Вдоль белой полосы (СИ)

Хорошо помня об этом детском опыте, Агата и теперь не слишком хотела ехать в лагерь. Помимо тоски по родителям, у неё теперь была на это ещё одна причина: ей всё время казалось, что именно сейчас, в эти две недели, пока она будет в отъезде, Никита начнёт чаще приезжать на дачу или даже останется там на несколько дней. Он-то приедет, а её там не будет. И Агата всячески пыталась уговорить родителей отменить поездку.
Но в новой школе настаивали на том, что в лагерь ехать нужно, что там все новые ученики перезнакомятся и в школу пойдут уже друзьями. А это обязательно самым лучшим образом скажется на учёбе… Так или примерно так очень темпераментно и убедительно говорил директор школы на родительском собрании, которое провели вскоре после собеседования. Маме Агаты и директор, и всё, что он говорил, понравилось. И она настояла на том, чтобы дочка поехала.
Когда в назначенный день одетая в новую клетчатую рубашку с коротким рукавом и джинсы Агата очутилась в школьном дворе, то оторопела. Она отчего-то думала, что в лагерь поедут только те ребята, кто поступал вместе с ней. А это два класса, всего сорок три отобранных по результаам экзаменов и собеседования человека. Но перед школьным крыльцом она увидела настоящее столпотворение. Прямо посреди двора взрослые ребята, явно уже не школьники, образовав круг и положив руки друг другу на плечи, пели какую-то весёлую песню. Аккомпанировали им на гитарах парень и девушка, пританцовывавшие в центре круга. На ступенях школы сидели человек десять и о чём-то негромко беседовали. То и дело сновали между ребятами и их родителями, запрудившими большой двор, какие-то люди со списками в руках.
Агата растерянно осмотрелась. Накануне вечером их собирали в школе, чтобы познакомить с классными руководителями. Поэтому своих будущих одноклассников — и их было немного, всего двадцать два человека — она уже знала не только в лицо, но ещё и почти всех по имени: память у неё была хорошая. В весёлой шумной толпе она смогла заметить несколько новых знакомых и позвала родителей, пришедших проводить её в лагерь:
— Пойдёмте туда…
Но в этот момент люди со списками в руках собрались на крыльце, и один из них, симпатичный ясноглазый парень лет двадцати, громко крикнул:
— Народ! Скоро выезжаем, подтягивайтесь сюда!
Агата уже заметила, что в этой интересной школе друг к другу обращаются именно так. Народ. Такого она ещё нигде не слышала и поначалу сильно удивлялась. Но сейчас поймала себя на том, что уже привыкла к такому обращению и сразу же пошла на зов. Все собравшиеся во дворе пришли в движение, подтянулись к крыльцу. А всё тот же парень уже чуть тише объявил:
— У нас заказано четыре автобуса, по количеству отрядов. В каждом отряде по тридцать человек. Отряды смешанные: десятые, одиннадцатые, двенадцатые и тринадцатые классы. Сейчас наши учителя, они же вожатые, зачитают списки отрядов. Слушайте внимательно, а то запутаетесь. Ничего страшного в этом, конечно, не будет. Всё равно всех довезём до места, а там разберёмся. Но лучше всё же сразу попасть в родной отряд. Поэтому тихо! Во дворе и правда стало гораздо тише.
Учителя быстро зачитали списки. Агату распределили в третий отряд. Про двенадцатые и тринадцатые классы она не поняла, но разбираться было некогда.
— Вон номер три, — сказал папа и махнул рукой за школу, где вереницей стояли четыре рыжих лобастых автобуса.
— Народ! — снова закричал кто-то. — Грузимся! Сначала вещи подавайте! Прямо в окна! А потом уже и сами!
Удивительно, но погрузка прошла быстро. Пока будущие десятиклашки пытались сориентироваться, ребята и девушки постарше открыли окна и покидали в них разномастные и разноцветные рюкзаки и сумки.
— Уважаемые провожающие! — подражая интонациям железнодорожных объявляющих гаркнул весёлый мужской голос. — Целуйте детей и не волнуйтесь. Через две недели всех вернём живыми, здоровыми и даже поумневшими.
Было что-то в этом голосе такое, что все сразу засмеялись и принялись обниматься.
— Напоминаю всем, что сначала мы идём в поход. А в лесу телефонов нет. Поэтому дети позвонят вам только через три дня. Так что не нервничайте! — тот же голос сделал последнее объявление и скомандовал:
— По машинам! Через пять минут отправляемся.
И действительно, ровно через пять минут — Агата ради интереса засекла по своим часикам — двери автобусов с шипением закрылись, и они один за другим поползли из школьных ворот на дорогу.
Агата помахала маме и папе, чувствуя, что, хотя сердце и сжимается от грусти, всеобщее весёлое возбуждение сказывается и на ней тоже. Неожиданно ей показалось, что скоро обязательно случится что-то хорошее.
  
Глава 6. Взрослая жизнь.
 
Как только ни встречаются люди, чтобы потом пройти по жизни рядом какой-то промежуток времени. Никита встретил Лику в обстоятельствах, вполне подходящих для начала мелодрамы. Тридцать первого декабря он с длинным списком продуктов, выданным ему мамой, отправился в магазин. Оставалось перейти неширокую дорогу, когда на его глазах резко вывернувший из двора «Москвич» сбил девушку. Никита кинулся к ней. К счастью, пострадала она не очень сильно, была в сознании, но «скорую» вызвать всё же пришлось. Подоспевшие дворники вытащили из машины не слишком твёрдо державшегося на ногах водителя, а Никита в это время снял куртку и посадил на неё плачущую девушку.
Вокруг собирались сочувствующие и любопытствующие, но Никита почему-то запомнил не эту заинтересованную толпу, а испуганные глаза девушки и бутылку шампанского, которую один из зевак держал под мышкой и которая то и дело выскальзывала оттуда, падала на асфальт, но при этом каким-то чудом не разбивалась. Уже начавший отмечать праздник хозяин бутылки подбирал её, снова совал под мышку, и всё повторялось.
— Где больно? — краем глаза наблюдая за очередным полётом бутылки, спросил Никита.
— Нога… — простонала девушка сквозь слёзы. — Очень болит…
— Потерпите немножко, сейчас врачи приедут… — Никита протянул ей носовой платок и сел так, чтобы она могла облокотиться на него. — Так лучше?
— Да, — она больше не плакала. — Не уходите, пожалуйста. Подождите, пока «скорая» не приедет. Мне с вами спокойнее.
— Конечно, — пообещал Никита. Я вас не брошу здесь одну.
— Спасибо, — девушка слабо улыбнулась.
«Скорой» и сотрудников ГАИ не было долго, уже успела приехать старшая сестра пострадавшей девушки, которой позвонил из ближайшего таксофона один из свидетелей происшедшего. За это время Никита с Алей — так представилась девушка — успели чуть ли не подружиться. Ей было больно и страшно, и Никита, сидя на корточках рядом с ней и поддерживая её под спину, взял Алю за руку и задавал, и задавал ей вопросы, чтобы хотя бы немного отвлечь от боли.
Примерно через полчаса Аля радостно воскликнула:
— А вот и Лика!
Старшая сестра Али выскочила из подошедшего автобуса и кинулась к ним. Упав на колени, она принялась ощупывать и теребить девушку. Аля поморщилась и попросила:
— Ликуша, пожалуйста, немного полегче. Больно…
— Конечно-конечно, — заплакала Лика и притянула сестру к себе. — Как же так? Ну, как же так? И сидишь тут одна! На холоде!
— Да я не одна. Со мной с самого начала Никита. Он мне и куртку свою постелил…
— Ой, и правда! — обрадовалась её сестра. — Как же я сразу не заметила! — И она засмеялась сквозь слёзы.
Никита удивился такой быстрой смене настроений, но посчитал её естественной в нервной ситуации. В этот момент наконец-то добралась до них «скорая помощь». Но всё время, пока врачи осматривали её, Аля искала глазами Никиту и улыбалась ему сквозь вновь подступившие слёзы.
Потом они вместе ехали в «скорой» в больницу. Лика умолила врача позволить Никите сопроводить их. Её слёзы и несчастное умоляющее лицо тронули доктора. Буркнув:
— Ладно, в честь праздника… — он ушёл в кабину, а Никита забрался к девушкам. В итоге продукты он покупал уже в сумерках. А когда наконец пришёл домой, и мама увидела его грязную куртку, то пришлось ещё долго успокаивать её: другой зимней верхней одежды у него не было, — а потом битый час отстирывать куртку в их маленькой ванной. Но всё же он справился, а мама к этому времени успела накрыть на стол и успокоиться. Праздновали они втроём с родителями в прекрасном настроении.