Билет в никуда
– Бежим! – крикнул он Шлоссеру и повернул в сторону театра, где стояла припаркованная красная «ауди». Но, услышав за спиной смех, остановился. Это смеялся явно не Шлоссер.
Адвокат в предрассветных сумерках маячил бледностью лица. Возле него никого не было. Зато все слышнее раздавался хохот, в который отчетливо вплетались женские нотки.
Через минуту из глубокой тени, гнездившейся под козырьком бутика, показались Инесса, Галина и Доменик Порте. Они обступили Шлоссера. Нападавший на Курганова тяжело поднялся и с трудом вытянулся перед Домеником, тот, все еще смеясь, рукой повелел ему убраться.
– Курган, ты ужасно опасный человек – чуть что, начинаешь стрелять, а подойти к тебе и подавно не захочется.
– Господин Шлоссер, должно быть, вы сегодня хорошо выиграли? Дамы совершенно не хотят спать, предлагаю поехать с нами на Рейн встречать рассвет! – добродушно предложил Порте.
Шлоссер потоптался на месте и, кивнув Курганову, спросил:
– Поедем?
– Давай-ка в отель, – буркнул Александр, не зная, как реагировать на случившееся.
– Шлоссер, вы будете моим кавалером! – кокетливо приказала Инесса.
– В таком случае еду, – улыбнулся Шлоссер и подошел к ней.
Курганов собрался было покинуть возбужденно-насмешливое общество, но к нему подошел Доменик, взял за локоть, вывел на более светлое место и, махнув серой бумажкой, прошептал:
– В этом конверте чек на названную сумму и адрес человека в Бонне, который объяснит, какого рода услуги нам понадобятся…
– Но я же… – смутился Курганов.
– Ты первую проверку, считай, прошел. Никогда никому никого не сдавай. А обо мне вспоминай только тогда, когда я сам этого захочу. Иди. Утро тебя должно застать в Бонне.
Он отошел от Курганова, взял под руку Шлоссера и бодро зашагал под нескончаемую болтовню Галины, перемежаемую любимым словом «зупер!».
Веня, покрутившись два дня с Инессой, решил вернуться в Москву и там дожидаться ее официального предложения возглавить фонд. Между ними произошел серьезный разговор. Кредит, взятый в банке, надо было как-то погашать. Они ведь даже не успели застраховать свой магазин. Инесса заверила, что сумеет провести межбанковскую операцию и перекинет деньги с контролируемого ею банка или перекупит этот долг. В знак своей дружбы дала ему еще пять тысяч марок, всю наличность, которую имела.
Утром Веня проснулся от того, что Курганов лихорадочно искал свой паспорт.
– Зачем? – спросонья спросил он.
– Улетаю в Бонн.
– Нашел деньги? – срочно разлепил глаза Вениамин.
– Она меня и без денег примет.
– А Шлоссер?
– Не знаю, пока остается здесь.
– Ну, тогда я с тобой. Где будешь жить?
– Пока в «Маритиме».
– Что? Шлоссер сказал, что это самый дорогой отель во всем Бонне!
– Извини, но я там буду жить один.
Веня вскочил с постели и помчался в душ. Через несколько минут он уже натягивал клетчатые брюки и мысленно представлял, как позвонит Эдди и попросит ее о тайном свидании. Как удачно получается! Инесса знает, что он улетел в Москву, и, если Шлоссер будет интересоваться, подтвердит это. Только бы толстяк подольше просидел за рулеткой!
Курганов не спрашивал, почему Веня с такой поспешностью собирается лететь вместе с ним. В такие дела старался не влезать. Но из отеля они на всякий случай вышли поодиночке. Встретились возле театра, чтобы взглянуть на адвокатскую машину. Покрытая утренней росой «ауди» стояла на стоянке в полном одиночестве. Веня подошел, ударил ногой по переднему колесу и задумчиво произнес:
– На такой машине Вилли вряд ли доедет до Бонна.
Потом, выдавив локтем ветровое стекло и вертя руль, оттащил машину назад. Немного вывернул влево, а дальше она сама покатилась прямо на пешеходную улицу. Набирая скорость, «ауди» оставила позади Веню и капотом прилично врезалась в чугунный фонарный столб. Тот гулко загудел и медленно повалился на крышу машины.
Веня, полюбовавшись издали на дело своих рук, повернулся к Курганову.
– Не осуждай. Я пришлю ему деньги на новую. Но пусть он подольше остается в Баден-Бадене.
– Пошли, – коротко ответил Курганов. Он понимал приятеля, ибо сам с безрассудством кретина стремился на свидание к Терезе Островски.
Они миновали тянущиеся вдоль дороги помпезные курзалы с редкими ранними посетителями и, пройдя по пахнущей новой жизнью аллее, остановили такси. Водитель заулыбался, узнав, что ребятам нужно в аэропорт Страсбурга.
Рассвет на Рейне, возможно, ничем и не отличался от утренних часов на других великих реках. Но все четверо – Инесса, Галина, Порте и Шлоссер с детства не помнили такого чуда и поэтому молчали, потрясенные величием, тишиной и покоем картины, представшей их взору.
Рейн просыпался по-королевски. С достоинством. Так как делал это много веков назад. Легкая рябь смущала его чело и, казалось, что река умывается. В кустах, подходящих к самой воде, вовсю заливались соловьи. Им вторила Галина со своим звонким – «Зупер!». Она испытывала непередаваемое наслаждение и почему-то вспоминала свое первое свидание, на которое бежала таким же ранним утром, удрав от неусыпного надзора классной дамы в пермском хореографическом училище. С детства Галина мечтала о принце, способном в один день перевернуть всю ее жизнь. И каждый раз новый принц оказывался вполне обычным бездельником или бандитом. Поэтому появление Доменика казалось Галине наградой за все ее разочарования. И пусть он невысок и нестроен, слегка утомлен жизнью и не гигант в постели, но он – воплощение принца. А принц может себе позволить быть таким, каков он есть. И Галине нравилось в нем все. Даже налет таинственности, более схожий с милым чудачеством стареющего холостяка. Она уже подумывала, что придется еще раз встретиться с Сашей Либерманом и присмотреть в его каталогах небольшую романтическую виллу у самого моря, где они бы могли проводить самые интимные минуты совместной жизни. К этим мыслям располагало и поведение Доменика. Он был настолько внимателен, заботлив и ненавязчив, что ей казалось, будто она окружена и пронизана его чувством. Каждый день готовилась услышать его тихое признание и просьбу выйти за него замуж.
Но Доменик медлил, вероятно, как догадывалась она, от внутренней застенчивости.
Своим счастьем Галина хотела гордиться перед всем светом. Но пока приходилось это делать перед Инессой, мужественно выслушивавшей любовные трели приятельницы и не раз желавшей раскрыть ей глаза на месье Порте. Однако поднаторевшая в интригах Инесса придерживала тайну француза до более выгодного облачения. К тому же она побаивалась этого вполне милого человека и старалась держаться от него подальше.
Надо отдать должное Доменику, он никого не угнетал своим вниманием. Держался просто и несколько в стороне. Вот и сейчас, наполнив фужеры шампанским «Волингер», передал их дамам, а сам, взяв под руку Шлоссера, медленно принялся прогуливаться вдоль берега реки.
– Ну, скажи, мужчина – на все сто, – в который раз пристала Галина, наблюдая за ним сквозь шипящую пузырьками жидкость.
– Главное – богатый, – уклонилась от оценки Инесса.
– О, ошибаешься, моя девочка! Просто богатый мужчина таит в себе много опасностей. Может выясниться, что он вор или хуже того – убийца, и в один прекрасный миг придут и все конфискуют. Было у меня такое с одним администратором Москонцерта. А еще существует тип богатых мужчин, которые нахапали и сидят на своем богатстве, боясь потратить лишний доллар. Нет, что ни говори, а самые лучшие среди богачей – это наследники огромных состояний. Это наиболее мною уважаемые мужики. Посмотри, как спокоен и уверен в себе Доменик. Несколько поколений умножали капитал, доставшийся ему. Живет среди роскоши и денег так же естественно, как птица в небе. К нему не придут и не спросят – «откуда, месье, у вас мраморный бассейн с золотыми ступеньками?». Ты себе не представляешь, вчера зашли в «Эскадо», и он, не задумываясь, купил мне костюмчик на каждый день за тысячу семьсот марок.