Ultraviolence (СИ)
— Не говори, что ты перся в эту глушь, только чтобы поинтересоваться моими уроками, — фыркает сидящая в кресле напротив омега.
Уже полдень, а Чимин только проснулся. Он так и сидит в кресле в пижаме и ерошит свои и без того спутанные волосы.
— Риз говорит, ты прогуливать опять начал, — Чонгук сдвигает брови на переносице и внимательно смотрит на брата.
— Риз, Риз, Риз! Достала меня твоя собака. Только и знает, что вечно все тебе докладывать, — возмущается омега.
— Это его работа, — спокойно говорит Чон. — Будь добр, не расстраивай меня и перестань шляться с альфами. Тебе еще рано.
— Рано? — восклицает Чимин. — Мне девятнадцать лет, а ты ко мне своего пса приставил. Я хочу ходить на свидания, хочу развлекаться, ты мне ничего не разрешаешь. О твоих вечеринках легенды складывают, а я будто в тюрьме живу! Ненавижу! — омега встает на ноги и с обиженным видом идет в сторону кухни.
— Чимчим, — окликает его альфа. — Не веди себя как ребенок. Иди ко мне.
— Не пойду! — огрызается омега.
— Поймаю же, — смеется Чонгук.
— Поймаешь, — обреченно вздыхает Чимин и понуро плетется к брату. Омега с выражением вселенской скорби на лице взбирается на колени Чонгука и разрешает ему зарыться носом в свои волосы.
— Я переживаю за тебя, — тихо говорит Чон. — Ты все, что у меня есть. Поэтому мне приходится быть таким строгим, но обещаю, как только найдется достойный альфа — ты будешь слушаться только его.
— Как он найдется, если ты не разрешаешь мне с кем-то встречаться, выходить на люди, — снова возмущается Чимин.
— Всему свое время. Он сам тебя найдет. Мой брат самая красивая омега в мире, пусть твой альфа помучается, ищет тебя, слоняется по миру, — смеется Чонгук и прижимает голову Чимина к груди.
Чимину было пять лет, когда трагически погибли их родители. Чонгук сразу же понял, что если их заберут в приют, то детей разлучат. Поэтому они сбежали и стали выживать на улицах. Каждый вечер Чонгук знал, что должен вернуться в барак, который они называли домом, потому что там его ждал брат. Все эти годы Чонгук выживал именно благодаря тому, что ему было к кому возвращаться.
Чон понимает, что Чимин красивый молодой омега и вечно с Чонгуком жить не будет, но альфа пытается оттянуть этот момент разлуки.
***
День Намджуна не задался с самого утра. Сперва подвели поставщики, и альфе пришлось полчаса в кабинете выговаривать своим людям. Потом была не совсем удачно прошедшая встреча с одним из будущих партнеров. Договориться о том, что нужно Киму на этой встрече, не удалось.
А сейчас на пороге кабинета альфы топчется его секретарь и докладывает, что его срочно хочет видеть Ким Сокджин. Против Джина Намджун ничего не имеет, наоборот, красивая бета радует глаза, и Ким уже несколько раз ловил себя на мысли, что периодически засматривается на парня и теряет связь с реальностью. Только жаль, что Джин бета — иначе Намджун бы точно сделал его своим фаворитом. Ким знает, что Джин просто так не приедет, и именно этот момент раздражает и заставляет альфу в очередной раз выругаться на такое ужасное утро.
Джин входит в кабинет через несколько минут, садится в кресло напротив альфы и с благодарностью принимает кофе от секретаря. Намджун знает, что бета его все равно пить не будет. Некоторые привычки Джина Намджун даже к своему удивлению прекрасно знает и помнит. Джин любит только отборный кофе, который готовит сам.
— Чем обязан? — альфа расслаблено сидит на кресле и вертит в руке ручку.
— Меня прислал Совет с небольшим поручением, — начинает говорить Джин, а альфа засматривается на длинные ресницы обрамляющие глаза.
— Не сомневаюсь, иначе вряд ли бы ты пришел ко мне, — усмехается Намджун.
— Дом Чон нашел нашего свидетеля, — выпаливает бета, и Ким замечает, что кажется впервые лицо Джина выражает какие-то эмоции. Обычно он передает им пожелания Совета или отдает распоряжения, все это делается с невозмутимым выражением лица, а теперь бета сидит перед ним придавленный невидимым человеческому глазу грузом, и Намджун отчетливо видит, как его что-то гложет изнутри.
— Значит, ваш свидетель уже мертв, — хмыкает альфа.
— Нет, он жив, пока, — грустно говорит бета. — Его привезли в страну вчера утром в бессознательном состоянии. Они оформили все бумаги, сделали из него душевнобольного и вывезли четко по закону. Все, как надо. Видно, долго готовились.
— Ну, ему точно недолго осталось. Хотя, считаю, что он получит по заслугам. Он ведь знал, на что идет, — спокойно говорит Ким и получает полный негодования взгляд беты.
— Совет обещал пареньку защиту, и мы ей его обеспечивали все эти месяцы, но теперь он вне нашей юрисдикции и в руках Чонгука. А ты единственный человек в этом городе, к мнению которого он прислушивается. Мы знаем, что он убьет омегу, хотя он мог приказать пустить ему пулю в лоб прямо на Тайбэйе, но его привезли сюда, что говорит о том, что возможно, Чонгук пойдет на показную казнь, что еще больше пошатнет авторитет Совета. Теперь нам никто верить не будет, ни один свидетель не пойдет с нами на сотрудничество, если мы потеряем этого. Поэтому Совет просит твоей помощи, — говорит на одном дыхании бета.
Намджун встает из-за стола и проходит к мини-бару у окна, плескает на дно бокала виски, делает медленный глоток и возвращается к креслу, в котором сидит бета.
— Чон Чонгук — одинокий волк. Я его уважаю и отношусь к нему как к равному, именно поэтому вмешиваться в его дела не буду. Это его свидетель — он волен поступать с ним как хочет, а Совету стоило бы выполнять свои обещания и прятать свидетелей получше. Если это все, за чем ты пришел, то прошу покинуть мой кабинет, у меня много дел сегодня, — Ким смотрит на нахмуренное лицо беты и еле удерживается, чтобы не протянуть руку и не убрать с левой скулы выпавшую ресничку.
— Ты мог бы хотя бы попробовать, — Джин не кричит, не приказывает, не ссылается на правила, он будто просит и ставит Намджуна в тупик.
— Твоя работа передать им мой ответ, вот и иди, зачем тебе все это? Почему ты так настаиваешь? — не понимает Ким.
— Потому что мне жаль парня, — раздраженно отвечает Джин. — И не надо улыбаться. Он жертва, и я даже думать не хочу о том, что с ним сделает Чонгук, пока не пустит пулю в лоб.
— Поэтому езжай домой и молись, чтобы Чонгук его убил сегодня же, и не отнимай мое время. Если бы я был матерью Терезой, то первый Дом мне бы не принадлежал, — говорит, как режет, Намджун и своими словами сжигает последние надежды беты.
— Я передам Совету, что ты отказался от сотрудничества, — Джин встает на ноги и поправляет пиджак.
— Совершенно верно, — усмехается альфа и провожает бету до двери.
Стоит Джину скрыться за дверью, Намджун снова идет к бару и теперь уже наливает виски на два пальца. Альфа не понимает, почему после ухода беты осталось такое тяжелое послевкусие. Намджун не хочет отказывать ему, будто внутри альфы идет борьба, где одна сторона требует пойти на уступки и вызвать у Джина хоть улыбку, а вторая, которая сильнее и больше, требует не сходить с ума и сохранять хладнокровие. Ким залпом допивает виски и, схватив пиджак, выходит из кабинета.
***
Юнги перестали накачивать лекарствами и наркотой только после прибытия в страну. Мин проснулся к вечеру и долго не мог понять, где он, и какой вообще сегодня день. Благо, оказалось, что в комнате он не один. Омега пересохшими губами попросил у охраняющего его беты воды и жадно опустошил стакан с помощью самого же беты. Сам омега недееспособен — Юнги лежит на постели со связанными за спиной руками. Запястья ноют от вонзившейся в плоть веревки, а голова трещит.
***
Чонгук приезжает в свой офис только к десяти вечера. Припарковав свой любимый авентадор внизу, Чон отпускает охрану и идет к лифту. У альфы отличное настроение: несмотря на большие потери с так пока и не отвоеванного канала, Чонгук с утра заключил отличную сделку с колумбийцами и собирается завалить весь рынок новым товаром. Вдобавок к этому, еще вчера ему доложили, что свидетель пойман, но вчера у альфы времени не было, сегодня же вечером Чон с удовольствием отыграется на пареньке и заставит его сполна заплатить за ту сумму, которую Чон потерял и продолжает терять по его вине. Но это не самое главное. Главное, что Чонгук поставит Совет на колени. Покажет всем в этом городе, что Совет пора упразднить — они не способны держать свое слово, они даже должную защиту обеспечить не могут. Чонгук избавится от этой гнусной шайки стариканов, которые постоянно вставляют палки в колеса, и станет главным Домом страны. И пусть Совет считает, что парню из трущоб не место на верхах — осталась пара шагов, и он своего добьется. Он лично покончит с зазнавшимися стариками и покажет стране, кто тут главный.