Пятоколонное (СИ)
А пузыри имеют свойство лопаться. Таково базовое фундаментальное свойство пузырей. Они внутри — пустые.
Конечно, если бы не безумные фортеля с Крымом и Украиной, наш пузырь мог бы сдуваться плавно и медленно, давая возможность для маневра. Это было бы неприятно, болезненно, но сохранялись бы шансы адаптироваться, постепенно перестать шиковать, начать развивать что-то кроме перепродажи нефти с газом туда, а всего остального оттуда.
Но было сделано то, что сделано, и санкции превратили спуск в крушение. Весь банкет, как оказалось, был в кредит — госкорпорации постоянно брали кредиты на Западе. Потом брали новые, чтобы отдать старые, так и жили. В результате тех самых «нечувствительных» и «глупых» санкций, насмешивших до коликов наши «Искандеры», они больше не могут этого делать. А долгов у них не просто много — а страшно много. И их либо отдавать, либо банкротство. Нефть упала, и приток валюты с ней. Вот и приплыли.
А сколько было разговоров про ужасный внешний долг США. Кажется, некоторые у себя дома на стенку вешали цифры этого огромного американского внешнего долга, чтобы любоваться. По крайней мере, в каждый коммент в обсуждениях в соцсетях вставляли (видимо, из буфера). Но только в реальной жизни если у тебя долга 1 тысяча рублей, а у соседа 100 тысяч, это еще вовсе не значит, что он ближе к краю долговой ямы, чем ты. Если, например, ты — пьющий бездельник, без образования и квалификации, в силу дурного характера растерявший друзей и близких, а он — толковый, здоровый, с тремя языками и дипломом MBA, востребованный специалист, женат на такой же умнице, и друзья у него — сплошь умные и успешные. Он может и еще пять раз по сто тысяч взять — и ничего, банки ему каждый день смс-ки шлют — наперебой предлагают. А тебе, милый, и ста рублей больше никто не даст, особенно после последнего пьяного дебоша на весь подъезд.
В общем, напугать своей невменяемостью, разозлить своей ложью и наглостью тех, от кого зависишь, кто тебя кредитует, — это такой запредельный уровень экономической и политической мудрости, что моему пониманию он явно не доступен. Но в конечном счете и это — не просто ошибка или глупость. Это следствие все того же самообмана, веры в то, что нам все можно, что нам море по колено и мы круты уже потому, что так захотели.
Армия сетевых Кассандр
«Что вы сейчас чувствуете?» — спросили у меня вчера. Как ни странно, сейчас уже особо ничего. Весь страх, гнев, стыд выгорели тогда, весной и летом. Что уж сейчас? Только пожать плечами. Весь этот год я чувствовала себя какой-то чокнутой Кассандрой. Безусловно, не только я. Мы говорили, объясняли, предупреждали, когда-то брали за пуговицу, когда-то срывались на крик. Без толку. И у Кассандры не получилось объяснить соотечественникам, что не стоит красть чужую жену и нарушать законы, ссорясь с соседями и друзьями. Даже если «она сама пришла». Даже если всю жизнь мечтал. Даже если примерещилось, что тебе сами боги обещали во всем удачу и что все сойдет с рук.
Обидно, конечно. Ведь подумать только — послушай дети Приама свою странноватую сестрицу — может, Троя и сейчас бы стояла, сверкала огнями отелей и ресторанов, в ее небоскребах работали бы банки, на пляжах загорали туристы. А так лишь спустя тысячи лет чудом нашли то, что осталось. И, как всегда, больше всех пострадали женщины и дети.
Хотя, с другой стороны — о чем бы тогда было писать «Илиаду»? Ошибки людей и народов бывают драматичны и даже трагичны, но разве не они двигают историю? Мы отличаемся от троянцев тем, что у них, увы, не было возможности посидеть и подумать, после того, как их город пал. Не до рефлексии там было, времена были дикие. У нас такая возможность есть. И сейчас просто самое-самое время.
Все последние годы было так до тоски понятно, что будет дальше. Очевидно как дважды два. Не только в связи с Крымом — гораздо раньше. 24 сентября 2011, вечером после того, как нам с наглой ухмылкой заявили, что «они давно решили, чем будут заниматься», я написала о том, что история лавочки под названием «Российское государство» подходит к концу и что в самом финале все по традиции подпалят, чтобы скрыть недостачу.
И много всего такого писали, и не только я. Целая армия сетевых Кассандр.
Но сейчас время предостережений и предсказаний, время, когда любому, кто не принял дозу имперского величия, было абсолютно ясно, что будет дальше, — прошло. Все, что просчитывалось, уже произошло или начало происходить, область очевидного и неизбежного заканчивается.
Дальнейшее будет, зависеть, с одной стороны, от степени невменяемости конкретной кучки людей, которые и так никогда большого ума не были, а сейчас еще и в панике. Например, последнее катастрофическое падение рубля — ну, что должно быть в голове, чтобы в такой момент продемонстрировать принципы работы феодальной экономики во всей красе и подкинуть бабла другану. Даже если тот и не понес его буквально на валютный рынок, как божится, — сигнал был понят однозначно. Экономика, работающая по принципу «Друзьям все, остальным закон», зависящая от прихотей одного человека, никому не может внушить доверие, она обречена падать и дальше. Таких фортелей мы можем увидеть еще сколько угодно, и предугадать их никакому ясновидящему не под силу.
С другой стороны, про общую логику происходящего тоже гадать нет смысла: лавочка таки проворовалась и закрывается. Акела промахнулся, а потом еще раз промахнулся, и еще пару раз на бис, и даже если он сейчас завернет Крым в праздничную бумагу со снежинками и пойдет тихонько в новогоднюю ночь класть Украине под елку, это уже ничего не изменит. Сто раз солгав — кто тебе поверит.
Вопрос, что будет потом
Это самое «потом» будет зависеть в первую очередь от выбора российского общества. Выбор — не про национализм/либерализм, не про левое/правое, это все детали — про готовность взять на себя ответственность за свое прошлое, настоящее и будущее.
Общество может продолжать талдычить про «Омерику, которая вот это вот все» и про «это хитрый план, на самом деле мы выиграли». Может просто ныть и скулить, подсчитывая убытки и не делая выводов. Может по-прежнему внушать себе, что от нас ничего не зависит, это все «они там». Но засада в том, что исправить что-то можно, только если это зависит от тебя. Если я могу сказать: «я был неправ», или хотя бы: «меня обманывали, а я поверил», появляется шанс с этим что-то сделать.
Я часто работаю с родителями, которые бьют детей, не хотели бы, но срываются или не знают, как еще с ними можно обходиться. И в таких случаях у меня есть одно очень жесткое условие: никаких «меня довели», «ему по попе прилетело», никаких этих отвратительных шуточек про «сеанс массажа ягодиц». Я ничего не могу поделать с теми, кто «довел». Я не могу работать с тем, что неизвестно откуда само прилетело. Я не буду сочувствовать и помогать тому, кто шутит не про свою, а про чужую боль. Вот когда человек скажет вслух: «Я бью своего ребенка и хочу это изменить», тогда все мое сочувствие, вся моя поддержка, вся моя помощь — его. Тогда можно начинать работу.
Вот сейчас такой момент. Либо будет подумано и произнесено «Это все мы сделали», и тогда многое можно исправить. Ну, а нет, значит, нет.
Что решит российское общество? Да кто ж его знает. На то и свобода воли, что ее не просчитаешь. Кризис каждому дает шанс измениться. Всего лишь шанс.
14:10, 22.12.2014
Война всех против всех
Недавно удалось на две недели сбежать от московских холода и темноты на берег Средиземного моря, в испанскую дачную местность. Место не пафосное, из разряда «эконом». Сама Испания тоже в шоколаде не купается — до 25 % безработица доходит. Где-то грязновато, где-то непонятно зачем огорожены большие территории, на месте парка — невзрачный пустырь, как ходят автобусы — вообще невозможно разобраться, в магазине, бывает, не дозовешься персонала. То есть это не то чтобы какой-то особо процветающий и сытый Запад с мытыми мылом тротуарами и идеальным сервисом. На взгляд, уровень жизни примерно сопоставим с российским областным центром. Ну, был сопоставим до того, как рубль упал.