Хобби (СИ)

Придёт.
Сопит в дверном проёме.
- Предположим, я заинтересован, - вряд ли ты желал, чтобы твой голос дрогнул. Сглатываешь то ли от любопытства, то ли от массы эмоций за один лишь вечер, которой толком ещё не начался, но и не закончился.
Оборачиваюсь, киваю на кресло напротив. Человек с деревянным спокойствием опускается в указанное место, не сводя с меня глаз.
- Это какая-то работа? Что-то, связанное с наркотиками? – терпеливо выслушиваю догадки. Одна сказочнее другой. – Или транспортировка органов? Вам нужен свой человек на чёрном рынке? – черты лица заострились серьёзностью, взгляд перестал метаться, сосредоточившись на мне.
- Всё намного проще, - снисходительно улыбаюсь уголком губ. – Мне нужен свой Человек, - смотрю в глаза. – Здесь и сейчас, - склоняю голову на бок, многозначительно приподняв бровь. – Я хорошо заплачу.
Лицо не сразу приобретает эмоцию оскорблённого гнева. Сперва Человек силится понять, сдвинув брови, отчего на молодом лице в районе лба появляются несвойственные возрасту морщины мыслей. Поискав ответ под ногами, на полу, видимо его находит. Ноздри раздуваются, резко вскидывает голову, с отвращением и неверием смотря на меня. Судя по выражению глаз, лучше бы я грозился его убить, чем трахнуть.
- Да ах ты…
Легко выставляю ладонь вперёд, запирая оскорбление в глотке.
- В твоём возрасте не свойственно думать, понимаю. Но ты попытайся.
Скрещивает руки на груди, вжимаясь в кресло. Подтягивает колени к подбородку. Это выглядит настолько восхитительно, что я позволяю себе уговоры:
- Ты же не хочешь подохнуть с голоду, - усмехаюсь. Зверёк дёргается как от пощёчины. Глаза темнеют от гнева и обиды, смотрит из-под бровей. – Брат не видит тебя совсем. Что такое мать и отец не знает, что такое брат - тоже. Думаешь, что заботишься о нём, но все его мысли никогда с тобой не были и не будут озвучены. Да, он понимает, что ты из кожи вон лезешь, и не позволяет себе мечтать о большем. Что ты хочешь, человек? Хочешь, чтобы он вырос таким же, как и ты?
- Нет! – вовремя, иначе мальчишка захлебнётся в горечи правды. Прости, человек, но ты сейчас мне нужен любым способом. Замолкаю. – Нет… только не таким, как я. Он выучится. Поступит в колледж или институт, заведёт семью, - торопливо, глухо. Звучит как оправдание. Он и сам это слышит, вздыхает.
- Триста евро за ночь. Можешь приходить, когда захочешь, если сейчас останешься здесь. Плата всегда одинаковая.
Сквозь призму приглушенного света его лицо изображает колебания, боль, отрешённость. Тонкие руки плотно обхватывают колени, как будто они спасательный круг, комната – море, где я – акула. Кусает и так искусанные губы. Задерживаюсь на них взглядом. Тоже хочу.
- Почему я? Вы могли бы просто снять шлюху, - зло, и снова ненависть во взгляде.
- Ты есть шлюха, - мягко. Сажусь на ручку кресла, смотря в беснующиеся глаза. – Мне не нравятся люди, которых уже кто-то касался. Те, кто торгуют собой на улицах и в подвалах, блюдут политику почасового секса, обменяв душу на способ зарабатывать деньги телом. Мне не нравятся пустые оболочки и актёрские игры в постели, - протягиваю руку, касаясь ровной кожи лица, бледной, как луна, гладкой, словно её полировали, провожу большим пальцем под линией нижнего века. – Не люблю фальшивок, пусть искусных, продажных, горячих, стонущих, но низких, грязных, пользованных. Меня интересуют настоящие, чувственные, живые, - не дёргается, внимательно смотрит на меня. – Шлюхи бывают разные.
Скольжу пальцами к губам, немного погодя, наклоняюсь, захватывая их в поцелуй. Кусаю, оттягиваю нижнюю, как и хотел. Вот так. Сминаю безответный рот, мягко, пробуя. Вкусный Человек. Обвожу кончиком языка контур губ, от одного уголка до другого, приоткрываю его рот, залезаю внутрь. Выдыхает, хватаясь за моё плечо пальцами. Склоняю голову на бок, обводя его язык своим. Мальчишка неумело шевелит губами, отвечая на поцелуй. Мягко целую в уголок губ, притягиваю к себе за талию. Цепляется за шею, уткнувшись в неё носом. Сердце заходится под грудной клеткой, вбивается в мою грудь. Испугался, что понравилось?
Поддерживаю за талию, сажусь на диван, утягивая зверька на свои колени. Самозабвенно целую, вылизываю рот, находя робкие ответы. Вряд ли твоё сердце стучит в предвкушении, скорее хочет заработать инсульт, только чтобы избежать насмехательство пользования над телом, в котором существует.
Я буду нежен.
Наверное.
Отстраняюсь от губ, смотрю на рот, судорожно втягивающий воздух. Такие мягкие, нежные губы. Я первый. С удовольствием провожу кончиком языка от середины нижней губы вертикально к середине верхней. Горячо выдыхает, обжигает язык и моё лицо. Поднимаю взгляд вверх. Моргает: медленно, томно. Запутался. Кладу ладонь на щеку, роняет на неё голову, зажмурившись, сводит брови, чуть приподнимая внутренние уголки вверх. Какая прекрасная мука в этом движении, в искривившейся дуге губ, плотно сжатых зубах.
Полагаешь, что всё ещё можешь повернуть обратно?
Нет.
Беру лицо в ладони, коротко целую в губы, надавив большими пальцами на кадык, целую его, скольжу губами к изгибу, с удовольствием пью звук пульсирующей вены, тереблю тонкую кожу полу-укусами/полу-засосами. Привстаю, держа мальчишку за шею, опрокидываю на спину. Встречаюсь с ним взглядом. Правильно. Смотри.
Мышцы живота напрягаются под моей ладонью. Непривычно сокращаются. Улыбаюсь. Задираю футболку, пахнущую мной и немного им. Обвожу языком пупок, забираюсь губами между каждого ребра, исследую стройное тело, добираюсь до сосков, облизываю несколько раз, щёлкаю затвердевшую горошину, человек дёргается, шумно выдохнув сквозь сцепленные зубы. Ещё немного и… Тебе придётся их расцепить.
Засасываю тёмный кружок кожи в рот, второй рукой провожу между подрагивающих бёдер, глажу сквозь ткань член. Только не кончай. Стаскиваю вниз великоватые брюки. Не угадал с размером в этот раз.
Абсолютно чистый запах. С наслаждением потираюсь щекой о низ живота, с трепетом проводя ладонью вдоль члена. Прекрасен. Очерчиваю налившиеся вены подушечками пальцев, оголяю головку, натягивая кожицу.
- Не… не надо, - вышёптывает словно молитву, в нетерпении ёрзая задницей вдоль дивана. – Я сейчас…
Я не Бог, чтобы слышать твои молитвы.
И не Дьявол, чтобы их исполнять.
Погружаю сочащуюся смазкой головку в жадный рот. Неспешно двигаю головой, наблюдая за метаниями мальчишки. Не знает, куда деть себя от нахлынувших ощущений. Их так много, не правда ли? Не знаешь, как такое осмыслить?
Обвожу губами уздечку, провожу языком вдоль яичек, облизываюсь, заглатываю член глубже. Перестаёт возбуждено скулить. Стонет в голос. Так, что у меня сносит крышу. Поглаживаю пальцами основание члена, сжимая его, собираю смазку вперемешку со слюной, ввожу два пальца внутрь ануса. Мышцы сжимаются мёртвой хваткой. Приподнимаюсь. Следит за мной неосмысленным взглядом, будто сквозь полупрозрачную бардовую штору похоти. Удаётся двинуть рукой. И ещё раз, разводя пальцы в стороны. Склоняюсь над бледным лицом, залитым румянцем. Синие глаза встречаются наконец с моими. Ждал этой встречи, да? Касаюсь кончиком носа его. Подаётся вперёд, целует, как умеет. Обхватывает руками, выгибаясь в спине. Сжимает меня коленями, ёрзая, тыкаясь членом в мой. Нам явно мешает футболка и остатки одежды. Ловко избавляюсь от лишнего, залюбовавшись красотой юноши.
Сейчас. Особенно. Прекрасен.
Шепчу на ушко, расстёгивая молнию брюк:
- Я буду нежен. – Наверное.
Потираюсь о вход. Не достаточно растянут. Конечно. Толкаюсь головкой внутрь, не поддаётся. Продолжаю делать поступательные движения, наконец головка проникает в горячее лоно. Как тесно. Наслаждение приливает к паху, заставляя таз двигаться. Парень шипит, мечется.
- Больно, - сквозь зубы, которыми потом вгрызается мне в шею. Подставляюсь под острые зубы и вхожу до конца. До звука стукнувшихся яиц о задницу.
Бёдрами по кругу, чуть выхожу, до середины и резко до упора, выбиваю болезненный стон, ласкающий слух. Терпи. Сгибаю его ноги в коленях, выпрямляясь в спине, задаю темп. Эта горячая теснота словно наркотик. Почти ласково стираю слезу с горячей щеки, размазывая вдоль скулы. Наклоняюсь, жадно, до боли терзаю зубами губы, прокусив обе, слизываю маленькие капельки крови. Глухо стонет, болезненно сжимаясь. Обхватываю рукой полуопавший член, двигаю ладонью в такт собственным движениям. Кайф. Такой горячий. Такой красивый. Со смесью боли и наслаждения на лице. Стонешь: больно, приятно. Тонешь в ощущениях. Я тоже тону. Кончаю глубоко внутрь, стону, кусая мягкие, развороченные мной губы. Тяжело дышишь, грудью бьёшься о мою. Выхожу, опускаю твои ноги, разводишь бессильно колени, закрывая глаза подрагивающими ресницами.