Гвардия, в огонь!
– Гут!
Луч фонаря скользнул по башне, высветив крест. Впрочем, звёзды Илья и не ожидал увидеть. Впереди колонны свисток, круговые движения синим фонарём. Сигнал – заводи моторы, приготовиться к движению. Голова разрывалась от мыслей – где он, что происходит, что за колонна на дороге? Он один, из оружия – только пистолет. Что хорошо – в цифровом камуфляже. Такой одинаково укрывает что в лесу, что в траве на поле.
Танкисты взобрались на танк, взревел мотор. До Ильи донёсся запах сгоревшего топлива. Точно не солярка. Наши танки и бронемашины, самоходные орудия, имеют дизеля, они экономичнее, крутящий момент выше, не такие пожароопасные. Хотя из рассказов фронтовиков или прочитанных мемуаров знал, что танк, хоть и железный, сгорает в пять минут. Танк дёрнулся, тронулся. Илья решился, бросился к боевой машине, снова со стороны кормы взобрался. У танков обзорность плохая. Наводчик орудия видит мир через прицел пушки, только механик-водитель и командир танка имеют возможность смотреть через узкие щели, прикрытые триплексом. Так что увидеть его танкисты не могли. Пока колонна двигалась, он пытался припомнить силуэт. Не «Леопард», это точно. Тот намного больше и пушка длинная. А у этого пушка не выступает за передний срез танка, просто окурок. Окурок! Где-то он читал применительно к танкам. Стоп! Такой силуэт и такое словечко явно сочетается применительно к немецкому Т-III. Даже смешно стало. Больше семидесяти лет прошло с тех пор. Т-III, которые могли двигаться своим ходом, были только в Кубинке, в танковом музее. А сейчас он видел сразу несколько штук в колонне, вперемежку с грузовиками. Постепенно начало доходить – он попал во времена Великой Отечественной войны. Слишком круто и необъяснимо. Сначала теплилась надежда – наши реконструкторы. Но откуда у них столько техники? Да и не говорили танкисты по-русски. Нет, у реконструкторов попросту не хватит денег восстановить до ходового состояния целую колонну – машины, танки. Стало быть – враги. Не хотелось верить, всё происходящее напоминало дурной сон. Между тем начало светать. Сзади послышался рёв моторов. Илья обернулся. Колонну догоняли два самолёта, пронеслись метрах в трёхстах выше, но он успел увидеть ненавистные кресты. Сомнения отпали. Надо действовать. Открылась крышка верхнего люка, показался командир из башенки. Если он оглянется, увидит Илью. Вытащив пистолет, Илья выстрелил ему в спину. Танкист рухнул внутрь башни. Теперь надо действовать быстро, пока экипаж не понял, в чём дело. Илья вскочил, заглянул в люк. В кабине темно, только слабый свет от приборной панели механика-водителя. Танкисты в чёрной униформе, плохо различимы. Но Илья предполагал, где могут находиться члены экипажа, все танки имеют определённые боевые посты. Стал стрелять – по месту водителя, заряжающего, стрелка-радиста, наводчика. Патронов не жалел. Остановился, когда были израсходованы все патроны в магазине и затвор замер в заднем положении. А танк двигался. И никто за рёвом двигателей и лязгом гусениц пистолетных выстрелов не услышал. Уничтожить бы ещё танк, да чем? Шоссе на этом участке прямое, Илья решился, залез в башню. Под ногами тела танкистов. Увидел гранатную сумку, снаряды в укладке. О! Сейчас он устроит фейерверк. Вытащил из сумки гранату с деревянной ручкой, какие видел только в кино. Откинул колпачок на ручке, дёрнул шнур, сунул гранату к снарядам и стал выбираться. Вскочил ногами на сиденье командира, ухватился руками за борта танка, подтянулся, спрыгнул на моторный отсек, с него на землю. У танка скорость, как и у всей колонны, невелика, километров тридцать пять. Прокатился кубарем, гася скорость, и двумя прыжками в кювет. Запалы немецких «колотушек» горели долго, но получилось впритык. Хлопнул негромкий взрыв, потом ахнуло. Из открытого люка поднялся столб пламени, затем башню сорвало, и она тяжело грохнулась на дорогу. Танк прополз по инерции несколько метров и встал. Не увидеть или не услышать такой взрыв не могли. Колонна остановилась, послышались тревожные крики.
– Аларм!
Надо делать ноги. Илья помчался в сторону от дороги. Леса нет, по обе стороны поле. Пригибаясь, отбежал от дороги, упал в траву. К горящему танку подбежали немцы. Не приближаясь, посмотрели на танк. Явно пытаясь определить причину взрыва. Мина невозможна по определению, по шоссе прошли танки, и взорвался бы первый. Да и при взрыве мины разбиты катки, разорвана гусеница. Выстрела противотанковой пушки никто не слышал. Тем не менее один из командиров внимательно осмотрел местность в бинокль. Пушку здесь укрыть невозможно, если только в дальнем лесу, так до него километра три. Для пушки дистанция запредельная, редкая из них в 1941 году могла пробить броневой лист танка уже на восемьсот метров. Бурно пообсуждав, немцы разошлись по машинам, и колонна двинулась дальше. Тушить горящий танк было нечем и незачем. Подбитые танки немцы и наши ремонтировали, а сгоревший годился только на переплавку. Когда немцы уехали, Илья перевёл дух. Надо отсюда уходить. По шоссе с наступлением рассвета обязательно пойдут войска неприятеля, он же в голом поле. Пока спасает маскировочный костюм. Пожалел, что поторопился. Надо было забрать из танка патроны, по крайней мере, у командира танка и наводчика, он видел у них пистолетные кобуры. Патроны в них такие же, как у его «Грача», 9×19. И пару гранат за ремень заткнуть, а то взорвал всё добро разом, поторопился. А здесь баз снабжения нет, надо самому думать о харчах, пополнении боезапаса. Да и автомат немецкий следует приобрести, пистолет – оружие ближнего боя, по подвижной цели с полусотни метров уже попасть затруднительно. Пошёл через поле к лесу. Постоянно оглядывался – не видно ли очередной немецкой колонны? И снова ошибку допустил, не смотрел вверх. Внезапно рёв мотора, пулемётная очередь. Пули прошли рядом, в полуметре, взбивая пыль и комья земли. Над ним пронёсся на малой высоте «мессер». Илья сразу упал. Лётчик описал полукруг, Илью не заметил, а может, решил, что убит. Самолёт улетел на запад. Не было привычки у бойцов антитеррористического отряда в небо смотреть, не обзавелись бандиты летательными аппаратами. Илья опыт учёл, боевые действия быстро учат самосохранению. Всё же до леса добрался уже без приключений. Шёл по опушке. Полагал – рано или поздно выйдет к жилью – селу, деревне, хутору.
Уже через полчаса бодрого хода наткнулся на хутор. Какое-то время стоял за деревьями, наблюдал – нет ли немцев? Из избы периодически выходил старик. Ходил по двору. Илья решился, подошёл, поздоровался.
– Здравствуйте!
– И вам долго жить!
Такого ответа раньше Илья ни от кого не слышал. Старик подслеповато прищурился.
– Вот не пойму я, ты командир или как? Форма на тебе непонятная.
– Командир.
– А где же твоя часть, почему драпаешь от немцев? Твоё место на фронте, а ты на хутор пришёл.
– Получилось так.
– Ага, были у меня вчера двое, навроде тебя. Так форму сняли и винтовки бросили. Выклянчили у меня одежонку, переоделись в цивильное и ушли. Вояки!
Дед витиевато выматерился.
– А какой сегодня день? – спросил Илья.
– Добегался! Двадцать пятое июня. Год-то хоть помнишь? Али забыл с перепуга?
– Ты меня не совести. Я танк сегодня ночью уничтожил вместе с экипажем.
– Фу-ты, гнуты, спасибо тебе большое! – начал изгаляться дед.
– Ладно, извините.
Илья повернулся, собираясь уйти.
– Погодь! Ты сегодня ел что-нибудь?
– Не пришлось.
– На пустое брюхо воевать – последнее дело. Заходь!
Раз пригласил дед, можно зайти. Дед уже в избе показал на рукомойник.
– Мой руки и сидай. Я быстро.
Дед налил из чугунка полную миску щей, щедро нарезал ржаного хлеба.
Илья набросился на еду. Вкусно! Опростал миску да два больших ломтя хлеба. В голову мысль пришла.
– Вас как звать?
– Илья Никанорович.
– Стало быть – тёзки. Я тоже Илья. Форму, что бойцы сняли, можно посмотреть?
– Смотри, не жалко. Думал сжечь. Ежели немцы нагрянут, за форму и винтовки вздёрнуть могут. Я в Первую мировую с ними воевал. Сильные вояки, шапками их не закидаешь.