Тронутый (СИ)

— Иди в класс, — вздохнула Энн, не отрываясь от Яса. Они что, слиплись?
Я не стал провоцировать Энн своими вопросами и поднялся в класс. Они пришли только ко звонку. Яс чмокнул Энн в щеку и наконец-то отлип от нее. Вразвалочку он подошел к моей парте и собирался сесть, когда я его осадил:
— Иди к Энн за парту, — злобно прошипел. И откуда во мне столько злости?!
Он удивленно посмотрел на меня. Я, что, показал себя идиотом? Осмотрев класс, покраснел от глупости. Единственное свободное место было как раз около меня. Я нехотя подвинулся. Яс соизволил усадить свою задницу.
— Ты чего такой злой? — спросил он.
— Я не злой, я колючий, — огрызался я.
— Когда ты злишься, ты такой милый, — пробормотал он, но потом спохватился. Он спешно оглянулся на меня, надеясь, что я ничего не услышал, а потом, когда я не подал виду, напустил на себя привычный холодный вид.
Начался урок. Как и последующие, он был скучным, я ничего не делал и на переменах. У Энн на меня совершенно не было времени, она лишь обжималась с Ясом, а я тихо бесился в ставшем уже излюбленным местом туалете.
Когда закончился этот учебный день, Энн сообщила, что опять идет гулять с Ясом, а, следовательно, я опять пролетаю. Как ни странно, меня это не сильно расстроило. На меня опять накатилась апатия.
Как в тумане дошел до дома и завалился на кровать. Похоже, это скоро станет моим обычным времяпрепровождением вечера…
========== Глава 20. Истеричка ==========
Nightcore — Cocaine
послушайте^^)
Музыка всегда спасает от депрессии. Музыка, она волшебна! Я медленно переполз от кровати к столу, взял наушники и присоединил их к телефону. В меня полилась чудесная музыка. Если можно назвать чудесной жесткий рок, то да, она прекрасна. Я расслабился и позволил себе ни о чем не думать.
Часто, примерно раз в месяц, на меня нападал жесткий депрессняк. Мне хотелось жалеть себя, кутаться в одеяло и никуда не уходить. Я жалел себя, как эгоист, но ничего не мог с собой поделать. Моя жизнь казалась ужасно никчемной, ни на что негодной. Бывало так тоскливо от отсутствия рядом любимого человека, что хотелось повеситься.
Вот именно такой порыв был у меня сейчас. Лишь музыка успокаивала меня. Любимые аккорды врезались в мозг, задавая сердцу ритм. Хорошо мне как…
Через три часа самокритики я таки решил выползти из комнаты и пойти покушать. Мамы еще не было, и я просто кусочничал из холодильника.
Из комнаты донесся рингтон мобильника. Кому я еще понадобился? Нехотя оторвался от поедания содержимого холодильника и поплелся в комнату. Конечно же, когда подошел, телефон замолчал. Пришлось перезванивать, как оказалось, Энн. Она взяла трубку после третьего гудка.
— Эм, привет, — сказал я, — ты звонила? — глупый вопрос, наверное.
— Да, — донесся из трубки сдавленный голос Энн. Я весь напрягся. Что еще случилось?
— Энн, ты, что, плачешь? — тревожно спросил я.
Из трубки донеслись сдавленные рыдания.
— Сейчас же приезжай ко мне, — решительно заявил я и положил трубку.
Меня всего трясло от еле сдерживаемой ярости. Если окажется, что Яс ей что-то сделал, найду тварь и убью! Я ударил кулаком в стену и тут же схватился за руку. Ай-ай-ай! Как больно-то! Немного попрыгал на одной ноге от боли, а потом решился взглянуть на мою бедную ручку. Костяшки оказались разодраны, и вокруг растекался лиловый синяк. Надо срочно что-то делать!
Я побежал на кухню и начал судорожно искать какую-нибудь мазь от синяков. В итоге ничего не нашел, лишь сунул руку под холодную воду, дабы смыть кровь. Легче не стало, ни внутри, ни снаружи.
В дверь позвонили. Наскоро вытерев руку, которая снова начала кровоточить, побежал открывать. На пороге стояло заплаканное чудо. Это была, конечно, Энн. Увидев меня, она всхлипнула и бросилась в мои объятья, которые я неразумно открыл. Я покачнулся, но выстоял. Закрыв за Энн дверь, провел ее на кухню и, усадив, поставил чайник. Кажется, чай лучше всего успокаивает, так по крайней мере говорит моя мать.
Энн тихо всхлипывала на стуле, покачиваясь из стороны в сторону. Не люблю слезы, особенно чужие. Но, преодолев себя, сел рядом, жестом приказывая ей рассказывать. И тут из нее полилось, видно она долго держала все в себе:
— Спасибо, Крис… Ты самый лучший друг, — Энн уже почти успокоилась и теперь икала от нехватки кислорода. — Он меня не лю-ю-юбит. Я его так люблю, а он, я ему не нужна-а-а… — завывала Энн, — понимаешь, мы пришли к нему до-о-мой, у него, кстати, о-о-огромный до-о-ом и он на-а-ачал меня целовать, — при этих словах во мне все вскипело, — мы просто лежали на его кро..вати и он меня тискал. Ничего бо..льшего, — заверяла она меня, — потом я сказала, что люблю его, он в ответ сказал, что я ему очень нра..влюсь. Вот, — ну и что из этого, вроде же все нормально, но мне не понять, — потом пришла его мать, и мне пришлось уйти, — Энн перестала заикаться, — уже около дома я решила позвонить ему, и он меня сбросил! Я позвонила еще раз, и он просто не ответил. Он меня не лю-ю-ю-бит! — снова захныкала Энн.
Все это мне уже порядком надоело. Я подошел к Энн и хорошенько ее встряхнул.
— Энн! — рявкнул я. Она подняла на меня заплаканные глаза. — Ничего серьезного, из-за чего надо было бы так убиваться, не произошло! Он, наверное, просто был занят!
Она доверчиво посмотрела на меня.
— Ты серьезно так думаешь?
Нет, блять, просто так распинаюсь! Но Энн я только кивнул. Она заметно повеселела, чмокнула меня в щеку и сказала:
— Ну ладно, я и так тебе уже надоела, пойду я, — и буквально выбежала из моей квартиры.
Фух, вздохнул с облегчением, сел на стул и отпил чаю. Черт, Энн умеет вывести из себя из-за ерунды! Вот ведь истеричка.
А рука-то болит…
========== Глава 21. Обещание, что изменит меня. ==========
Утром проснулся с уже вполне сформировавшимся желанием, если не убить, то хотя бы покалечить Яса. Не желая оттягивать сей приятный момент, собирался очень быстро. Через десять минут уже был готов и гордо прошествовал на кухню. Мать уже встала и сейчас сидела за столом, попивая кофе. Я невольно поморщился от запаха. Что-что, а кофе не переношу на дух. От самого запаха уже воротит. Поэтому, демонстративно зажав рукой нос на манер прищепки, подошел к холодильнику.
Мама спросила:
— Что ты там хочешь найти? Ты же вчера все съел, — она отпила еще кофе.
Я с неверием распахнул холодильник и, о ужас! Там действительно ничего не было! Я, что, вчера все вымел? Вот что значит сильное переживание. А все Яс виноват.
Увы! Придется ходить голодным, так и умереть недолго, что и сообщил матери. Она лишь неверяще хмыкнула и опять отхлебнула кофе. Фе-е-е. Кофе я пить не буду, лучше уж голодным похожу.
Уныло собрался и поплелся. Еще Яса надо подкараулить. Я злобно захихикал.
  *
Но всем моим планам пришел неумолимый крах. Едва зашел в школу, как увидел Яса с Энн, обнимающихся у гардероба. Видимо помирились, подумал я, но радости чего-то от этого не ощутил. Повесив вещи и стараясь не смотреть на эту парочку, поднялся наверх. Надеюсь, они меня не заметили…
Уныло зашел в класс. Опять начинается скучный день обычного школьника. Тут мои размышления грубо прервали зашедшие в класс Энн и Яс. Яс отлепил от себя Энн, по крайней мере мне так показалось, и пошел на свое место, то есть ко мне. Я буркнул приветствие и решил уже с ним поговорить, но мой поток прервал учитель.
Когда учитель выговорил все, что хотел сказать, я повернулся к Ясу. И вздрогнул, потому что Яс, оказывается, смотрел все это время на меня, а вернее на мою больную руку. Его глаза потемнели от ярости.
— Кто? — выдохнул он.
Я испуганно отпрянул, но быстро взяв себя в руки, ответил, решив, что он издевается: