нас начинают бояться! И не в том смысле, в котором хотелось бы, — в аэропорту к нам присоединяется Антон, мой приятель и юрист по земельным спорам в моей фирме. Антон был в командировке, только вернулся сегодня утром, поменял вещи в чемодане и вновь помчался в аэропорт. Его жена нас, наверное, уже ненавидит.
— Да! — пока мы пожимаем руки, к разговору с энтузиазмом подключается Глеб Казаков — наш лучший юрист по сделкам. В суде мелькает редко, обычно все утрясает до подачи иска. Еще двое тут же убирают мобильники и присоединяются к разговору. — Представь себе, пришлось скорую вызвать.