Билет в никуда
Шлоссер скептически усмехнулся. Как же эти русские любят все сводить к романтике! Влюбленного мафиози адвокат видел впервые и не очень в это верил.
– И больше у вас никаких с ним встреч не было? Может, до этого с кем-нибудь общались?
– Я вообще стараюсь не заводить знакомства, особенно за границей, – убежденно произнесла Инесса и вдруг вспомнила о Саше Либермане, обедавшем с ними в Сан-Тропе. И дрогнувшим голосом спросила: – Вам известен такой агент по продаже недвижимости, Саша Либерман?
– Из Ниццы? Конечно. Теперь становится ясно. Саша Либерман работает на Порте. Вами крепко заинтересовались.
Веня уже достаточно перебрал коньяку, поэтому сделал какой-то неопределенный жест рукой с дымящейся в ней сигарой и, посмотрев на адвоката подслеповатыми глазами поверх очков, поставил вопрос ребром:
– А это хорошо или плохо?
Шлоссер довольно улыбнулся, допил пиво и, глядя на Инессу, предложил:
– Если мне столь замечательная дама поручит разобраться, соберу нужные сведения. Во всяком случае, ни воровать, ни убивать Порте не собираются. Иначе вряд ли светился бы. Но и без дела болтаться по казино не будет. Вы заметили, он же сам никогда не играет. Смешно выигрывать самому у себя.
– В какую сумму вы оцениваете свою услугу? – согласилась с его доводами Инесса.
– О, мадам, думаю, сторгуемся. Смотря что стоит за любопытством мафии.
– Тогда проводите меня в отель.
Она встала и усталой походкой направилась к выходу. Поскольку все жили рядом с казино, то прошли под козырьком одноэтажных магазинчиков, вытянувшихся в цепочку и демонстрирующих потрясающие коллекции посуды. В основном мейсенский фарфор. Мелкий дождик предполагал моросить весь наступающий день.
Простившись с Инессой, Веня увязался за Шлоссером. Зашел к нему в номер, выпил пиво и взялся за больную тему:
– Послушай, Вилли, не хочу тебе врать. Произошло невероятное событие, со мной такого не бывало…
– Чего ты хочешь? – перебил адвокат.
– Хочу? Нет, ничего я не хочу, просто как честный человек заявляю, что влюбился в твою жену Эдди.
– Ну? – промычал Шлоссер.
– А больше ты ничего не скажешь?
– Иди спать. И запомни, пока мы живем с Эдди, не вздумай позволить себе чего-нибудь лишнего. Даже в разговорах. А то ведь я хоть и европеец, но воспитывался в послевоенной деревне. Там в подобных случаях поступали просто – вырывали из забора кол и били не глядя, чтобы не жалко было. А потом уже приходил милиционер, или врач, или сразу отпевали.
Веня пьяно посмотрел поверх очков.
– Значит, пугаешь.
– А ты думал – расцелую.
– Жалко. Не поняли друг друга… – Веня встал и, не прощаясь, отправился к себе в номер. Там застал сидящего в кресле с телефоном на коленях Курганова.
– Ты чего?
Курганов смотрел на него почти безумным взглядом.
– Ты чего? – повторил Веня.
– Завтра еду в Бонн на встречу с Терезой Островски. Только что разговаривал с ней по телефону. Она согласилась со мной встретиться.
Веня позавидовал такому скорому и успешному развитию событий. В его отношениях с Эдди ничего подобного не предвиделось, хотя он и не оставлял надежды. «В конце концов, и Шлоссер не вечен», – подумал про себя Веня и переспросил:
– Значит, завтра в Бонн? На свидание с порнозвездой? Круто…
– Да, но у меня ни копейки денег, – дернул подбородком Курганов. – Последние проиграл в казино.
Веня развел руками:
– А я все, что выиграл в «Блэк Джеке», пропил. Но деньги-то тебе нужно найти. Не расстраивайся, – похлопал он друга по плечу, – возьмем завтра у Инессы.
– Нет, с ней я не желаю больше знаться.
– Почему?
– Потому что она – сука!
– Не сука, а нормальная женщина. Конечно, не то что твоя Тереза… – Увидев, что Курганов вскочил с кресла, выставил руки и успокоил его: – Молчу, молчу, молчу. Но деньги придется брать у Инессы.
– А что, если у Шлоссера? – с надеждой ухватился за мелькнувшую мысль Курганов.
Веня залился смехом, да таким, что повалился на постель и задергал в воздухе задранными ногами.
– Он… он… – пытался говорить сквозь смех, – мне жену… пожалел, а ты размечтался, будто денег даст. Ничего никому не даст… – Потом, отсмеявшись, сел и совершенно трезво предложил: – Давай его замочим? Тебе – деньги, мне – Эдди.
Курганов посмотрел на него с ненавистью, но понял, что тот шутит, и упрекнул себя в том, что стал к подобным пьяным предложениям относиться слишком серьезно. Неужели и впрямь придет время, когда ему придется кого-нибудь замочить?
В салоне с обтянутыми шелком стенами в отсутствие Инессы началось брожение. Без нее, как без цемента, кирпичики отношений стали разваливаться. Первой изменила свое поведение Ирина, дочка председателя Бюджетной комиссии парламента. Она была в салоне самой молодой и самой «невысокопоставленной», поэтому приходилось нащупывать собственные контакты. И Ирина сделала достойный выбор. Соблазнила оставленного в Москве телохранителя Инессы, Али. Он наведывался в салон несколько раз, поскольку отвечал за охрану. Тут-то Ирина и обратилась к нему с просьбой посоветовать автослесаря. Али вызвался сам покопаться в машине и, никакой существенной поломки не обнаружив, с удовлетворением заметил:
– Вовремя ко мне обратилась, еще бы проехала километров сто, и мотор бы угробила окончательно. А теперь ехай и никого не бойся.
– Может, мы вместе куда-нибудь прокатимся и обмоем ремонт? – кокетливо предложила она.
Али расплылся в улыбке, потому что давно мечтал утереть нос Инессе за ее пренебрежительное отношение к нему. А тут молодая девка сама заигрывает. Али решил не упускать шанс. И они покатили в сторону Архангельского.
Али обосновался в Москве лет десять назад. Начал с цветочного промысла. Первый год сам продавал гвоздики в метро. Но потом ему предложили убрать одного конкурента из Молдавии. Выхода не было, и пришлось согласиться. То ли от испуга, то ли по неумению, он зарезал молдаванина прямо среди бела дня у Киевского вокзала, когда тот сгружал с тележки носильщика корзины с цветами. Крови было столько, что молдавские чайные розы стали багровыми. После этого Али пришлось несколько месяцев отсиживаться в Карабахе, где успел и повоевать, и получить ранение, и упрочить свой авторитет. Поэтому в Москву вернулся не каким-то замухрышкой из Агдама, а проверенным бойцом. Цветами больше не занимался. Переключился на рэкет. Под его началом сформировался отряд из восьмидесяти человек. Но вскоре начались крутые разборки с люберецкими и солнцевскими группировками, которые нанесли ощутимые удары по азербайджанскому бизнесу в Москве. Али удалось отстоять рынки, цветы и наркотики, но от отряда остались крохи.
Уже тогда Али понял, что можно всю жизнь просуществовать на нижних этажах жизни. Это его не устраивало. Он мечтал о другом – роскошном и вполне легализованном существовании. Отошел от дел и стал вести себя как заезжий миллионер. Постепенно, благодаря деньгам и жгуче-привлекательной внешности с темпераментным взглядом и фатовскими усиками над сексуально вывернутыми губами, стал пользоваться успехом у женщин, ведущих светскую жизнь.
Инесса заприметила его сразу и вместо постели предложила работу телохранителя. Учитывая должность ее мужа, Али охотно согласился, чем упрочил свое положение в московских криминальных кругах. Серьезные «авторитеты» приняли его в свой круг, понимая, что малый – с головой.
После двух лет службы при Инессе Али перестал бояться ее вспышек гнева. Они стали повязаны больше, чем постелью – совместными делами. И вот наконец пришел час, когда Али мог отомстить за попранную мужскую гордость.
Накрыл сказочной красоты стол, а после ресторана пригласил Ирину прокатиться к себе на дачу, где они и бросились в объятия друг друга, подгоняемые трезвым расчетом.
Ирина не ошиблась в Али, который через несколько дней познакомил ее с очаровательной женщиной лет пятидесяти пяти, увешанной бриллиантами и выглядевшей благодаря подтяжкам и обалденной косметике лет на сорок с небольшим. Ее звали Марфой, и Али она называла племянником. На самом же деле никаких родственных связей между ними не было. Марфа являлась законной женой самого Унгури. Но об этом, естественно, сообщено Ирине не было.