Безжалостное предложение (ЛП)

— Это не то, что я имела в виду, — поправила она, поражённая тем, как спокойно звучит её голос. — Ты сделал это.
— Что? — Казалось, он потерял всю кровь, что имел; его обычно смуглая кожа стала совсем белой. — Что ты имеешь в виду?
— Это твоя вина! — Её голос стал громче и пронзительнее, когда зарождающаяся мысль набрала обороты. — Великий Данте Дамасо всегда знает лучше, не так ли? Он всегда идёт своим путём! Если бы я не села в машину с тобой в субботу вечером, если бы вела сама, этого бы никогда не произошло. Но ты бы никогда не позволил мне, да? Потому что ты всегда знаешь всё лучше всех!
Данте отступил назад, споткнулся о стул и покачал головой. Его глаза горели лихорадочным огнём, а лицо казалось высеченным из гранита.
— Ты не можешь иметь это в виду. Ты не знаешь, что говоришь, — сказал он. Его голос звучал настойчиво и грубо от волнения. — Это не моя вина, Клео, как ты можешь говорить такое?
— С тех пор как я познакомилась с тобой, всё в моей жизни пошло не так, — прорыдала она.
Он снова покачал головой.
— Не вини меня в своих проблемах, Клео. Твоя жизнь была полным бардаком до того, как я тебя встретил, — отрезал он, затем глубоко вздохнул, пытаясь контролировать эмоции. — Тебе сейчас больно, я понимаю. Тебе больно, но не делай этого… не сейчас. Давай будем родителями, которых заслуживает Зак, давай попрощаемся с ним достойно и с любовью.
— Нам не обязательно быть вместе, чтобы сделать это. — Её лицо и голос оставались холодными и отстранёнными. — Я хочу, чтобы ты ушёл. Иди домой. Пожалуйста.
— Я не хочу, чтобы ты была одна, — запротестовал он, его лицо исказилось от разочарования.
— Со мной всё будет хорошо. Твоё присутствие делает только хуже, разве ты не понимаешь? — Её голос снова стал пронзительным.
Данте отступил.
— Я заберу тебя завтра.
Вероятно, он почувствовал, что она находится на грани полной потери самообладания, и что его присутствие только усугубляло её страдание. Он снова приблизился к ней, с осторожностью человека, который собирается погладить змею, и, прежде чем Клео поняла его намерение, поцеловал её в щёку.
— Я не хочу уходить, Клео, — прошептал он. — Я бы остался на весь день и всю ночь, если бы ты позволила. Постарайся немного отдохнуть, хорошо? Увидимся завтра.
Она не ответила, просто смотрела, как он поднял пиджак и вышел не оглядываясь.
Удостоверившись, что он действительно ушёл и не вернётся, Клео свернулась клубочком, уставилась на голубое небо и заплакала.
_______________
Блу и Люк появились пару часов спустя, и Клео снова заплакала, увидев, как неуверенно её брат стоит в дверях. Его лицо сморщилось, и он подошёл к кровати и обнял её.
— Мне жаль, Пэтипан! Я такой козёл, — прошептал он в её волосы.
— Мой ребёнок умер, — сказала она ему, и он сжал её руки. — Он был так прекрасен, Люк. Я назвала его Закари Дамасо Найт.
— Мне жаль, — повторил он.
Клео почувствовала себя комфортно в его объятиях. Но утешение, которое она нашла в его объятиях, заставило её виновато подумать о Данте и признать — у него никого нет, кто мог бы предложить утешение.
Она отбросила эту мысль, говоря себе, что с ним всё будет в порядке, он не испытывал такой же глубокой любви к Заку, он просто делал всё возможное, чтобы поступить правильно. Он придёт в норму.
— Пожалуйста, заберите меня домой, — умоляла она брата.
— Конечно, — заверил он её. — Как только они разрешат нам, мы заберём твои вещи от Данте и…
— Нет, заберите меня домой сейчас! Сегодня!
Она почувствовала укол потери от того, что ей придётся оставить Зака, и почти передумала.
После ухода Данте, она потребовала, чтобы ей принесли Зака, и целый час сидела в кресле-качалке, просто напевая ему, пока голос не охрип. Когда врачи вернулись, она сопротивлялась их попыткам забрать Зака, поэтому ей вкололи успокоительное и очень осторожно, но твёрдо забрали его. Затем в палату пришла психотерапевт и сказала Клео, что гнев, который она чувствует — это нормально. Однако это не помогло. Ничего из того что ей говорили или делали не помогало почувствовать себя лучше. Ничто не могло заставить эту зияющую пропасть в её душе исчезнуть.
Данте
Данте беспокойно ходил из комнаты в комнату, избегая окровавленной ванны в спальне Клео. Он знал - ему придётся убрать там, прежде чем Клео вернётся домой. Он не хотел, чтобы она видела это. Дане сомневался, что Клео знала, сколько крови потеряла, и воспоминания о панике и страхе, которые тогда испытал, опять нахлынули на него.
Он снова и снова проходил через это у себя в голове. Возможно, если бы он сделал что-то ещё, они могли бы спасти ребёнка. Может быть, если бы он услышал крик Клео раньше. Или может быть, он должен был сильнее прижимать полотенце, чтобы остановить кровотечение.
«Может быть, если бы я не настоял, чтобы мы пошли за покупками…» - Данте замутило при этой мысли.
Он должен был прислушаться к здравому смыслу, но эгоистично хотел провести с Клео время и надеялся, что безобидный шоппинг поможет ей увидеть его в более позитивном свете. Заставит её задуматься о том, чтобы выйти за него замуж.
Данте продолжал возвращаться к разговору с Клео в больнице. Она согласилась сохранить ключи от его квартиры, но сделала это только для того, чтобы избежать долгого спора. Спора, который он не собирался проигрывать, и она это знала.
Клео была права, обвиняя его в случившемся. Он не винил её за то, что прямо сейчас она его ненавидела и не хотела быть рядом. Он ненавидел сам себя и едва мог выдерживать свою собственную компанию.