Танец на крыше

Танец на крыше
(отрывок из повести Зеркала и окна)
Димка был из другого мира. Он был мечтателем и грезил парусниками и островами. Даже в старших классах он много и увлеченно рассказывал друзьям о море, о пиратах, придумывал истории, связанные с кладами, закопанными где-то на островах, покрытых белым песком и густой зеленью пальм. Он составлял карты к придуманным островам, и, закрыв глаза, мог повторить их на бумаге, обозначая бухты, якорные стоянки, мели, маяки, холмы и речушки, болота и пещеры.
Взятая в библиотеке книга Курти «Основы кораблестроения» позволила ему приняться за сооружение моделей кораблей. Вскоре комната украсилась грозными фрегатами, шхунами с косыми парусами, легкими бригантинами и стройными клиперами. Солнце играло на медных обводах иллюминаторов, пряталось в тени парусов. Острые носы бушпритов грозно косились на каждого, кто входил в комнату…
Начались Димкины грезы: он представлял себя моряком в бескозырке с лентами, отправляющимся на корабле в далекий океан, а на берегу стоит девушка с цветами. Она машет ему вслед, едва сдерживая слезы…
От всего этого его отвлекла внезапная смерть мамы.
Она попала под ливень, а зонтик дома забыла. Ночью поднялась температура. Мама металась в жару и в бреду, глотала таблетки и решительно не хотела ехать в больницу. Умерла она на следующий день, тихо, внезапно, словно уйдя в другую комнату, растаяв в пустоте, оставив после себя в памяти легкий шелест платья и запах духов, с которыми она не расставалась, даже во время болезни.
Врачи констатировали воспаление легких, давшее осложнение на сердце. Мир вдруг посерел, потускнел, парусники стояли забытые, а книги припадали пылью.
Поначалу Димка горько плакал, отец утешал его, увещевал, что мужчины не должны плакать, надо крепиться. И Дима крепился, но стал понурым и нелюдимым.
Он отошел от немногочисленных друзей, гулял в одиночку. Чаще всего, по вечерам, он поднимался через чердачное окно на крышу дома и рассматривал звезды. «Она там, на звездах», - думал Димка. – «Туда уходят все умершие». Он не мог смотреть на мамины вещи. Они ему напоминали то время, когда она жила, смеялась, о страшном ее конце, и он вновь плакал…. Отец спрятал вещи.
Днем Дима бродил по городу, строя фантастические планы. Вечером возвращался в чердачную духоту. Глядя через чердачное окно на россыпь молодых звезд, он думал о своей жизни. Возвращаться домой не хотелось. Решил уехать в другой город, окончить школу, поступить в мореходку.
Не заметил, как задремал.
Проснулся от тихого необыкновенного движения, струйки очаровательной мелодии, топота мелких шажков по крыше. Сначала он увидел движение звезд под плавную мелодию, услышал какие-то всплески. Лунный свет водопадом сочился вниз, звезды кувыркались, поднимаясь и опускаясь, зажигаясь в спящих окнах, на крышах, разрезая ночную мглу под нависшими домами.
Димка был настолько изумлен, что ущипнул себя за руку, чтобы проверить, не спит ли он. Мелодия не утихала. Она расширялась, стук стал отчетливее, и звездный хоровод взметнулся ввысь. Димка осторожно подполз к чердачному окну и выглянув, замер. На краю пологой крыши девочка, точнее – уже девушка. Лунные волосы ее струились, ноги сплетались в танце. Он был поражен и не мог налюбоваться на ее движения, осторожно подполз поближе. Девушка двигалась в такт мелодии, плавно перебирая ногами. Узкое трико плотно охватывало ее гибкое тело. Словно крылья взмывали ее руки, плескались в неистовой буре движений, окунаясь в лунную заводь.
Музыка тихо уходила, а потом и вовсе растворилась в волшебстве ночи. Девушка, одним движением поправила трико, и, наклонившись, чем-то щелкнула.
«Магнитофон», - догадался Димка. – «На батарейках. Вот откуда музыка».
Девушка исчезла, а он долго не мог забыть этой ночи. Он ожидал следующей, не спал. Но девушки не было, а у него больно сжималось сердце.
Позже все утихло, улеглось, но девушку с крыши он не мог забыть! Но ее больше не было. Это событие казалось Димке видением, материализацией его мечты. Да это был сон – волшебный, дивный. По ночам он несколько раз выходил на цыпочках из квартиры и поднимался к августовскому звездному небу.
Но вот, наконец, чудо повторилось.
Димка спал и сквозь плену сна услышал знакомую текучую мелодию. Он поднялся на кровати, вглядываясь с синеватую мглу окна. Перевалило за полночь. В пустой тишине ночи действительно слышалась мелодия. Она звенела в звездах – едва, едва… Торопливо одевшись, Димка прокрался к двери и осторожно отодвинул засов. Испугав кошку, он пробрался к металлической лестнице на чердак, стараясь ступать как можно тише.
Она была увлечена танцем и не видела его. Она растворялась в движениях и звуках.
Он видел нежный цветок, распускавший лепестки к небесам. Они прорастали сквозь стены, бежали по крышам, завиваясь к верху, к сети звезд. Грустная мелодия окрасила мир. Он заблистал алыми, голубыми, оранжевыми и золотыми отблесками. Огни вспыхивали, озаряя окрестности, опадали гроздьями, покрывая звездами землю. Белоснежные крылья птиц купались в звездах, брызгая огнями; ласковые рыбы и фонтанирующие киты, упругие спины дельфинов, плескались в синеве морей; в золотых песках восседали огнегривые львы, а лимонные верблюды ступали важно и остро, взрыхляя рыжую пустыню; в зелени пальм блуждали птицы, синий ягуар розовым язычком умывал детёныша, радостные слоны, неистово трубя, поливали друг друга, а в воздушных струях купалась, взмахивая руками, девушка…
Когда все смолкло и исчезло, и мир стал прежним, ушла сказочная реальность, она присела на край крыши, будто отдыхая, протягивая руки к небу и поправляя прическу, а потом встала и направилась к чердачному окну. Димка отпрянул и затаился в глубине. Блеснув фонариком, девушка прошла чердак и направилась к лесенке. Немного подождав, Димка отправился за ней. Она легко, будто паря, одолела лестницу и исчезла в двери подъезда. Димка осторожно выглянул из дверей, когда она уже переходила брусчатую улицу.
Часы на башне били три. Девушка завернула за угол дома напротив. Димка подбежал к углу – девушки уже не было, видимо она скрылась в подъезде.
Димка внимательно следил за окнами и не ошибся – в одном из них вспыхнул огонек – девушка вернулась домой. Но ее ли это квартира?
Через месяц он знал о ней многое. Она училась в 27 специализированной школе с эстетическим уклоном, посещала школу хореографии, занималась классическим и современным танцами, успевала при этом заниматься по классу фортепиано в студии. Дома она просиживала за фортепиано подолгу, а из окна доносились волшебные, царственные звуки.
Но танцы на крыше случились всего лишь раз. Среди опавшей листвы вдруг начала носиться тонкая паутинка. Дождь спрятался, апельсиновое солнце вновь заблистало золотом в желто-красной листве, проснулись насекомые, пришло новое тепло. И в одну из таких ночей танец на крыше был то грустным, как сама осень, то переходящим в страстные, неистовые движения, как буря с грозой.
Услышав стук, девушка испуганно отскочила в сторону, а Димка уже ругал себя за неосторожность и неуклюжесть. Он затаился, наблюдая за нею, а она стала осторожно подкрадываться к окну, слышно было ее дыхание и мелкие, бережные шажки по крыше.
Димка спрятался за старыми ящиками, внимательно наблюдая за нею. Видна была только часть ее силуэта. В раскрытом окне белела россыпь звезд.
Девушка вернулась на крышу, взяла там что-то и собралась через чердак спуститься вниз. Мысль о том, что она закроет дверь снаружи, казалась Димке невыносимой (он сегодня не брал с собой ключ). Неожиданно он сам шагнул ей навстречу и нарочито нагловато выпалил:
- Послушай, ночная танцовщица. Ты меня – то здесь не запри. Я мышами не питаюсь.
Девушка вскрикнула, и лицо Димки ослепил яркий луч фонаря.