Рукопожатия границ (Сборник рассказов)

Наконец появился проводник с собакой. Кудлатый Баян, как бы понимая, что все надеются на него, плюхнулся между лежащими пограничниками. Рядом с ним упал запыхавшийся проводник.
— Вон там! — показал Кавецкий. — Видишь?
Проводник встал на колено, погладил собаку и показал ей на темный силуэт. Собака вырвалась и побежала в направлении ограждения. Остановилась рядом с фигурой, обнюхала ее и вернулась обратно к проводнику.
— Черт возьми! — выругался тот.
Кто-то зажег фонарь. След бандита пропал. Одним словом, он просунул между проволокой заграждения свое пальто, а сам, открыв огонь, лег на землю. Затем, воспользовавшись замешательством, уполз.
— Сукин сын! — разозлился Кавецкий. — Владек, пусти Баяна по следу. Надо догнать его!
Собака обнюхала лежавшее в траве пальто и побежала по тропинке вдоль ограждения. Пробежав около пятидесяти метров, она начала беспомощно кружиться на месте, фыркать.
Нарушитель заметал за собой следы известным и, к сожалению, действенным способом.
Вдали послышался треск мотоцикла.
— Черт возьми! — выругался Жук. — Не стоит тратить время. Возвращаемся в батальон, а вы, — обратился он к Кавецкому, — отрежьте ему дорогу к реке.
Не прошло и часа, как обозначенный на карте квадрат был окружен двойным кольцом. Майор Бильский на всякий случай сообщил о происшедшем по рации немецкой стороне. Там тоже была объявлена тревога.
Ночь прошла в безрезультатных поисках. Пограничники поняли, что имеют дело с опытным нарушителем. Утро тоже не принесло ничего утешительного. Трудно было найти человека среди непроходимой чащи и болот. Легче разыскать иголку в стоге сена, как говорится в пословице. Около пяти часов утра Жука начало клонить ко сну. Странные силуэты и фигуры то удалялись, то снова приближались. Вдруг в кабинет вбежал радиотелеграфист, единственный, пожалуй, человек, который помимо часового, заместителя командира части и Жука был на месте.
— Товарищ капитан, выстрелы!
— Где? — Оба офицера вскочили со своих мест.
— Недалеко от расположения батальона! За лесом! — доложил взволнованный парень.
Жук выбежал во двор с пистолетом в руке и без шапки. «Если выстрелы слышны рядом с расположением батальона, значит, нарушитель прорвался через кордон. Значит, он может уйти», — встревожился Жук.
Позабыв про шофера, капитан Жук вскочил в автомашину и как сумасшедший погнал ее к указанному солдатом месту. По шоссе шли люди на полевые работы.
— Где стреляли? — спросил Жук крестьянина с косой на плече.
Тот неуверенно переступил с ноги на ногу и со стоическим спокойствием ответил:
— Где-то здесь. Вон в том лесочке, — показал он.
По полю бежал солдат с развевающейся на ветру рыжей чуприной, без шапки, с автоматом в руке. Сбивчиво объяснил, что под утро в заброшенном саду он увидел мужчину, рвавшего вишни. Он вышел из укрытия и потребовал предъявить документы. Незнакомец потянулся было за рюкзаком, но солдат не позволил ему взять его. Тогда в качестве удостоверения личности неизвестный предъявил военный билет с печатью военкомата в Гарволине. Солдат приказал незнакомцу поднять руки и идти вперед. Они шли по лесосеке, и задержанный страшно жаловался, что ему неудобно идти с поднятыми руками и рюкзаком на плече. Вскоре, ничего не говоря, неизвестный свернул на тропинку, идущую параллельно лесосеке.
Когда незнакомец увидел выходящего из укрытия другого солдата, также с оружием, готовым к стрельбе, он рискнул и пустился наутек в еловую чащу.
— Я выпустил в него всю очередь, товарищ капитан, и не попал, — закончил солдат чуть не плача свой рассказ. — Только вот это осталось от него, — и вручил Жуку военный билет и шапку, которая упала с головы нарушителя, когда тот пробирался через кусты.
Капитан молча положил военный билет в карман мундира, приказал обоим солдатам дождаться проводников с собаками, а сам побежал к оставленной на шоссе автомашине. Вернувшись в батальон, он распорядился произвести перегруппировку солдат. Образовалось новое кольцо, затем другое, пустили собак по следу, но безрезультатно.
Еле волоча от усталости ноги, Жук ввалился в кабинет командира батальона и плюхнулся на диван. Его голова отказывалась работать. Заместитель командира части поехал в город, а майор Бильский отправился на границу, чтобы встретиться с товарищами из ГДР. Новостей никаких не было. Жук вынул из кармана сигареты, закурил и вдруг вспомнил о врученном ему военном билете нарушителя. Взял в руки документ, начал его рассматривать. «Теперь, по крайней мере, известно, как выглядит этот тип. Можно будет разослать его фотографии», — не очень убедительно утешал он самого себя. В том, что военный билет поддельный, у него не было сомнений.
Лицо на фотографии показалось ему удивительно знакомым. Но он никак не мог вспомнить, где его видел. Впрочем, и фотография была не очень удачной. Капитан мог дать голову на отсечение, что этого человека он встречал. Только где?
Он перебрал в памяти все возможные варианты. В поезде? В армии? В отпуске? У знакомых? В школе?
Да, именно в школе. Только тогда он выглядел иначе. Капитан не был уверен, что это тот самый человек, и на всякий случай решил расспросить солдата, который его задержал.
Жук вызвал к себе перепуганного парня и попросил его еще раз рассказать о встрече с неизвестным, подробно описать внешний вид задержанного. Солдат вначале не мог сосредоточиться. Затем, придя немного в себя, припомнил шрам на щеке и следы от ожога на правой ладони неизвестного.
Капитан чуть не подпрыгнул от радости. Он похлопал по плечу изумленного солдата и попросил его подождать в соседней комнате.
Не было никаких сомнений, что это Генек Беднарек. Мир действительно тесен, если можно встретить своего знакомого на самой границе, и при таких обстоятельствах. Капитан Жук очень хорошо помнил Генека. В Сохачеве они учились в одном классе. Генек был на год старше. Его отец был железнодорожником. В сорок седьмом году они расстались. Жук пошел учиться в среднюю школу, а Беднарек — в офицерское училище. Позднее Жук встречал его еще дважды. Беднарек носил уже одну звездочку, и, кажется, тогда они даже выпили по этому поводу. Несколько лет спустя Жук слышал, что Беднарек, будучи в Легнице, оказался замешанным в какую-то аферу, связанную с кражей и продажей военного имущества. За это он был разжалован, арестован и осужден. После освобождения след Беднарека пропал. Он не подавал никаких признаков жизни, даже жене и дочери, которые вернулись к родителям в Сохачев, ничего о нем не было известно. Жук подозревал, что Генек Беднарек нашел себе другую женщину и где-то с ней поселился. И вдруг эта неожиданная встреча.
Он попросил соединить его с командованием округа, сообщил результаты погони и свои наблюдения. То, что он услышал в ответ, не было похвалой ни в его адрес, ни в адрес других. Ему было заявлено, что, поскольку столько людей не смогли задержать одного нарушителя, это, очевидно, свидетельствует о плохой организации операции и на будущее необходимо сделать определенные выводы.
Капитан Жук разозлился. Если смотреть со стороны, всегда все просто.
Прошло двое суток, а никаких новостей не было. Люди не спали, не ели, ходили злые. Попутно поймали семнадцатилетнего любителя приключений, который пробирался через границу с противотанковой гранатой, сохранившейся после немецкой оккупации.
Тогда Жук решил действовать на свой страх и риск. До поздней ночи он просидел в кабинете заместителя командира батальона. Они долго совещались, обсуждали план, предложенный Жуком. Поручик, правда, не был уверен в его эффективности, но в конце концов все же согласился.
— Если вы считаете, что так будет лучше, я постараюсь объяснить ваше отсутствие, — проговорил он без особого энтузиазма.
С мешком на плече, с топором и пилой, обернутой в материю, пробирался он по лесу. Небритая щетина придавала его лицу суровое выражение. Тихо хлопали в такт шагам резиновые голенища сапог. Жук рассуждал про себя, что Беднарек, вероятно, переждет несколько дней в «котле», а затем постарается выбраться из леса либо вернуться обратно через границу.