Привала не будет (Рассказы о героях)

Музейные экспонаты были так скупы, что трудно по ним восстановить, как воспитывался Рубен смолоду, какими судьбами попал в нашу страну из далекой Испании, немного говорили они о самом подвиге. Но может, у Рубена Ибаррури были близкие товарищи?
Начались поиски. К счастью, через некоторое время удалось напасть на след человека, который долгие годы дружил с Рубеном, вместе с ним уходил на войну. Это был Артем Федорович Сергеев, полковник Советской Армии.
Еще до того как встретиться, мне удалось кое-что узнать о самом Сергееве. Оказывается, его отец — революционер-подпольщик Федор Сергеев — был человеком железной стойкости и поразительного бесстрашия. Год за годом жизнь большевика, известного под именем Артем, была отдана народу, борьбе за его счастье. С молодых лет профессиональный революционер, руководитель Донбасской партийной организации, умелый конспиратор, который не раз обводил полицейских ищеек, а в 1910 году совершил побег из бессрочной ссылки — таким знают Артема ветераны революции.
Сын был назван в честь партийной клички отца — Артемом. Судьба у него, судя по его немногословному рассказу, тоже необыкновенно интересна. О таких, как полковник Артем Сергеев, принято говорить: тертые.
Военный путь его начался с жестких схваток на западных рубежах сорок первого года. Там он был тяжело ранен. Несколько дней лежал почти без признаков жизни в лесу.
А тем временем дома старая мать и жена были убиты горем: они получили извещение о гибели Артема. Но он остался жив — его подобрали партизаны и глухими тропами переправили через линию фронта.
Вплоть до конца войны батареи офицера Сергеева громили ненавистных фашистов.
Биография Артема столь примечательна, что у меня появился соблазн подробно писать и о нем. Как будто угадав это, полковник быстро перевел разговор на другую тему. Затем, извинившись, он поднялся и вышел на кухню, желая что-либо подать к столу.
Оставшись один, я невольно обратил внимание на убранство квартиры: мебель в ней была простая, вещей мало. Сразу за окном начиналось поле и дорога, уходящая вдаль и как бы подчеркивавшая, что живет здесь человек военный, привыкший к переездам и дальним дорогам…
В углу комнаты стояла детская коляска, но где же ее маленький, голосистый хозяин? Ни жены, ни ребенка в квартире не оказалось.
— Свое семейство я отправил на отдых, — возвратясь с чайником горячего кипятка, заметил Сергеев. Помолчав, он с сожалением добавил: — Все-таки вам было бы интересно поговорить с моей женой. Она ведь знает Рубена с детства.
— Кто же она?
Артем застенчиво улыбнулся:
— Амайя — родная сестра Рубена. — И, снова помедлив, добавил: — Конечно, и я кое-что расскажу… На фронте был с ним рядом, да и документы кое-какие сохранились.
Мы сели за стол. Допоздна говорили, разбирали документы, письма, фотографии.
Так были восстановлены годы жизни Рубена Ибаррури, история его подвига.
2
Фотография старая, пожелтевшая, но она еще сохранила черты лица, выражение глаз. По этим едва уловимым деталям можно составить представление о внутреннем мире человека, запечатленного на фотографии.
С портрета глядит на нас очень живой, полный энергии и душевного обаяния юноша. Густые черные, как вороново крыло, пряди волос вьются над открытым лбом. Такие же черные брови почти срослись у переносья. В больших глазах слегка проглядывает грусть. Во всем облике Рубена угадывается порыв, будто ему трудно усидеть на месте, хочется сделать что-то очень большое и нужное, быть все время в движении.
Вот таким и был в жизни молодой Ибаррури.
Рубен родился 9 января 1920 года в Соморростро. Это селение раскинулось в горах Бискайи. У юного Рубена были свои интересы: он частенько уходил в горы, лазал по скалам. Забравшись на крутизну, подолгу смотрел вдаль, на залив, следил, как на тугом крыле парил альбатрос. Вольный полет этой птицы — вестника большого ветра — будоражил воображение мальчика.
Как и многие живущие в горах дети, Рубен рано привык ничего не бояться. Это вполне естественно: в семье смолоду воспитывали у молодых людей любовь к простым людям, к родной Испании и ненависть к ее угнетателям.
Сильное влияние на Рубена оказывала его мать — Долорес Ибаррури. Для него она была не только любящей, ласковой матерью, но и человеком, жаждущим видеть своего сына борцом. Она научила Рубена понимать значение красного знамени, хранившегося в шкафу рядом с фотографиями парижских коммунаров.
В доме были частые обыски, а однажды Рубен увидел, как арестовывали мать. Тяжко и страшно для ребенка пережить это. Но мать держалась стойко, она обратила на сынишку долгий, пристальный взгляд, как бы спрашивала: «Можешь ли ты не плакать?» Рубен крепился, поджав губы, только глаза его наливались гневом. Будь у него сила, он бы враз перегрыз полицейским горло!
Как ни крепки стены тюрьмы, Долорес была не одинока. О ней думали, за нее боролись коммунисты, рабочий люд. Под напором народного протеста монархисты вынуждены были отпустить Долорес на свободу.
А как восхищался Рубен мужеством матери и ее товарищей по борьбе! В первые дни республиканской Испании — 1 мая 1931 года — коммунисты, трудящиеся Бильбао вышли на манифестацию. Полиция хотела разогнать демонстрантов. Пустила в ход нагайки, открыла стрельбу. В трудную минуту, когда уже дрогнули ряды, Долорес подняла над головой красное знамя и увлекла за собой людей, провела по всем улицам города. Пришла домой довольная, прижала к себе сына, а он смотрит на нее и от радости не может слова вымолвить…
Тогда Рубену шел одиннадцатый год. Возраст, как говорят, переломный. В душе Рубена тоже наступил крутой перелом: он порывался сам идти на борьбу.
Долорес Ибаррури об этих годах вспоминает:
«Когда Рубену было 13 лет, он приехал со мною в Мадрид, где немедленно связался с пионерами. В трудное для Компартии время Рубен продавал партийную газету на улицах Мадрида и в рабочих кварталах, обманывая бдительность полиции, охотившейся за этой газетой.
Старшие товарищи неоднократно просили меня запретить Рубену бросаться на все демонстрации. „Его убьют“, — предостерегали меня товарищи.
Во время подготовки партией одной из таких нелегальных демонстраций, когда все были уверены, что не избежать столкновения с полицией, я хотела скрыть от него факт предстоящего выступления. Однако он узнал о нем. И когда я собралась пойти на демонстрацию, Рубен мне сказал: „Обожди меня, я пойду с тобой“. Я возразила: „Ты еще мальчик, а на эту демонстрацию идут только взрослые люди“.
Рубен с возмущением ответил: „И ты еще считаешь себя революционеркой! Так-то ты хочешь воспитать своих детей…“ И Рубен пошел на демонстрацию, которая, как мы и предполагали, подверглась нападению полиции, причем один товарищ был убит и несколько товарищей получили ранения».
Шел 1935 год. Над Испанией сгущались тучи. Все труднее и опаснее приходилось коммунистам вести борьбу. Преследовала их, сажала в тюрьмы полиция. Невзирая на опасность, Долорес Ибаррури разъезжала по стране, воодушевляла патриотов, звала на борьбу. Занятая революционной деятельностью, она не могла присматривать за детьми. Товарищи из Компартии в 1935 году отправили Рубена и его сестру Амайю в Советский Союз.
3
Радушно приняли советские люди юных испанцев. По натуре неспокойный, Рубен не захотел сидеть без дела. Вскоре он поступил учеником на Московский автомобильный завод. Ему это было не в тягость: пылкое сердце до любого дела охочее. Через несколько лет он мог стать мастером цеха или инженером.
Судьба, однако, повернулась совсем иначе.
Испанию охватил пожар войны. Тревожно сжималось сердце Рубена. Молчаливым и угрюмым был он в те дни. И однажды, придя с завода, увидел своего друга сверстника Артема и гневно проговорил словами старой баскской песни:
— Прежде чем мы станем рабами, реки, темные от крови, окрасят море в красный цвет. — Помолчал, добавил со строгой озабоченностью: — Нам нужно обуздать фашистов.