Музыка дождя

— Как приятно, — сказал Джо и прижал ее к себе. — Ты будешь спать у меня на плече.
Анна работала в магазине «Народный книжный». Это был небольшой магазин, но его очень любили авторы, издатели и различные средства массовой информации. Они любили повторять, что «это магазин с характером», в отличие от сетевых магазинов, «у которых точно нет души». Анна была не совсем согласна с этим.
Слишком часто ей приходилось отказывать людям, которые заходили в магазин с обычными просьбами: они хотели купить последний бестселлер, расписание на поезд или сборник кулинарных рецептов. И всегда ей приходилось отправлять их в другие магазины. Анна считала, что раз уж у магазина такое название, то в нем стоит продавать именно то, что спрашивают покупатели, вместо горы книг по психологии, социологии, поэзии и современных сатирических рассказов.
Анна собиралась увольняться еще год назад, но тогда она встретила Джо. А когда Джо решил остаться с ней, у него не было работы. Он подрабатывал то тут, то там, у него всегда водились деньги. Их всегда хватало, чтобы купить Анне в подарок симпатичный индийский шарфик или искусственные цветы или найти в отделе деликатесов Сохо самые редкие грибы к ужину. Зато денег никогда не было на то, чтобы заплатите за квартиру, телефон или электричество. Было бы глупо бросать постоянную работу, пока она не нашла для себя что-то более подходящее. Поэтому она осталась в «Народном книжном», хотя название ее раздражало. Ей казалось, что те, кто покупают книги, безусловно, народ. Иногда в магазине проводили поэтические вечера, на которых авторы раздавали автографы, или они устраивали небольшие банкеты в помощь соседнему театру. Там-то она и встретила Джо Эша.
Утром в понедельник Анна была уже на работе. Если она хотела побыть одна, чтобы подумать или написать письма, то приходить нужно было заранее, пока не появятся остальные. Всего в магазине работало четыре человека, и у каждого был ключ. Она отключила сигнализацию, подняла с порога пакет молока и свежую почту. Там были только каталоги и счета. Пока Анна ставила чайник, чтобы приготовить себе чашку утреннего кофе, она мельком взглянула на свое отражение в зеркале. Глаза показались ей беспокойными. Она была бледна, с темными кругами под глазами. Волосы были убраны ярко-розовой лентой под цвет футболки. «Неплохо бы немного подкраситься, — подумала она, — а то всех напугаю».
Теперь Анна пожалела, что однажды не решилась отрезать волосы. Она договорилась о стрижке в таком дорогом салоне, где иногда стригутся даже члены королевской семьи. Накануне к ним в магазин зашла девушка, которая работала там стилистом, и они разговорились. Девушка пообещала сделать ей скидку, но потом она встретила Джо в театре, и он сказал ей, что у нее прекрасные густые волосы. Тогда он задал ей вопрос, который потом любил задавать так часто:
— О чем ты сейчас думаешь?
И тогда, в самом начале их отношений, она всегда говорила ему правду. Она сказала, что подумывает о том, чтобы на следующий день сходить подстричься.
— Даже не думай, — сказал Джо, а затем пригласил ее в греческий ресторан, чтобы серьезно обсудить это.
Они сидели теплым весенним вечером в ресторане. Он рассказывал ей про свои роли, а она ему — про свою семью, про то, как решила жить в собственной квартире, потому что ей стало казаться, что слишком зависит от семьи. Но, конечно, она ездила домой каждое воскресенье и еще хотя бы раз в неделю. Джо смотрел на нее завороженно. Ему никогда не приходилось встречать выросших детей, возвращавшихся в родительское гнездо.
Уже через несколько дней она стала приезжать к нему домой, а потом и он к ней, потому что ее квартира была удобнее. Он вкратце рассказал Анне про Дженет и бегло упомянул о своих детях. Анна, в свою очередь, рассказала Джо про преподавателя, в которого влюбилась, из-за любви к которому с трудом окончила университет и впала в депрессию.
Джо удивился, когда она рассказала ему про преподавателя из университета. Они не обсуждали ни совместное жилье, ни детей. Он рассказал ей про Дженет просто потому, что был все еще женат на ней. Анна, напротив, хотела рассказать ему все. Джо не хотел всего знать.
То, что он должен переехать к ней жить, было логично. Он сам не предлагал этого. Но Анна думала, как она поступит, если однажды он предложит ей жить у него, и что на это скажут ее родители. Поэтому один раз после прекрасно проведенных вместе выходных она спросила Джо, почему бы ему не переехать к ней.
— Хорошо, я перееду, — сказал Джо. — Если ты этого хочешь.
Он был доволен, но не удивлен, обрадовался, но не благодарил. Он съездил к себе домой, решил вопрос с арендой, собрал две сумки, перекинул кожаную куртку через плечо и приехал к Анне.
Анна Дойл держала переезд Джо в тайне от своих родителей, которые жили по соседству в Пиннере. Они были из того мира, где дочери не позволяют женатым мужчинам оставаться у них на ночь.
Они жили вместе год, который начался в тот апрельский понедельник. Сейчас был май 1985-го, и Анне удалось при помощи удивительных ухищрений все это время держать их отношения в секрете, пусть и испытывая сильные угрызения совести.
Маме Джо было пятьдесят шесть, но она выглядела гораздо моложе. Она работала кассиром в баре, где всегда было много актеров, и они видели ее постоянно два-три раза в неделю. Эта женщина со всеми была приветлива и дружелюбна: улыбалась им, словно они все были постоянными посетителями. Она не знала почти полгода, что Джо и Анна жили вместе. Джо просто не говорил ей. Когда она узнала, то сказала Анне: «Прекрасно, милая» — таким же голосом, как если бы ответила посетителю, который попросил ее подать ему пирог с ветчиной.
Анна хотела пригласить ее к себе.
— Зачем? — спросил Джо с искренним удивлением.
В следующий раз, когда Анна была в баре, она подошла к его маме и пригласила ее сама.
— Вы не хотели бы прийти к нам и посмотреть, как мы устроились?
— Зачем? — спросила она с интересом.
Но Анна не отступала:
— Не знаю, может, мы могли бы выпить чего-нибудь вместе.
— Боже, дорогая, я никогда не пью, я достаточно насмотрелась на это здесь, чтобы навсегда разлюбить это дело.
— Ну тогда, может, просто проведать вашего сына, — не уступала Анна.
— Но я же вижу его здесь, не так ли? Он уже взрослый, милая, ему не нужно, чтобы его старая мать маячила у него перед глазами каждый день.
С тех пор Анна смотрела на них со смешанным чувством полузависти-полуужаса. Они были просто двое, которые жили в одном городе, которые мило болтали, если встречались. Они никогда не говорили о других членах семьи: ни о сестре Джо, которая находилась на лечении в наркологическом центре, ни о старшем брате, который добровольно призвался служить в Африку, ни о младшем брате, который работал на телевидении оператором.
Мать Джо никогда не спрашивала про своих внуков. Джо рассказал Анне, что иногда Дженет привозила их к ней, а порой он гулял с ними в парке, и она приходила к ним, но сам он к ней с ними никогда не ездил.
— Я думаю, она слишком молода и не хочет, чтобы ее доставали внуки, — просто объяснял Джо.
Анне казалось, что это все происходит в других мирах. В Пиннере внуки становились центром вселенной, каким до них были дети на протяжении четверти века. Анна снова вздохнула, когда вспомнила о празднике, который ожидал ее, а также о том, через что ей придется пройти одной.
Сидеть в магазине и с грустью думать, что Джо, в отличие от других мужчин, не стремился поддержать или помочь, не имело смысла. В конце концов, она с первого вечера знала, что он именно такой.
Сейчас ей нужно было подумать, как организовать празднование серебряной свадьбы в октябре, чтобы при этом никто не тронулся умом. Хелен ничем не поможет, это точно. Она пришлет красивую открытку, которую подпишут все сестры, пригласит маму с папой на праздничную мессу, возьмет один выходной и приедет в Пиннер в своем сером вытянутом свитере и юбке, с безжизненными волосами, убранными в хвост, и с большим крестом на шее, который постоянно будет теребить в руках. Хелен не была похожа на монахиню. Скорее она просто выглядела глуповато и одевалась безвкусно. Она обязательно приедет, если все подготовят за нее, а потом соберет в свою большую сумку остатки еды, потому что одна монахиня любит имбирный пряник, а другая обожает лососину.