Комнаты сексуальных тайн

— До скорого, — проговорила она.
— Пока.
Она обратилась ко мне:
— Надеюсь, мы еще встретимся. Мне было хорошо с тобой.
Я не имел ничего против.
Мы спустились вниз. Девочка, Эшли, сидела в гостиной и смотрела телевизор. На ней были белые шорты и синяя блузка. Ее мать направилась к бассейну за одеждой.
Гордон уселся рядом с Эшли, похлопывая ее по ноге — очень тонкой и загорелой.
— Что ты такое смотришь? — спросил он.
— Ничего, — ответила она.
— Подари мне один маленький поцелуйчик, — попросил он.
Она повернула голову, чтобы поцеловать его. Это был совсем не «маленький поцелуйчик» — их языки соприкоснулись.
Когда вошла мать Эшли в зеленом сарафане, Гордон встал.
— Готова, детка? — спросила миссис Стиллвелл дочь.
Девочка кивнула и встала. Коротко взглянула на меня и улыбнулась. Затем уставилась в пол и последовала за матерью до дверей.
Я бросил укоризненный взгляд на Гордона.
— А что такого? — спросил он.
  
8
 
Через три дня я нашел Данни в кампусе. Она сидела на каменной скамейке рядом с юношей весьма глупого вида. Я подошел, стараясь шаркать погромче. Она увидела меня, как я и рассчитывал, и помахала в знак приветствия. Юноше явно было неловко. Я заметил, что они держались за руки. И мне тоже вдруг стало неуютно.
— Привет, — сказала Данни с улыбкой. Ее волосы были более темного оттенка, чем в ту ночь, когда она была со мной. — Как вы?
— Прекрасно, — ответил я. — А ты?
— Все хорошо. Это Курт. Курт, это профессор Уайт.
— Здрасьте, — пробормотал Курт.
Я кивнул.
— Ну что ж, мне надо идти.
— Ладно, — проговорила Данни, все еще улыбаясь.
  
9
 
Той ночью я почувствовал себя очень одиноко. Мне хотелось, чтобы рядом была Данни. «Она — яд, — твердил я себе, — держись от нее подальше».
Но знал, что не буду.
Не смогу.
Мне была нужна женщина, так что я позвонил в службу эскорта, телефон которой нашел в «желтых страницах Нового Орлеана». Я попросил девушку с волосами пурпурного цвета. Они прислали женщину лет двадцати пяти, брюнетку. Я заплатил ей и сказал, чтобы она сделала мне минет.
— Ты хочешь трахаться? — спросила она.
— О да, — ответил я. — Хочу.
— Надень резинку, когда начнем, — попросила она.
— Конечно.
Сосала она не очень хорошо. Да и трахалась скучновато. Короче, не стоила тех двухсот баксов, которые мне пришлось ей заплатить, и я сказал ей об этом.
— Я стою больше, чем двести долларов, — возразила она.
— Почему бы тебе не вернуть половину?
— Да пошел ты, — проговорила она, потянувшись за сумкой и вытащив оттуда пистолет. — Хочешь, чтобы я опробовала эту штуку на тебе?
— Нет.
— Тогда оставайся там, где стоишь. Я оденусь и уйду, о’кей?
— О’кей.
— Я свои деньги отработала.
— Нет, — отозвался я.
— Может, дело в тебе? Может, это ты не знаешь, как трахаться?
— Послушай, — начал я, — ты, грязная дешевка…
— Мне надо бы пристрелить тебя за эти слова, — перебила она, подбирая с пола юбку.
Я вздохнул. Хороший урок.
— Не надо глупостей, — предупредила она.
— Не буду.
— Или я тебя пришью.
— Я ничего не делаю.
— Просто дай мне одеться.
— Не беспокойся, — проговорил я.
Я наблюдал за тем, как она одевается.
— Я пошла, — сказала она.
— Спокойной ночи.
Перед уходом она обернулась и сказала:
— Мне очень жаль, что тебе не понравилось. Обычно такого не бывает.
— Может, дело во мне, — отозвался я.
— Пока, — сказала она.
  
10
 
Разочарованный встречей с проституткой, я сел за старый компьютер и начал набрасывать Великий роман о Юге. Я начал писать его с тех пор, как приехал сюда.
Вверху красовалось заглавие: «Сумерки иллюзий».
Затем шло первое предложение: «Называй меня Профессором. Это будет моя исповедь…»
  
11
 
На следующей неделе Данни вошла в мой кабинет. На этот раз ее волосы были зелеными. В тон им облегающее платье и сабо. На губах блуждала странная усмешка. Она заперла дверь и повернулась ко мне, прижав указательный палец к нижней губе:
— Угадай, чем я занималась?
— Чем же?
— Угадай, где я была?
— Я не могу угадать, Данни, почему бы тебе самой мне не сказать?
— В кабинете Горди, — ответила она. — И он дважды оттрахал меня в задницу. Должно быть, ты сказал ему что-то грязное, мальчиш-плохиш. — Она хихикнула. — Горди трахался, как дикарь. Он не трогал мою «киску», но это ничего. Ой, моя задница просто огнем горит. Хочешь посмотреть?
Ну и что я должен был сказать на это?
— Конечно.
Данни приблизилась, повернулась и наклонилась. На ней не было трусиков. Она раздвинула руками ягодицы и проговорила:
— Смотри, во что превратилось мое очко.
Ее анус был расширен и источал сперму. Это было одновременно и отталкивающе, и прекрасно. Я протянул руку, взял на кончик пальца выделения Гордона и ввел палец внутрь.
— Я могу еще, — сказала она мне.
— Почему бы тебе не вылизать мне задницу? — предложил я.
— Хорошо.
— Но сначала пососи-ка мой член.
Она повернулась и опустилась на колени. Я кончил быстро — ничего не поделаешь. Она прижалась щекой к моему бедру, я взъерошил ее зеленые волосы.
— Кто этот парень, с которым я тебя тогда видел? — спросил я.
— Курт?
— Да.
— Просто приятель.
— Вы держались за руки.
— Ему так захотелось, — сказала она. — Кроме того, это здорово — держаться за руки.
— Ты любишь его?
Она вздохнула.
— Любишь?
— Алекс, ну что за вопрос…
— Просто вопрос.
— Я сказала, это просто друг.
— И сколько у тебя таких друзей?
— Это имеет значение?
Очко в ее пользу.
— Нет, — ответил я.
Она взглянула на меня и ухмыльнулась.
— Профессор Уайт, да вы ревнивы…
— Нет, — соврал я.
— Я не буду с ним видеться, если ты хочешь. — Данни снова опустила голову на мое бедро. — Просто прикажи мне.
— Он тоже твой хозяин? Курт?
— Он? — она рассмеялась. — Он же мальчик. Вот в чем разница. Мы просто трахаемся.
— Вылижи мне задницу. Сейчас же, — сказал я.
— С удовольствием, сэр, — отозвалась она.
Возникла некоторая заминка с поиском удобной позы; наконец, я распростерся на столе, подняв задницу, словно хотел, чтобы меня отымели, и Данни начала трудиться надо мной.
Она лизала меня добрых полчаса.
Я перевернулся, сел, и она снова начала сосать мой член.
После того как я кончил, Данни спросила:
— Можно, я тебе кое-что расскажу про Курта?
— Зачем?
— Тебе понравится, можешь мне поверить.
— Ну давай.
— Думаю, он мне нравится потому, что его друзья держат лошадей, а я люблю лошадей.
— Ты любишь ездить верхом?
— Мне нравится отсасывать у лошадей, — сказала она. — И у собак. Но особенно у лошадей.
— Это папочка тебя научил? — спросил я.
Клянусь, ее глаза засверкали.
— Как это вы догадались, сэр? Он называл это «Маленькая девочка делает лошадке приятно» и делал снимки.
— Чушь все это, детка, — сказал я. — Ты и правда думаешь, что я поверю в это дерьмо?
— А почему бы и нет?
— Потому что это чушь собачья.
— Нет, это конский член. Сосать хер у коня — это что-то запредельное… У них приборы длиной в двадцать дюймов, и кончают они фонтаном. Несколько раз я думала, что просто захлебнусь…
Когда я рассказал об этом Гордону, он ответил:
— Это что-то новенькое. Видимо, мы должны устроить Данни экскурсию на скотный двор.
  
12
 
На следующей неделе волосы Данни все еще оставались зелеными. Мне нравилось гладить их. Я пропускал пальцы сквозь зеленые пряди, пока Данни слизывала сперму с моих волос в паху.