Сюрприз для отца-одиночки (ЛП)

— Ух ты, — говорю я.
— Смотри, — говорит Эмили.
Она хватает пульт с прикроватной тумбочки и нажимает кнопку.
Стекло начинает темнеть, пока не становится совершенно черным.
— Круто, да? — спрашивает она.
— Очень, — киваю я.
На стене позади нас я замечаю маленькую дверь. Эмили замечает, что я смотрю на нее, и говорит:
— Это всего лишь ванная комната. Я совершенно уверена, что тебе не хочется ее смотреть.
— Нет. Конечно, нет.
Она смотрит на меня, раздумывая, действительно ли я хочу посмотреть ванную, а затем хватает меня за руку и тянет.
— Пойдем. В моей комнате веселее.
Мы идем дальше по коридору, и Эмили ведет меня в свою комнату.
Она выкрашена в ярко-желтый цвет, и вместо целой стеклянной стены у нее более стандартные — но все же очень большие — окна с видом на горы. В центре комнаты большим кругом расставлены мягкие игрушки, а ее кровать отодвинута в угол. У нее есть и другие игрушки, разбросанные по комнате, но мягкие игрушки как бы главные в этой комнате.
— Это мои друзья, — говорит она.
Я широко улыбаюсь ей, внезапно задаваясь вопросом, не застряла ли она в ловушке наедине со своим отцом, из-за чего никогда не сможет завести настоящих друзей.
— У меня есть и настоящие друзья, — говорит она, словно читая мои мысли. — Но они не могут приезжать слишком часто, потому что я живу очень далеко от школы. Это мои повседневные друзья.
— Они выглядят прелестно.
— Вот эта, — говорит она, указывая на большую плюшевую собаку с большими заостренными ушами, — главная.
— Как ее зовут? — спрашиваю я.
— Элизабет, — говорит она, — она была одной из королевских корги, но ушла в отставку, так что теперь она принцесса всех животных.
— А кто королева? — спрашиваю я.
Эмили широко улыбается и указывает на себя.
— Я.
— Значит, они все должны делать то, что ты говоришь? — спрашиваю я.
Там есть несколько плюшевых мишек, несколько кошачьих, пара тигров и львов.
— Как бы да, — говорит Эмили, — но иногда они ведут себя плохо и не слушают меня.
— А что они обычно делают?
— Лев и лев-девочка, — говорит она, указывая на двух львов, — пытаются стать вегетарианцами, но лев продолжает обманывать и ест оленей. Лев-девочка пытается помочь ему остановиться, но она очень часто злится, потому что думает, что он на самом деле даже не пытается отказаться от мяса.
— О, — говорю я. — Должно быть, льву трудно не есть мяса.
— Лев-девочка может это сделать, но девочки на самом деле сильнее мальчиков.
Я смеюсь.
— Да, очень часто так и бывает.
— Мальчики могут делать большие глупости, но девочки лучше справляются с более важными вещами. Вот почему в Англии вместо короля есть королева.
— Логично, — говорю я.
— Элизабет из Англии, поэтому она всегда хочет устраивать чаепития, но папа не покупает мне чайный сервиз, так что нам приходится притворяться.
— Это забавно — делать что-то понарошку, — говорю я. — Может, мне вскипятить воду?
— Эмм, — говорит Эмили, поджимая губы, — обычно чай готовит Элизабет, но я спрошу ее, сможешь ли сейчас сделать его ты.
Эмили поворачивается к маленькому плюшевому корги, опускается на колени и спрашивает:
— Элизабет, может наша новая подруга Наоми заварить чай?
Эмили наклоняется, прикладывает ухо к губам Элизабет и кивает, как будто Элизабет что-то говорит.
— Она говорит, что можешь. Раз уж ты наш новый друг.
— Спасибо, Элизабет, — говорю я и делаю вид, что ставлю чайник на воображаемую конфорку, поворачиваю, воображаемую ручку, как будто выставляю высокую температуру. — Какой чай вы обычно пьете?
— Не знаю, — пожимает плечами Эмили. — Этим всегда занимается Элизабет.
— Хм, — говорю я. — Как насчет «Эрл Грея»?
— Хорошо, — говорит Эмили. — О, что такое, Лео?
Она поворачивается к львам, затем наклоняется к Лео. Она смеется.
— И что же он сказал? — спрашиваю я.
— Он хочет мяса в чай, — говорит она. — Ты глупый! Нельзя класть мясо в чай. Кроме того, лев-девочка очень рассердится на тебя, если ты это сделаешь.
Я издаю шипящий звук кипящего чайника.
— О, чай готов.
— Это было быстро, — говорит Эмили.
— Воображаемая вода всегда закипает быстрее, — говорю я, ухмыляясь.
Мы расставляем воображаемые чашки, и я делаю вид, что наливаю чай каждому животному. Эмили делает великую миссию из того, что не дает Лео мяса, и после того, как мы заканчиваем, Эмили берет Элизабет и гладит ее.
— Хочешь ее подержать? — спрашивает она.
— Конечно.
Эмили осторожно протягивает ее мне, как бы с опаской.
— Я буду нежной, — говорю я ей, осторожно беру Элизабет на руки и сажаю к себе на колени. Я глажу ее и приговариваю: — Хорошая принцесса.
Глава 5
ТЕО
Когда я заканчиваю с бензопилой, у меня оказывается хорошая стопка дров, заполняющая кузов моего грузовика. Это позволит поддерживать огонь в камине в течение какого-то времени в зимний период. Не то чтобы нам нужен был камин, чтобы согреться, но нет ничего лучше зимним вечером, чем сидеть перед камином с Эмили и читать ей сказку.
Я кладу бензопилу в кузов грузовика вместе с дровами и пытаюсь немного отряхнуть джинсы и куртку. Куски дерева, земли и грязи падают с меня, как с мультяшного Санты, который только что спустился по трубе.
Я возвращаюсь на холм и паркуюсь позади внедорожника Наоми. Теперь я слышу проклятую строительную бригаду с подъездной дорожки, что выводит меня из себя, но я изо всех сил стараюсь не обращать на это внимания, чтобы снова не вести себя перед Эмили как Оскар Ворчун.
Я решаю пока оставить бревна в кузове грузовика, но беру большой синий брезент из сарая и набрасываю его на бревна на случай, если позже пойдет дождь.
Прежде чем зайти в том я счищаю с обуви грязь, затем снимаю куртку и вешаю ее в шкаф. Я совсем не вижу и не слышу Эмили и Наоми — должно быть, они наверху.
Я поднимаюсь по лестнице и слышу, как смеются Эмили и Наоми. Я подхожу к ее двери и вижу, что она не закрыта, а слегка приоткрыта. Я стучу, и дверь со скрипом еще чуть-чуть приоткрывается.
— Кто там? — спрашивает Эмили.
— Это я, — говорю я.
— Кто я? — хихикает Эмили.
— Это папа, — говорю я. — Можно мне войти?
— Можно мне его впустить? — я слышу, как Эмили задает вопрос. Я не знаю, кого она спрашивает — Наоми или кого-то из своих животных.
— Ты можешь войти, — говорит Эмили.
Я толкаю дверь и захожу внутрь.
— Папа очень грязный, — говорит Эмили Элизабет, которая сидит на коленях у Наоми.
Наоми сидит на полу, скрестив ноги, и смотрит на меня с широкой улыбкой.
Я чувствую, как что-то теплое и неудобное ударяет меня в грудь, когда я смотрю на нее. Что-то, чего я не должен чувствовать. Она — раздражающая соседка, разрушающая мой мир и покой, так почему я должен думать о ней таким образом. Это не может быть из-за ее дурацких веснушек на носу и щеках или ее глупой улыбки.
Хотя, надо отдать ей должное, тело у нее хорошее, но есть много женщин с красивыми телами. Я приглядываюсь и понимаю, что у нее не просто красивое тело. Что-то в нем притягивает мои глаза, не давая мне отвести взгляд. Моя полная концентрация сосредоточена на том, чтобы представить, как она выглядела бы без этой чертовой куртки, вообще без одежды. Почему, черт возьми, я так...
Я вижу, как глаза Наоми расширяются, и понимаю, что смотрю на нее уже Бог знает сколько времени.
Я откашливаюсь.
— Я расчистил твою дорогу.
— Значит, я больше не буду пользоваться твоей, — говорит она.
— Верно, — говорю я, кивая. — Вот почему я это сделал. К тому же я раздобыл немного дров.
— Значит, ты украл у меня дрова? — спрашивает она
— Эмм...
— Я шучу, — усмехается она. — Мне они не нужны. И ты сделал всю работу.
— Спасибо, — говорю я.