Андрогин. Новая эра (СИ)

– Да. А кого брать?
– А всех бери!»
И это будет продолжаться, пока следующая каста таких же офисных работников, как и вы, вас не выгонит, чтобы проделать то же самое. Они ведь тоже собрались обсудить чрезвычайно важные моменты!
Но ты знаешь, Деннис, это же все еще просто цветочки по сравнению с опасными для здоровья подробностями. Вот что ты знаешьо кухнях в офисах? Почему все мы опасаемся чего угодно, но не того, чего действительно стоит бояться? Все мы думаем, что рассадником вирусов может быть только туалет. А вот, допустим, кишечную палочку гораздо легче найти в офисе на кухне. Только посмотри на безобидную с виду губку для мытья посуды. Ты не боишься ее? Ты опасаешься сиденья унитаза? Что же, поздравляю тебя: на ней в двести тысяч раз больше микробов, чем там.Все, к чему прикасаются люди на кухне –электрочайник, микроволновка – все это наводнено бактериями. Ведь каждый из нас придает огромное значение уборке в туалете, а кухни вот почему-то никто не боится!
Чего еще стоит один только офисный общий холодильник, который является первым носителем той самой кишечной палочки. Ну да ладно, плевать на гигиену. Это просто был один из аспектов. Хотелось тебе рассказать что-то, о чем ты, может быть, не подозревал. 
Вот так-то. Сначала, приходя в любую компанию, особенно международного уровня, я поражался: это же кухня! Ты чувствуешь себя как дома. Но потом и этот атрибут офиса приобретает простую функцию средства ухода от работы. А сколько кофе офис поглощает за один день? Просто так, в попытке отвлечься. Утром, днем, до обеда, после обеда, в полдник, кофе перед уходом. Наверное, только в туалете офисный работник спасается от этого кофе. Там просто не хочется его пить. 
И в определенный момент ты начинаешь себя спрашивать: а что я? А кто я? А где моя жизнь? Где завалялся «Я» среди частей этой сложной схемы корпоративного устройства? Есть ли у меня свое «домашнее устройство»? Или я там только ночую? А где же я? Пока сделал вид, как ты занят, пока завершил работу, – все, свободен. И вот уже, пока доехал, то да се, тебе уже и опять надо в твой мегаштаб. Настрой себя, что ты пашешь на что-то грандиозное. Полюби компанию, как себя самого. Возлюби коллегу, работу, тайм-менеджмент, планы на квартал, на неделю, ближайшие проекты, как себя самого. Да, у меня есть сотрудники, у которых есть семья. Многим даже не хватает на няню. Тем, у кого хватает, дети не счастливей. И те, и другие родителей не видят. А что видят их родители, ты уже понял».
***
Хоть в офисе было прохладно, Эрик стер пот со лба, по непонятным причинам там появившийся. Ему срочно надо было встать с рабочего места, выйти на балкон подышать свежим воздухом. Затем он собирался выпить кофе, на который он так жаловался Деннису, и вернуться к работе. 
Он и не заметил, как пролетело время. Посмотрев на компьютерные часы, когда ему удалось отвлечься от мыслей о доделываемом файле, Эрик спохватился: было уже девять.
К десяти все уже должно было начаться, а ему еще столько необходимо доделать.
«Надо было не тратить время на прочитывание писем Деннису», – устало подумал он.
Правда, в голове всплыло начало нового возможного письма другу:
«Вот так и сейчас. Я опять иду за всеми.
Сегодня мне предстоит, назовем это, совмещенный корпоратив с другой компанией. Интересно, что можно обсуждать в пьяном угаре? Но шеф надеется договориться там с новыми клиентами. Все, я пошел». 
Эрик уже привстал на стуле и, набирая одной рукой текст, сохранил это начало и стал вызывать такси. 
– Мне еще ж Вовку забрать, – проскочило в его памяти, и Эрик помчался к лифту.
В этот самый момент в офисе на другом конце города тоже только заканчивала работу специалист по связям с общественностью Жанна.
С утра она задержалась, так как подыскивала подходящий наряд на вечер, и сейчас торопилась, чтобы успеть закончить все необходимое. Впопыхах вписывая последние данные в вордовский файл, она раз за разом посматривала на часы. И вот, наконец, вздохнув с облегчением, быстро отодвинулась на стуле от рабочего стола, потянулась, затем погладила обеими руками себя в области груди, проведя по мягкому кашемировому белому свитеру с наполовину открытыми плечами и золотой крученой брошкой сбоку. Сейчас она уже подсознательно готовилась распрощаться с этим дневным нарядом и поскорее переодеться в вечернее платье, которое она так долго выбирала с утра. 
Тридцатилетняя Жанна была безупречно красивой, и, при этом, невозможно несчастной девушкой. Вся ее жизнь прошла в жизни с родителями и непонятных, никому не нужных достижениях. Сначала отличница в школе, затем в университете она, еще учась на третьем курсе, прошла на очень весомую стажировку в международной компании, и вот с этого времени и не видела ничего в этой жизни, кроме как рабочих будней и постоянной нагрузки. Хотя, не стоит кривить душой, видела. Еще отчима-деспота и забитую мать дома. Жанна предпочла бы, чтобы ее жизнь протекала в офисе всегда, лишь бы не возвращаться домой. Внешняя идиллия, которую показывали ее родители при всех, была абсолютной противоположностью тому, что творилось в их семье.
Порядочный для всех семьянин, отец Жанны дома превращался в зверя, который запрещал своим женщинам все. Она бы уже и рада была отселиться, да и деньги позволяли, но оставить свою бедную мать она не могла. Вдвоем они были силой. Отчим многое запрещал Жанне, следил за ней и до сих пор не мог осознать, что она уже не ребенок и имеет право на личную жизнь. Мать в этом смысле была бессильна. Она лишь молча и покорно выполняла всю домашнюю работу. Жили они в обычной квартире в спальном районе Минска. Отчим запрещал даже делать качественный ремонт. Любые изменения он воспринимал враждебно. Жанне было стыдно привести в свой дом коллег по работе. Хотя она и сама не понимала почему. В результате она завралась, иникто не знал особенностей ее личной жизни. Она никогда не разрешала подвозить себя к своему дому, выдумывала, что у нее есть поклонники, хотя каждую ночь она смотрела на луну и молила Бога о том, чтобы он послал ей хоть какие-то изменения, которые бы исцелили ее одинокое сердце.
Жгучая рыжая кудряшка Жанна с серо-зелеными выразительными глазами обладала почти идеальной фигурой.Достаточно высокий рост позволял ей даже не носить каблуки. Длинные стройные ноги, женственные плечи, легкие изгибы тела гармонично показывали ее мягкость и красоту. Тонкие пальцы с едва заметными колечками, маленькие блестящие сережки в ушах, – она очень любила лаконичность и простоту. Это и притягивало взгляды окружающих к ней. Все завидовали ее красоте, шарму, доброте, нежности, мягкости и женственности. Но у нее была та же проблема, что и у Эрика в личной жизни. Она чем-то отпугивала мужчин. Они то ли боялись ее обидеть, то ли начинали воспринимать как друга, опасаясь стать ей парой. Она обволакивала всех своей заботой и добротой, но любви к ней и притяжения никто не ощущал.
В Жанне пребывало три личности. Одна офисная, одна домашняя и одна –
ведомая лишь ей одной – задорная игривая кошечка, которая готова была показать весь свой соблазн лишь избранному. В жизни Жанна была простой. Никакой косметики, украшений. Предпочитала она простые джинсы или черные брюки, которые комбинировала с футболками и рубашками не броских цветов, также обожала спортивные костюмы, так как интенсивно бегала. Может быть, в этих пробежках, когда она вырывалась из дома под предлогом спорта, она могла проветрить голову и подумать о своем будущем. Даже в магазин она предпочла бы выйти в черных спортивных штанах и свисающей серой спортивной кофте: так ей было удобно. Неизменным атрибутом для нее были полупрозрачные солнцезащитные очки. Неизвестно от кого она скрывалась под ними и скрывалась ли вообще, но, надев их, она начинала чувствовать себя увереннее.
На работе же это была настоящая яркая львица: серебристые кофты, юбки-карандаши, платья, деловые приталенные костюмы. Всеэто еще раз подчеркивало ее небывалую женственность. И не придавало грубости ее образу. В ней читалась лишь женская энергия и не более.